Ивор огорченно вздохнул, махнул рукой (мол, что поделаешь, не свезло) и принялся за еду, потому как его обед уже начал остывать, что было недопустимо - фаршированную сыром рыбину нужно было есть горячей. Тем более Фесарион не пожалел для Ивора щепотки сильфия, а кто ж не знает, что эта травка наиболее ароматна, когда еда подается с пылу с жару.
Он не поверил Фесариону. Слишком много Ивор знал и о самом харчевнике, и про двух неразлучных приятелей, которым столь любезно уединение. Несмотря на свое вполне мирное занятие, Фесарион не забыл прежнее ремесло. Только сейчас он не участвовал в темных делах, а служил посредником между разбойниками и теми, кто скупал награбленное.
Под сенью дремучих лесов возле Борисфена, в степных ярах и лощинах жили не только скифские и иные племена. Там прятались и изгои, по тем или иным причинам изгнанные из своих поселений, беглые рабы и вольноотпущенники, которых привлекала полная свобода и возможность поправить свои дела разбоем. Конечно, и некоторые вполне добропорядочные скифы не брезговали потрепать караван какого-нибудь купца, но царь Иданфирс, правивший скифскими племенами, в случае поимки таких отступников карал их нещадно. Вожди скифов были заинтересованы в торговле с эллинами и другими народами, и по мере возможности охраняли пути следования караванов. Но уж больно дикими и бескрайними были скифские степи, и разбойники всегда ухитрялись найти незащищенный участок.
Грабежом караванов занимались и Кимерий с Лидом - в промежутках между охотой, которая служила прикрытием их неблаговидных делишек. Иначе магистрат уже давно заинтересовался бы деятельностью этих неразлучных бродяг, и тогда их или утопили бы в море, или им пришлось бы бежать в леса и жить дикарями, что для Кимерия и Лида, привыкшим к благам цивилизации, хоть и минимальным, было очень нежелательно.
В свое время Ивор выяснил, что время от времени в тайные бухточки неподалеку от Ольвии заходят галеры, и добро, добытое в разбойных нападениях на купеческие караваны, быстро загружается в их вместительные трюмы. Дальнейший путь галер был неизвестен, но то, что всем этим процессом руководит Фесарион, у Ивора не было сомнений. Он не осуждал харчевника, - каждый зарабатывает себе на хлеб, как может и как ему позволяет совесть, - но держал с ним ухо востро. Стоит лишь намекнуть Фесариону, что ему известны его "шалости", и можно не дожить до утра.
В харчевне вновь появилась Санапи. Она принесла Ивору еще один кувшинчик вина, хотя тот и не просил. Но возражать не стал - хиосское у Фесариона было отменным, рыбину он еще не осилил, а его кувшин уже показал дно. Похоже, Санапи подслушала разговор Ивора с Фесарионом, потому как, ставя кувшин на стол под бдительным взглядом своего мужа и хозяина, она тихо шепнула:
- Врет он… Кимерий и Лид на постое у Хромого Наваза. Знаешь где это?
Ивор на миг прикрыл глаза - конечно, знаю - а затем посмотрел на девушку тем взглядом, который говорит больше любых слов. Девушка зарделась - то ли от радости, то ли от смущения - и поторопилась спрятаться в подсобном помещении.
Хромой Наваз жил на отшибе, за чертой города. Его землянка стояла у самого берега лимана, на небольшой возвышенности. Там же Наваз устроил примитивный причал, возле которого на мелкой волне покачивалась большая лодка. Ольвиополитам она была в диковинку, так как несла косой парус, неизвестный мореплавателям Понта Эвксинского. Но ее хромой хозяин управлялся с этим парусом на удивление ловко, и ни одна рыбачья посудина ольвиополитов не могла сравниться в скорости с лодкой Наваза.
Как и у многих неполноценных граждан Ольвии не греческого происхождения, имя Наваз было прозвищем. В переводе со скифского оно значило "кормчий". Каким образом скиф, сын степей, оказался на "ты" с морем, было загадкой. Поговаривали, что в свое время Наваз имел какие-то дела с таврами, известными морскими разбойниками, но его больше знали как отменного кормчего, хорошо знакомого с течениями в Понте Эвксинском, облегчающими и ускоряющим ход корабля. Таких знатоков, как Хромой Наваз, можно было пересчитать по пальцам, и он имел высокооплачиваемую работу до самой старости.
Но годы взяли свое, и Наваз наконец нашел свою последнюю, тихую гавань в Ольвии. Землянку он соорудил в некотором отдалении от города, хотя ему предлагали землю и в самом полисе, деньги у него были, так что Наваз не бедствовал. Кроме того, он еще занимался и рыбной ловлей - больше для души, нежели для заработка. От одиночества Наваз тоже не страдал - в его просторной землянке кто-нибудь да гостил, большей частью его друзья, такие же морские волки, как и он сам.
