- Почему? - спросил капитан.
- Льды двинулись, еще немного - и запрудят весь проход… Надо развернуться.
- Развернуться? Но ты же видишь, что это невозможно, проток слишком узкий!
- Тогда - задний ход!
- Ни за что!.. Далеко ли расползлись льды, загораживающие полынью?
- На один кабельтов .
- А дальше?
- Свободная вода.
- Пошли!.. Внимание, рулевой! Полный вперед!
"Галлия" запыхтела, винт бешено завертелся в бурлящей воде, и судно, набирая скорость, поплыло вперед с поднятым бушпритом, словно собираясь во что-то врезаться.
Все стали хвататься за что попало в ожидании толчка, замирая от страха.
Вскоре льды загородили проход.
Прошло несколько страшных мгновений, когда казалось, что все кончено, корабль содрогнулся, раздался страшный треск. Это стальной ледорез шхуны, врубившись в толщу льда, расколол его.
Справится ли ледорез с крепкими льдами?
Может быть, но, разумеется, не с одного удара.
Корабль резко остановился и стал взбираться на лед, который рухнул под его тяжестью.
- Задний ход! - скомандовал капитан.
"Галлия" отошла назад на триста - четыреста метров и снова устремилась на ледяную преграду, врезавшись в нее еще глубже.
Матросы пришли в восторг от этой смелой атаки, плясали, хлопали в ладоши. Даже пессимисты больше не сомневались в успехе.
Вновь прозвучала команда: "Задний ход!" - и следом: "Полный вперед!", и "Галлия", послушная могучей руке капитана, раз за разом атаковала ледяную преграду и продвигалась вперед. Словно разъяренный зверь, бросилась она на лед, круша его и ломая. Казавшееся непреодолимым препятствие отступило, и баск, торжествуя, крикнул:
- Проход свободен, капитан! Вперед!
Упорство и воля помогли д’Амбрие одержать победу.
- Браво, капитан! - поздравил его доктор, отойдя наконец от перекладины, за которую держался. - Если "Галлия" не получила повреждений, в чем я уверен, она и в самом деле отличается необыкновенной прочностью!
- Даже без проверки можно ручаться, что с кораблем все в порядке, - ответил капитан. Его зеленые глаза сияли радостью. - Ни одна шпонка не выскочила, ни один шип, ни одна связка не порвалась!.. Что же до машины, то за нее ручается Фриц, а я ручаюсь за Фрица!.. Пошли завтракать!..
Пробило девять часов. Капитан с доктором собрались спуститься в столовую, как вдруг навстречу им выскочил здоровенный бородатый детина, ругаясь и проклиная на чисто провансальском наречии себя и свое хозяйство. Одежда его была залита чем-то жирным и вкусно пахнущим.
Доктор расхохотался, даже всегда сдержанный капитан не смог удержаться от смеха.
- Что с вами, дорогой Дюма?
- Если я скажу, вы закуете меня в кандалы!
- Никогда! А что с завтраком?
- Господи милостивый! Нет завтрака!
- А что с ним случилось?
- Видите, я весь в соусе! И куртка, и штаны, и борода! Вся кухня залита! Мясо и рыба разлетелись в разные стороны, тарелки посыпались с полок. Полное разорение! Горе!..
- А что за причина такой катастрофы? - спросил капитан, которому наконец удалось остановить поток горестных восклицаний.
- Когда корабль тряхнуло, тарелки, кастрюли и сковороды не были прикреплены к своим местам и попадали на пол. Посуда вся вдребезги. Мне с этим разгромом не справиться!
- Только и всего! - улыбнулся капитан. - Утешься, мой дорогой, и пойди переоденься! Мы прекрасно позавтракаем консервами, без всякого соуса. А ты приведи себя в порядок. Даю тебе на это четверть часа.
Не слушая больше причитаний кока, капитан с доктором стали спускаться в столовую.
В это время на палубе появился Артур Форен, закончивший вахту у машины.
- Что с вами, месье Дюма?
- Ничего-с.
- От вас так вкусно пахнет! Как из форточки ресторанной кухни! Честное слово!
- Какое тебе до этого дело, насмешник!
- Очень даже большое, месье Дюма, ведь я любитель вкусно поесть и хочу кое-что предложить.
- Посмотрим, что ты предложишь! - сказал Дюма, почуяв подвох.
- Капитан велел тебе переменить одежду, пропитанную вкуснейшим соусом.
- Ну и что?
- Опусти ее в котел, и получится превосходный суп, ароматный и наваристый.
