"Потому!" - мысленно отвечал сердитый Алким… и отсчитывал требуемую сумму; он точно знал, что Ивор исполнит его поручение в лучшем виде.
Ивор догадывался, где можно найти двух проходимцев. Ни один из обитателей ольвийского "дна", когда у него появлялись деньги, не проходил мимо капелеи Фесариона. Знал юноша и зачем они понадобились Алкиму. Похоже, именно их его хозяин хотел сосватать на роль проводников армии царя Дария.
В харчевне Фесариона в этот утренний час было не очень людно. Полуночники все еще спали, а те, кто трудился в поте лица своего, уже работали. В порту скрипели лебедки, свистели и кричали надсмотрщики, матросы крепили груз на палубах, вспоминая на разных языках всех богов, притом не всегда в превосходной степени, а купцы препирались с таможенниками, которые не прочь были выдоить из них лишнюю монету.
Из рыбозасолочных сараев, где от зари до зари копошились худые и мрачные рабы, доносилось зловоние соленой рыбы, к этим запахам примешивался дым с коптилен и запах мочи, - неподалеку от заведения Фесариона находился общественный туалет - но это никак не сказывалось на аппетите посетителей харчевни. Их обоняние было привычным к смраду; оно закалилось на рыбном соусе, который был любимой приправой греков, и в частности ольвиополитов.
Не добавлял приятных запахов и общественный туалет. Его построили на деньги богатых граждан по римскому образцу - в Ольвии было немало тех, кому довелось побывать в Риме, особенно представителей купечества. Конечно, ольвийский туалет не шел ни в какое сравнение с римским; в нем не было мраморных сидений, украшенных резьбой, и вода для смыва не была проточной (в Ольвии ее привозили рабы-водовозы в больших бочках), но рядом с лотков продавали куски мягкой губки на палочке для нужного дела, точно как в Риме, и это обстоятельство вызывало у членов магистрата чувство гордости.
Ивор зашел в харчевню-капелею и огляделся. Подслеповатые окошки давали мало света, а два жировых светильника теплились только на раздаче, возле термополия, - Фесарион, несмотря на хороший доход, был человеком экономным. Привыкнув к полумраку, Ивор наконец различил в дальнем углу спящую гетеру (она сидела на скамье, уронив голову на стол), поближе к выходу расположились скифы-гиппотоксоты, городская стража, сменившаяся после ночного дежурства, а возле одного из окон бражничали матросы, судя по одежде, фессалийцы. Их корабль был одним из последних в этом году - вскоре должны были начаться осенние шторма, и навигация замирала до следующего лета.
Увы, Кимерия и Лида в харчевне не было. Досадно, подумал Ивор, и обратился к Фесариону, который сумрачно глядел в оконце, подперев массивный подбородок своими кулачищами:
- Мое почтение, уважаемый Фесарион!
- А, это ты… Приветствую тебя, Ивор.
Судя по всему, они были хорошо знакомы.
- Что загрустил? - спросил Ивор, усаживаясь за стол.
- Зима скоро…
- Тебе-то что? В харчевне и зимой не протолкнуться.
- Так-то оно так, да не совсем. Зимой у меня столуется одна голытьба, что с нее возьмешь? А летом и осенью в харчевню заходит народ богатый, часто - купечество, кошельки у них полны серебра и золота, заказывают мясо и рыбу, дорогие вина…
- Не нуди, за сезон ты зарабатываешь вполне достаточно, чтобы потом целый год не бедствовать.
- А ты считал мои деньги? - огрызнулся харчевник.
- Недолго и сосчитать, - ответил Ивор и, заметив, что Фесарион недовольно нахмурился, поспешил добавить: - Но я рад, что дела у тебя идут отлично. И потом, всем известно, что лучше харчевни в городе не найти. У тебя можно и сытно покушать, и время приятно провести. Слава о твоем заведении ширится, тебя уже знают не только в полисах на берегах Понта Эвксинского, но и за морем.