Ивор шел к Хромому Навазу и дивился: какое отношение к этому уважаемому мореходу имеют два проходимца? Чем они взяли старика, что он согласился их приютить? И потом, с какой стати Кимерий и Лид стали такими скрытными, что даже ушли из своей землянки? О том, что она нежилая, сообщил Алкиму раб, который искал приятелей до Ивора. Похоже, Кимерий и Лид ограбили какого-то купца из Ольвии и теперь боятся разоблачения. Что ж, тем легче будет задача у Алкима - уговорить их стать проводниками армии персов…
Прежде чем войти в землянку Наваза, Ивор прокашлялся и немного потоптался у порога - чтобы предупредить хозяина о своем приходе; стучать в дверь и закрываться на замок у голытьбы было не принято. А затем решительно толкнул дверь и оказался в полумраке - под потолком было лишь крохотное оконце, практически щель. Едва Ивор хотел произнести приветствие (со света он ничего не видел, но чувствовал, что в землянке находилось по меньшей мере два человека), как тут же застыл словно вкопанный, ощутив у горла острое лезвие ножа.
- Ты кто? - раздался над ухом грубый голос.
- Ивор, - ответил юноша.
- Что тебе нужно?
- Не что, а кто. У меня есть деловой разговор к Лиду и Кимерию.
- Мы тебя не знаем.
- Спрячь нож, узнаешь.
- Говорю тебе, это сикофант, - проворчал из темноты другой голос. - Выведи его из землянки и перережь ему глотку. А то кровью здесь все забрызгает.
- Меня послал Алким, - поторопился сказать Ивор.
Он знал, что обитатели ольвийского "дна" скоры на расправу.
- Алким? - Нож дрогнул, и нажим на горло ослаб. - Что ему нужно?
- Хочет с вами встретиться. Срочно.
- Чтоб его собаки бешеные искусали! - снова раздался сердитый голос из темноты. - Зря мы связались с этим выжигой. Так и норовит обмануть.
Наконец тот, что был с ножом, принял какое-то решение и сказал:
- Лид, зажги коптилку.
Вскоре неяркий желтый свет масляной лампы осветил земляные стены, ушитые связками камыша и глинобитный пол, застеленный травой. В дальнем углу находился топчан, на котором лежал Хромой Наваз - Ивор узнал его сразу. Лицо старика было желтым и сильно исхудавшим. Он еще дышал, но болезнь неумолимо пожирала старого моряка, и жить ему, похоже, осталось недолго. Наверное, Кимерий и Лид приняли на себя роль сиделок, поэтому Наваз и пустил их в свою хибару.
Лид был невысокого роста, плотный и очень смуглый. Кимерий, столь нелюбезно встретивший Ивора, отличался высоким ростом и сильной худобой. Его лицо казалось вырубленным из серого гранита. Длинные черные волосы Кимерия блестели, словно смазанные оливковым маслом, а глубоко посаженые глаза смотрели угрюмо и недоверчиво.
- Откуда нам знать, что тебя послал Алким? - спросил Кимерий. - Может, ты лжешь.
Ивор порылся в складках одежды, достал "дельфинчика" и всучил его Кимерию. Тот посмотрел на монету и одобрительно крякнул. "Дельфинчик" был такой же, как и другие медные монеты Ольвии - на лицевой стороне изображено выпуклое тело дельфина, а обратная сторона плоская, но как раз на ней Алким выбил какую-то надпись. Наверное, это было заранее обусловленный знак.
- Где и на какое время назначена встреча? - поинтересовался Кимерий.
- Алким сказал, что там, где обычно. А время вам известно.
- Понятно. Выпьешь с нами? - Кимерий указал на низенький столик, на котором стоял кувшин с вином и чаши.
Судя по тому, что воды не было и в помине, вино два приятеля пили как скифы - неразбавленным. Ивор невольно содрогнулся, представив, какую бурду ему придется употребить после довольно неплохого хиосского вина Фесариона; он по запаху понял, что Кимерий и Лид пьют самое дешевое ольвийское вино.
"Харчевник в своей стихии, - подумал юноша. - Всучил этим двум проходимцам амфору с местной кислятиной, выдав вино за привозное, которое было в два раза дороже. Впрочем, им и второсортное вино после долгих блужданий по степям и лесам Скифии казалось медовым, привезенным из Тасоса".
- Недосуг, - ответил Ивор. - Спешу. Хозяин дал кучу поручений.
- Ну, как знаешь…
Ивор вышел. Какое-то время в землянке царила тишина, а затем подал голос Лид:
- Подозрительный тип.
- И я так думаю, - после некоторого размышления ответил Кимерий.
- Больно шустрый.
- Угу.
- А теперь еще и многое знает.
- Нужно о нем позаботиться…
- Прежде поговорим с Алкимом, - сказал Лид. - Чтобы он потом не поднял шум.
- Зачем? За свою безопасность только мы в ответе. Алким по глупости может с нами не согласиться. А так все будет шито-крыто.
- Согласен…