- Не напали же на него в соборе!.. - поморщился Трегубов. - Такого у нас еще не бывало.
Левицкий нервно потушил сигарету:
- Не нравится мне поведение каноника. Явно создает себе алиби. И еще одно. Расскажите, лейтенант, как вел себя каноник, возвращаясь домой.
Ступак, стараясь ничего не пропустить, рассказал обо всем, что видел. С минуту сидели молча. Первым высказался майор Груздев.
- Надо обыскать собор! - категорично сказал он.
- Ох как нежелательно, - покачал головой Трегубов. - Бандеровцы могут воспользоваться этим, начнут распускать всякие слухи…
- Что же делать? - перегнулся через стол Левицкий.
Трегубов поднял правую бровь.
- Без обыска не обойтись. Но это ох как нежелательно… - повторил он.
- Подождем до двенадцати, - предложил Левицкий. - Если умно провести операцию, никто не узнает, что мы побывали в соборе.
- Без каноника не обойтись, - возразил майор. - Болен он там или нет, а придется брать с собой. А может, капитан нащупал какой–то узелок и распутывает его?
- Позвонил бы, - заметил Левицкий. - За девять часов так или иначе, а успел бы сообщить.
Трегубов встал.
- Следует уладить некоторые формальности, - объяснил он. - Разрешение прокурора на обыск, ну и пригласить представителя управления по делам церкви. Вы обедали, лейтенант? - повернулся он к Ступаку.
Год был не очень–то сытный - первый послевоенный год, - и лейтенант мог перекусить только в управленческой столовой, а она работала до девяти. И все же Ступак отказался, хотя и невольно проглотил слюну.
Трегубов догадался.
- Давай, лейтенант, давай. - Взял его за плечо: - Пойдем, у меня есть НЗ - накормлю.
Дальше отказываться было неудобно, тем более что впереди долгая ночь, и кто его знает, как все обернется…
После часу ночи две оперативные машины остановились у переулка возле собора. Отец Валериан вылез в сопровождении чекистов в штатском. Ступак взял у него ключ и открыл тяжелые, кованые двери. Они даже не скрипнули, петли регулярно смазывали - в соборе был хороший хозяин.
Каноник включил свет. Несколько лампочек осветили центральную часть собора. Хоры и купол скрывала темнота, темно было и в притворе, и в боковых закоулках, и Левицкому все время казалось, будто на него из темноты смотрят десятки суровых лиц - смотрят и осуждают. Пожал плечами, словно сбрасывая с себя какую–то тяжесть, и подозвал каноника.
- Вам уже сказали, - начал он, глядя прямо в глаза священнику, - почему мы вынуждены поступить именно так и что наши действия не имеют целью осквернить храм. Надеемся на вашу искренность и желание всемерно содействовать органам власти.
Отец Валериан ощетинился.
- Я протестовал и протестую против этого незаконного акта, - зло сказал он, - и буду жаловаться!
- Законный он или незаконный, судить не вам! - резко ответил полковник. - Вы имеете право жаловаться, но сможете это сделать только завтра, вернее, - он взглянул на часы, - сегодня днем.
- Я очень болен, - начал каноник, - поднимать с постели больного человека негуманно.
- Наш врач не нашел у вас никаких болезней, - вмешался Трегубов. - Он считает, что эта прогулка не повредит вам. Скажите, - вдруг спросил он, - есть ли под собором подвал?
Каноник выдержал его пытливый взгляд.
- Только усыпальница под алтарем.
- Можно посмотреть?
- Прошу.
Трегубов сделал знак подчиненным, чтобы начинали, а сам с Левицким проследовал за каноником.
В усыпальницу было проведено электричество, и отец Валериан включил свет. Смотрел с нескрываемой иронией, как шарили непрошеные ночные гости - ощупывали все гробницы, выстукивали каменные стены. "Ищите, голубчики, ищите, тут сам дьявол ничего не найдет, не то что вы…" Сел на ступеньку и демонстративно углубился в молитвенник.
Через час обыск закончили, и старший группы доложил Трегубову, что ничего подозрительного, тем более каких–нибудь следов капитана Кирилюка, в соборе не обнаружено. Трегубов отвел Левицкого в сторону.
- Придется извиниться и отпустить попа, - поднял он правую бровь.
- Не нравится он мне, - признался Левицкий, - слишком уж спокоен. Переборщил святой отец. Или действительно нервы у него железные…
- Но ведь доказательства… Где доказательства? Можете идти… - Трегубов махнул старшему группы. - И вы тоже, - отпустил он представителя управления по делам церкви. - Мы сейчас выйдем.
В соборе стояла такая тишина, что было слышно, как каноник листает страницы молитвенника. Левицкий и Трегубов отошли на середину церкви и разговаривали шепотом.
- Может, напрасно так поступили, - засомневался и Левицкий. - Кирилюк мог выйти из собора вслед за каноником, и с ним что–нибудь случилось…
- Несчастный случай? - улыбнулся Трегубов. - Исключено. Если бы в городе что–нибудь случилось, я бы знал. Что у вас, лейтенант? - обернулся он к дверям.
