Плыть вдоль изрезанного щелями ледяного барьера для поиска в нем прохода было не только опасно, но и бесполезно, поэтому разведку льдов решили вести на санях.
И людям, и особенно собакам необходимо было размяться и проверить, можно ли в дальнейшем рассчитывать на четвероногих помощников.
Разумеется, всему экипажу хотелось сойти на лед, и, чтобы никого не обидеть, д’Амбрие предложил тянуть жребий.
В отряд, не считая эскимоса Угиука, самого капитана и доктора, должны были войти шесть человек.
Летящее Перо первым опустил руку в берет и, развернув бумажку, заплясал и запел от радости. Повезло также Курапье, Нику, Ле Герну, Констану Гиньяру и Дюма. Последний захватил с собой карабин, подарок доктора.
Провизии взяли на пятнадцать дней: галеты, мясные консервы, кофе, чай, сушеную рыбу для собак и спирт для горелки, на которой готовили пищу. На сани погрузили также спальные мешки и палатки, по полному комплекту запасной одежды для каждого и по паре знаменитых гренландских сапог, не пропускающих воду.
Все это аккуратно упаковали в водонепроницаемые мешки и крепко привязали к саням.
Собаки, почуяв волю, так рванулись, что едва не лопнула упряжь, но Угиук ударом кнута быстро умерил их пыл.
Ле Герн и Летящее Перо тоже справились со своими упряжками - учеба у эскимоса не прошла даром. Впрочем, собаки и сами скоро устали. Путь был трудный, поклажа тяжелая. Парижанин пошутил, что управление проселочными дорогами здесь плохо заботится о путях сообщения.
- Я предпочел бы очутиться в аду, - вдруг заявил он.
- Почему? - насторожился Курапье, как всегда ожидавший подвоха.
- Взгляни на эту мостовую!
- Какую еще мостовую? - удивился нормандец.
- Сейчас объясню. Слушай внимательно. Говорят, что дорога в ад вымощена благими намерениями, так неужели мои сани скользили бы там по гладкой дороге хуже, чем здесь, где со всех сторон торчат льдины и на каждом шагу лужи, полные талого снега?!
- Иди ты! Опять надо мной насмехаешься!
Доктор от души повеселился шутке и сказал капитану, который тоже не мог удержаться от смеха:
- В остроумии Форену не откажешь, а шутки да прибаутки в настоящих условиях лучше всякого лекарства. Один такой весельчак сто́ит целой аптеки!
"Пути сообщения", по выражению парижанина, становились все неудобнее. На высоких местах, где лед был сухим, лежал налет соли, и сани плохо скользили. В низких местах стояла вода и люди почти по колено проваливались в снежную кашу, а собаки вязли по брюхо.
Если бы не гренландские сапоги, пришлось бы идти словно босиком по ледяной воде.
Только теперь Летящее Перо и матросы поняли, что такое поход через льды на санях. Вместо того чтобы легко мчаться по ледяному полю, помахивая кнутом, им пришлось идти за санями, словно обозным солдатам, к которым моряки относятся с презрением, смешанным с жалостью. Собаки тащили только поклажу.
Достаточно совсем немного пройти по полярным льдам, и начинаешь понимать, что это - не увеселительная прогулка. Ледяные глыбы все равно, что неровный, очень крупный булыжник. Встречаются также скалы и пропасти, не такие большие, как на земле, но скользкие. То и дело рискуешь соскользнуть в яму или провалиться в озеро, образованное талой водой.
Вдобавок приходится помогать собакам, толкать и поддерживать сани, чтобы они не опрокинулись набок. При этом можно и самому завалиться под дружный смех остальных.
Главное в этом случае - не попасть в воду, это опасно.
Талый снег предательски прикрывает полыньи, в которые ничего не стоит провалиться по пояс. Путешественнику жизненно необходимо научиться распознавать их, как омуты на болоте охотнику на дичь.
Опыт доктора в арктических экспедициях оказался полезным для всех.
Караван двигался вдоль южного края ледяного барьера, и капитан то и дело зачерчивал на планшете его конфигурацию.
В общем, все шло благополучно. Правда, кое-кто падал, проваливался в неглубокие лужи, но без угрозы для жизни.
Только Констан Гиньяр, видимо родившийся под несчастливой звездой, и на сей раз оправдал свою фамилию - неудачник.
Время от времени капитан, которому помогал Угиук, предупреждал товарищей об опасности.
Гиньяр задержался, свертывая самокрутку, и, догоняя остальных, угодил в глубокую полынью.
- Месье решил искупаться? - обернувшись на шум, крикнул Артур, глядя, как Гиньяр барахтается в воде. - Выбирайся поскорее из этого лимонада! У тебя просто страсть к купанию в ледяной воде!
Кочегар вылез, стуча зубами от холода.
- Ну-ка, посмотри, цело ли стекло на часах? - сказал парижанин.
- Стоп! - скомандовал капитан, бросив взгляд на нормандца. - Тебе надо переодеться, парень!