- Иди ты к чертям, парижанин, смотри, дождешься у меня!
- Отказываешься? Ну как хочешь, мой Ватель!
- Чертов мошенник, как ты меня обозвал?
- Вателем. Так звали знаменитого повара. Сейчас его уже нет в живых. Значит, отказываешься угостить лакомством товарищей?
- Берегись, мальчишка!
- Жаль, добро пропадает! Пусть хоть мои собачки воспользуются! Пойдем, они с удовольствием оближут тебя! Знаешь, как отчистят одежду!
- Катись ты со своими паршивыми собаками!
- Вы не любите животных, месье Дюма. Нехорошо! Когда вернемся, я сообщу об этом в Общество друзей животных, и вы не получите медали!.. А собачек своих на вас натравлю.
Взбешенный шутками парижанина, кок убежал, погрозив ему кулаком и досадуя, что потерял время на дурацкие разговоры.
Пока Тартарен переодевался и готовил на скорую руку завтрак, капитан с доктором, воодушевленные победой, вели разговор о дальнейшем пути.
Одобряя все намерения и планы капитана, доктор, однако, не мог понять, почему тот так спешит.
- А мой соперник… Вы думаете, он будет медлить?.. Я знаю немецкое упорство, он сделает все, чтобы опередить меня.
- Но ведь нельзя совершить невозможное, на его пути те же препятствия, что и на вашем.
- Я должен его обогнать, хоть на расстояние в несколько минут, четверть градуса , должен показать превосходство, как делает хороший игрок!
- А если он пошел другим путем, следуя, как истинный немец, рекомендациям покойного Петерсона?
- Это было бы для нас счастьем, потому что на этом пути он обязательно потерпит поражение.
- Вы уверены?
- Доказательством тому - опыт исследований, предпринятых за последние сто лет… Он достался дорогой ценой. Передо мной тоже был выбор: путь между Гренландией и Новой Землей, который называют путем на Шпицберген, и путь через пролив Смит, расположенный на севере Баффинова залива.
Я добросовестно изучил все, что касается этих двух путей, и, не колеблясь, выбрал второй, тот, которым мы следуем. И вот почему: начиная с тысяча пятьсот девяносто пятого года, все экспедиции, после Баренца, которые пошли по первому пути, достигли только восьмидесятого градуса, двигаться дальше им помешали тяжелые льды, плывущие на юг.
- Совершенно верно, даже в самые благоприятные годы никто не прошел дальше, чем на сто миль от восьмидесятого градуса к северу.
- Поэтому я и отказался от этого пути, хотя немцы, к которым я, несмотря на свой патриотизм, отношусь с большим уважением, отдают ему предпочтение. Кроме того, этот путь не дает возможности для попутных исследований по геологии, ботанике, этнографии и геодезии, что очень существенно, доктор.
- Ваши доводы весьма убедительны.
- Путь через пролив Смит дает уверенность в том, что мы достигнем полярных вод, совершенно недоступных, если идти на Шпицберген. А это позволит нам подойти на много градусов ближе к Северному полюсу. Не стану сейчас перечислять вам экспедиции, двигавшиеся этим путем, у нас еще будет случай поговорить о них. Расскажу, как намерен действовать. Вам известно, что полярные воды начинаются от линии, соединяющей бухту Понд на западном берегу Баффинова залива с мысом Йорк.
- Разумеется. А также известно, что режим этих вод год от года мало меняется.
- Вы наверняка знаете, что дойти до полярных вод через многолетние льды, которые ограничивают ее с юга, можно тремя путями.
Первый китобои называют Северным проходом, он ведет вдоль гренландского берега и считается самым верным.
Второй проходит посреди Баффинова залива, запруженного плавучими льдами. Потому его и называют Срединным проходом. Пользоваться им можно только позднее, когда льды залива Мелвилл уже взломаны.
И наконец, третий путь - Южный проход, вдоль западного берега Баффинова залива. Там можно идти лишь в конце лета или после того, как долгое время дули южные ветры.
Поскольку Северный проход наиболее верный, я выбрал его. Для парусных судов он представляется самым длинным, но к нам это не относится, поскольку "Галлия" оснащена паровой машиной.
В прежнее время можно было переплыть залив Мелвилл за двадцать пять дней, что впервые и совершил в тысяча шестьсот шестнадцатом году путешественник Баффин на маленьком суденышке водоизмещением в пятьдесят пять тонн.
В тысяча восемьсот семьдесят четвертом году флотилии английских китобоев для этого потребовалось всего два дня.