Левицкий посмотрел туда же и увидел Ступака, делавшего какие–то знаки, Понял: лейтенант не хочет привлекать внимания каноника - и слегка подтолкнул Трегубова к притвору.
- Вот… - Ступак осторожно развернул клочок газеты я показал два обыкновенных автоматных патрона. - Нашли тут рядом, в сарайчике.
- Ну и что же? - не понял Трегубов. - Мало ли их тут валяется!..
- Свежесмазанные… - возразил лейтенант. - Кто–то потерял совсем недавно.
- Где сарайчик? - заинтересовался полковник. - Проводите нас туда.
В сарайчике хранились дрова. Распиленные и нарубленные, они были сложены аккуратными штабелями у задней стенки. Тут же стояли козлы, валялся топор. Левицкий машинально поднял его и провел пальцами по лезвию. Видно, давно уже не пользовались им - выщерблен и затуплен, с пятнами ржавчины.
- Вот тут нашли. - Ступак посветил фонариком у входа. - Конечно, этого добра после войны всюду хватает, но будто вчера потеряны…
- Как попали сюда? - полюбопытствовал Трегубов.
- Для сержанта Батаева это не замок.
- Надо было взять ключ у каноника, - не одобрил Трегубов, - а впрочем… - равнодушно махнул рукой. - Сухо тут, опилки… Патроны и закатились… - Он постоял на пороге, ощупывая сарай ярким лучом фонарика. Ощупал даже потолок - добротный, из крепких досок. Подошел к сложенным у стены дровам, потрогал я даже зачем–то понюхал полено. - Сухие, - сказал он, - как у хороших хозяев. - Взял у Левицкого топор, поставил торчмя полено, тюкнул. - Таким топором не порубишь. - Отодвинул козлы к выходу, сел, похлопал рядом, приглашая Левицкого. - А ну, ребята, - направил он луч фонарика на большую кучу дров в углу, - раскидайте их.
Ступак с сержантом принялись за работу. Трегубов, внимательно наблюдая, как пролетали мимо них поленья, пояснил Левицкому:
- Нарубили их уже давно - сухие, даже звенят, - а сложить не удосужились…
- Лето, - заметил Левицкий, - зачем теперь дрова? В городе газ и…
- Для настоящего хозяина, - кивнул Трегубов на кучу, - это - как ножом по сердцу. Вон какие штабеля выложили, крыша без единой щелочки, пол каменный, а топор ржавый и зазубренный. Не по–хозяйски это…
Левицкий понял ход мыслей Трегубова.
- Думаете… - начал он.
- Не знаю… - перебил тот. - Но подозрительно.
Трегубов сидел на козлах в удобной позе и не отрывал взгляда от кучи дров, которая все уменьшалась. Наконец не выдержал, вскочил и принялся помогать Ступаку. Отбросив последнее полено, чуть не лег на пол, выгреб из угла толстый слой опилок.
- Так я и знал! - крикнул радостно. - Приведите, лейтенант, попа.
Левицкий присел рядом с Трегубовым. Тот провел пальцем по едва заметной щели в полу, сдул опилки. Возле самой стены в каменном полу было кольцо. Трегубов потянул за него, но безуспешно. Уперся коленом в стену, напрягся - крышка не поднималась.
- Очевидно, какой–то секрет, - отпустил он кольцо, - или заперто снизу. А впрочем, уже ведут попа, и мы все сейчас выясним.
Он направил луч фонарика на дверь так, чтобы увидеть, как отреагирует каноник на их открытие. Тот остановился на пороге, стоял прямо, ослепленный, и смотрел перед собой не моргая. Только сложил руки на груди и переплел пальцы, сильно сжав их, чтобы не дрожали.
Трегубов опустил фонарик, осветил угол, вырвав из темноты крышку люка, и снова перевел луч на лицо священника:
- Куда ведет этот ход? И как открывается люк?
Впервые за все время каноник показал свой характер.
- Может, уважаемые господа не будут играть в сыщиков?! - громко и зло спросил он. - Я старый человек и нуждаюсь в отдыхе…
Услышав эти слова, Трегубов неожиданно засмеялся. Фонарик задрожал в его руке, и Левицкому показалось, что каноник покачнулся, но это лишь показалось. Трегубов замолк, луч перестал дрожать. Каноник оперся о притолоку и прищурил глаза. Трегубов придвинулся к нему, сказал с презрением:
- Так, святой отец, может, прекратим эту игру? Вы разоблачили себя, хотя нервы у вас действительно железные.
Каноник не отвел глаз. Смотрел мрачно, как на провинившегося ребенка.
- Я не люблю провокаций, господин… - не знал, как назвать, - господин начальник. Уже поздний час, и вы должны сказать, в чем обвиняете меня…
- Вот что, ваше преподобие, - серьезно сказал Трегубов, - при уровне современной техники мы этот люк рано или поздно поднимем. Думаю, за полчаса управимся. Но не советовал бы вам чинить нам препятствия - попытка запутать следствие только отягчит вашу вину.
Каноник сокрушенно перебирал четки и беззвучно шептал молитву.
- Вы слышите меня? - повысил голос Трегубов.