* * *
Если местный житель встречает европейца, он обычно спрашивает, сколькотот заплатил за свою жену. И когда европеец отвечает, что не заплатил занее ни копейки, он позорит не только себя, но и свою жену, ибо, раз ееотдали бесплатно, значит, у нее нет никаких достоинств.
Мусульманин всегда честно платит за каждую жену, которую берет себе. Ноцены бывают разные: чернокожая жена (например, из Судана) стоит от 700до 10 тысяч крон, а стоимость арабской женщины достигает 20 тысяч крон.
Когда житель Саудовской Аравии женится, он устраивает большой праздник.Возводится огромный разноцветный шатер, который вмещает бесчисленноемножество друзей и знакомых. Начинается пир с невероятным количествомвсяких яств, а гостей весь вечер развлекают певцы и танцовщицы.
Уже ближе к ночи в шатре появляются двое мужчин: у каждого в рукахнебольшая дощечка. На одной дощечке написано, сколько денег былозаплачено за девушку. Но нередко случается и так, что жених (попредварительной договоренности с родителями невесты) вдвое завышает тусумму, которая была действительно уплачена. Никто не должен подумать,что будто его жена стоит дешево. На другой дощечке написано, на какуюсумму родители жениха и невесты дали молодым приданого. Как говорят, этацифра тоже бывает несколько завышена.
Демонстрация дощечек - гвоздь всей свадебной программы. Онасвидетельствует о том, что к святому таинству брака мусульмане в общемотносятся весьма по-земному.
В то же время в Саудовской Аравии есть много бедняков, которые всю жизньмечтают о том, чтобы накопить денег на жену. Однако нередко эта мечтаоказывается несбыточной. Свадьба тоже обходится здесь чудовищно дорого.А всякое незаконное сожительство с лицами другого пола карается позакону вплоть до применения смертной казни.
Аль-Капоне Джидды
Король на троне. - Продавец апельсинов, ставший мультимиллионером. - Отцовская гордость. - Убийство между двумя чашками чая. - Фрис ошеломлен
Салем бен-Омар - король гангстеров Джидды.
Любой обитатель Саудовской Аравии, желающий преуспеть в торговле, долженприбегнуть к подкупу и прочим темным махинациям, и, следовательно, дляместного Аль-Капоне здесь открывается самое широкое поле деятельности.Как Аль-Капоне в годы "сухого закона" заправлял всей продажей спиртныхнапитков в США, точно так же Салем бен-Омар захватил в свои руки большуючасть импорта страны как законного, так и контрабандного.
Едва ли кто-нибудь отважится сейчас открыто обвинить этого аравийскогоАль-Капоне в противозаконных деяниях (в моей книге он выступает подвымышленным именем). А если такой отважный и найдется, то он рискуетразделить судьбу всех тех, кто обвинял Аль-Капоне в руководствегангстерским трестом. Как известно, американский король гангстеровобстряпывал свои делишки настолько тонко, что его не могли повесить низа одно из тягчайших преступлений, в которых он не без основанияподозревался. Аль-Капоне удалось посадить за решетку только потому, чтов его бухгалтерских книгах были найдены кое-какие неточности и егообвинили в неправильной уплате налогов. К счастью для американскогоправосудия, Аль-Капоне умер в тюрьме, отсидев лишь девять лет изназначенных ему двенадцати.
А вот Салем до сих пор на свободе, ибо власти никак не могут доказать,что он когда-нибудь преступал закон. Напротив, это один из самыхуважаемых граждан, снискавший особую популярность благодаря той огромнойпомощи, которую он оказывает бедным. Его даже можно сравнить с РобинГудом, который отнимал сокровища у богатых только для того, чтобыраздавать их нуждающемуся люду.
Салем бен-Омар - пакистанец, он родился в Карачи. В школу ему пришлосьходить всего лишь полгода. Он не умеет ни читать, ни писать, но дела унего всегда в полном порядке.
Мальчиком он прибегал в порт и зарабатывал себе на жизнь тем, что носилбагаж, выполнял разные поручения моряков, продавал сигареты ижевательную резинку. Когда ему исполнилось четырнадцать лет, он сталкоком на небольшом парусном судне, но, очевидно, умение приготовлятьпищу было одним из тех немногих талантов, которые полностьюотсутствовали у юного Салема. Во всяком случае, когда судно пришло вДжидду, его высадили на берег, даже не заплатив денег. Правда, Салем немного на этом потерял, так как на судне он развил кипучую коммерческуюдеятельность: матросам, оставшимся без курева, продавал по бессовестновысокой цене сигареты, которые по дешевке скупал в различных портах.
В Джидде он стал торговать апельсинами, неплохо заработал, сел накорабль и вернулся в Карачи. Благодаря связям, которые ему удалосьустановить по дороге домой в портовых городах, он всерьез занялсякоммерцией. В двадцатилетием возрасте он женился на египетской девушке,своей ровеснице, которая родила ему семерых детей, но все семеро умираливскоре после рождения.