- Спасибо, капитан, на ходу обсохну! На Ньюфаундленде такое часто случалось!
Прибежал доктор.
- Сейчас же разденьте этого героя и разотрите как следует! А то, чего доброго, схватит воспаление легких! Быстро! Разожгите спиртовку, распустите льдинку в кастрюле!
С Гиньяра, бывшего почти без сознания, вмиг сняли одежду, уже затвердевшую на морозе.
Д’Амбрие с Артуром Фореном с такой силой растирали его, что едва не содрали кожу.
Бедняга наконец задышал, и его положили в спальный мешок.
Когда вода закипела, доктор всыпал в нее немного чая и влил изрядную порцию рома.
- Пей потихоньку, - сказал он Гиньяру. - И чтобы ни капельки не осталось. Жив будешь, не бойся, только впредь не лезь потный в воду, береги свою шкуру! А вы, - обратился Желен к остальным, - старайтесь не потеть, не делайте лишних движений. Сейчас опаснее, чем зимой. Новички, отправляясь в поход, стараются потеплее одеться, перегреваются и быстро остывают. А от этого бывает ревматизм и плеврит. Если искупаетесь, как этот парень, отбросьте ложный стыд! И делайте все, что мы сделали с Гиньяром. Ведь он мог умереть на ваших глазах, не приходя в сознание.
- Вот уж не думал, что можно так легко отдать концы, - задумчиво произнес парижанин. - Выходит, это похуже солнечного удара на экваторе, а ведь Гиньяр - матрос, не какой-нибудь неженка!
К счастью, все обошлось, только задержались в пути на два часа. Зато успели позавтракать. Случай с кочегаром послужил уроком матросам, неосторожным, как дети, и очень беспечным. Особенно Констану Гиньяру.
Он занял место в арьергарде и теперь был внимательным, старательно избегая предательских ям.
Солнце больше не уходило за горизонт, но когда по времени наступил вечер, на льду поставили палатку, и после сытного ужина усталые, по трое в мешках, улеглись спать. Капитан лег вместе с доктором, а Угиук устроился прямо на льду.
В этот день прошли десять морских миль, что равняется восемнадцати километрам.
ГЛАВА 12
Нормандец, который заставил своих баранов носить зеленые очки. - Следы лейтенанта Локвуда. - Немецкий документ. - Снова Прегель. - Чтобы опередить на 200 метров. - Вот она и вернулась. - Прохода нет! - Вдали слышен лай собак. - Стой! Кто идет? - "Германия". - Празднование 14 июля на льдах. - Как Летящее Перо лишился своих иллюзий и получил прозвище.
Начиналось полярное лето, погода благоприятствовала исследователям, и жизнь их шла в общем благополучно.
Угиуку случалось загарпунить тюленя, выскочившего подышать к полынье во льду. Меткий стрелок Дюма, хоть и был постоянно занят стряпней, все-таки умудрился подстрелить медведя, привлеченного запахом еды.
Моряки отдавали должное кулинарному таланту Тартарена, ели с большим аппетитом. Собак тоже не обижали, кормили как на убой.
На здоровье никто не жаловался, только на резь в глазах, и то не все. Доктор объяснил, что так действуют на зрение ослепительно белый снег и льды, сверкающие на солнце, и выдал каждому защитные очки с зелеными стеклами.
Летящее Перо сразу напялил их на нос, поглядел на свое отражение в луже и заявил, что стал похож на профессора.
Смуглый Дюма с крупным носом и пышной черной бородой выглядел в очках весьма внушительно, Артур даже сказал, что он похож на настоящего марабута . А вот у Констана Гиньяра очки не держались на его коротком носу, и парижанин не преминул сострить по этому поводу:
- Знаешь, твои очки надо отправить в манеж!
- Зачем?
- Пусть поучатся сидеть верхом на твоем носу. И на ночь их не снимай, доктор не велел, так они скорее привыкнут и не будут сваливаться… А как интересно в них смотреть! Все кажется таким красивым! Будто перед тобой не голые льды, а луга и пригорки, поросшие зеленой травой. Неудивительно, что один нормандец, твой земляк, надел своим баранам зеленые очки.
- Не болтай ерунды!
- Провалиться мне на этом месте, если я вру! Этот хитрец кормил бедных животных стружкой, а они воображали, будто едят травку!
Дня два очки были предметом насмешек парижанина, всем досталось, кроме, разумеется, капитана и доктора.
Но больше всех Угиуку. Он и в самом деле выглядел очень забавно с большими зелеными стеклами на плоской, круглой, как блин, лоснящейся от жира физиономии кирпичного цвета. Летящее Перо уверял, что эскимос как две капли воды похож на его консьержку в Париже, правда, у той погуще борода и усы.
В то время как матросы шутили и веселились, капитан выглядел озабоченным.
За все десять дней им ни разу не встретилась протока, трещина или слабина во льду. А ведь через четверо суток предстояло возвращаться, иначе не хватит продуктов.