Когда Салему было около тридцати, он снова переехал в Джидду, ибо здесьперед ним открывались более широкие коммерческие возможности. Женаоставалась в Пакистане, но каждый год либо он приезжал к ней нанесколько месяцев, либо она к нему.
Восемь лет назад у него родилась любимая дочь - Фарьял, и с тех порсчастье все чаще стало улыбаться Салему. Деньги рекой потекли в егокарманы, и каждый год в день рождения маленькой Фарьял он дарил ейтысячу фунтов стерлингов и закатывал пир, который стоил по крайней мерееще тысячу. Но однажды в это дело вмешалась его жена и посоветовала емутратить деньги более благоразумно.
И тогда, чтобы отблагодарить провидение, сохранившее ему дочь, ивыразить любовь к своей далекой родине, Салем построил в Пакистанешколу, взяв на себя все текущие расходы. Школа эта получила имя Фарьял.Когда Фарьял подросла, она поступила сюда учиться. Кроме школьныхпедагогов у нее два домашних учителя и английская гувернантка.
В школе к Фарьял относятся так же, как и ко всем остальным детям, ноотец постоянно внушает ей, что, поскольку школа носит ее имя, она должнавсегда быть первой ученицей. Учителя утверждают, что лучше Фарьял никтоне учится, но искренни ли они, этого никто не знает.
А между тем ее неграмотный отец живет за тысячи километров от роднойстраны, делает деньги и тоскует о своей семье, оставшейся в далекомПакистане.
* * *
Эль-Магари дал мне рекомендательное письмо к Салему, и я решилнепременно зайти к этому некоронованному владыке Саудовской Аравии,чтобы снискать его расположение и заручиться поддержкой. Кроме того, мнехотелось составить собственное представление о человеке, в которомлюбовь к семье прекрасно уживается со страстью ко всевозможнымкоммерческим махинациям. Однако расспрашивать о Хедендале я его несобирался, так как с меня было вполне достаточно и тех сведений, которыея получил от Фриса.
Итак, мне даровано разрешение посетить Салема в одной из его большихвилл. Как и все дома богачей, вилла обнесена высокой каменной стеной,которая, несомненно, обеспечивает в какой-то мере безопасность хозяину.
Я звоню, но, как обычно, проходит немало времени, прежде чем за стенойслышится слабый шорох. У меня неприятное ощущение, будто кто-товнимательно наблюдает за мной, но в этом нет ничего удивительного. Влюбой подобной стене всегда существует несколько смотровых отверстий,через которые посетителя тщательно изучают, прежде чем впустить его вдом.
Несколько минут спустя тяжелые ворота медленно отворяются. Мальчик-слугаговорит, что я могу пройти. Его хозяин ждет меня.
Салем сидит во дворе под сенью большого олеандра. На нем грязные брюки иядовито-желтая рубашка, расстегнутая, мятая и грязная. На голове фесканеопределенного цвета. Он сидит на трехногом стуле с высокой спинкой,похожем на трон. Здесь этот повелитель контрабандистов и спекулянтовпринимает доклады и донесения, отдает приказы и распоряжения всем темлюдям, которые один за другим приходят и снова уходят. Этомногочисленные агенты, которые постоянно держат своего повелителя вкурсе всех интересующих его событий.
Салем просит извинить его за то, что он не встретил меня у ворот. Но онне совсем здоров. И очевидно, это соответствует действительности, таккак глаза его горят каким-то лихорадочным блеском, но, возможно, они унего всегда такие. Однако лицо его, почти абсолютно круглое и небритое,отнюдь не пленяет своей красотой. Салем небольшого роста. На ногах унего пара сандалий, и я замечаю, что ногти на его ногах совсем желтые,словно вырезаны из коровьего рога.
Вокруг него прыгают два кокер-спаниеля, которых он выписал из Гамбурга.Это еще щенята, но к каждому приставлен мальчик-слуга, который буквальноне спускает глаз со своего четвероногого господина.
Между тем Салем спрашивает о моем самочувствии и выражает радость поповоду того, что иностранный писатель и фоторепортер пожелал зайти кнему. "Для меня это большая честь", - говорит он.
На столе появляются сигареты, кока-кола и немного позднее чай с козьиммолоком, а хозяин тем временем расспрашивает меня о том, с какой целью яприехал в Саудовскую Аравию. Я рассказываю ему о своих планах, нотщательно обхожу вопрос о работорговле. У меня есть все основанияпредполагать, что Салем является одним из главных акционеров этоговесьма доходного предприятия.
Пока я рассказываю, Салем успевает продиктовать четыре телеграммы: две вНью-Йорк - договоренность о предстоящей поездке, одну в Париж и одну вГамбург с просьбой выслать наиболее эффективное средство противконъюнктивита, которым заболел его кокер-спаниель.
Кроме того, он принимает экстренные сообщения от трех своих агентов,которые, задыхаясь, подбегают к его трону и возбужденно нашептывают емукакие-то известия чрезвычайной важности. Однако Салем по-прежнемусдержан и спокоен: это опытный стратег, который терпеливо выслушиваетвсех, а потом сам принимает окончательные решения в соответствии сосвоими замыслами и предначертаниями.