- Твои бы слова да в уши богов, - проворчал Фесарион, стараясь не выдать, что слова Ивора для него как елей на душу. - Будешь что-нибудь заказывать? У меня есть отличное хиосское. Берегу это винцо только для хороших людей.
- Обязательно закажу. Вино в первую очередь… - "Гулять так гулять! - подумал Ивор. - За все платит Алким". - А еще поджарь мне рыбку, да побольше. Так, как только ты один умеешь. Но не доверяй это дело Санапи! Похлебки она варит потрясающе вкусные… когда находится не в "хорошем настроении", однако рыбу жарить не умеет.
"Хорошее настроение" у помощницы Фесариона, которую прозвали Санапи, случалось тогда, когда она была на изрядном подпитии. Собственно говоря, ее прозвище говорило само за себя. Она были скифянка, из вольноотпущенниц, а Санапи в переводе со скифского языка значило "выпивоха".
- Сделаем тебе рыбу, - пообещал Фесарион и принялся священнодействовать у плиты.
Тем временем появилась Санапи и по указанию харчевника принесла Ивору кувшин хиосского вина, родниковую воду и килик. Она игриво повела плечами и посмотрела на юношу такими загадочно-прозрачными глазами, что тот несколько смешался. Санапи никак нельзя было назвать дурнушкой, только раньше она, что называется, светила ребрами (жадный Алким никогда не кормил рабов досыта - в основном чечевичной похлебкой и ячменными хлебцами, а зимой даже желудями), но в харчевне округлилась и стала как наливное яблочко.
- Вино разбавить? - спросила она, будто невзначай прижавшись к нему крутым бедром.
Ее вопрос был отнюдь не праздным. Вино греки обычно смешивали с водой в отличие от варваров, которые пили дар Диониса неразбавленным. Санапи приходилось обслуживать Ивора, и она уже знала его странные привычки. Рецину, к примеру, он пил в чистом виде, а в вина более крепкие доливал воды, но самую малость.
- Спасибо, красотка, я как-нибудь сам, - стараясь не выдать замешательства, ответил Ивор.
Санапи снова одарила его многозначительным взглядом и исчезла во внутренних помещениях харчевни. Фесарион зло посмотрел ей вслед; от его внимания не ускользнуло, что девушка вела себя с Ивором чересчур вольно.
Почистив большую рыбину, Фесарион нафаршировал ее сыром и ароматическими травами, налил оливкового масла на сковородку, и вскоре восхитительный запах поджарки вскружил голову проголодавшегося юноши. Спустя какое-то время подрумяненная рыбина, уложенная на овальное керамическое блюдо, стояла перед Ивором, и он едва сдержался, чтобы не наброситься на нее голодным зверем; но прежде юноша хотел задать Фесариону интересующий его вопрос.
- Что-то не вижу я Кимерия и Лида, - небрежно сказал Ивор, чтобы не выдать крайнюю заинтересованность. - Обычно в это время они уже здесь.
- Мне нет до них никакого дела, - буркнул Фесарион, он все еще был под влиянием беспричинной ревности.
- Позволь не поверите тебе, уважаемый Фесарион, - не отставал юноша. - Они говорят, что для них ты просто благодетель. Не будь тебя, им пришлось бы очень туго, особенно зимой.
- Объедки, брошенные шелудивому псу, еще не значат, что человек, свершивший этот поступок, обладает состраданием к ближним и высокой нравственностью.
- Да ты, оказывается, философ, Фесарион!
- Отнюдь. Просто в моей харчевне бывают ученые люди, и часто они несут такую ахинею, что она не лезет ни в какие ворота. У простого народа от их споров голова кругом идет. А я слушаю и мотаю на ус… - Тут харчевник коротко хохотнул. - Чтобы потом разным оболтусам мозги вправлять.
- Так все-таки, где сейчас Кимерий и Лид? - напрямую спросил Ивор, пользуясь тем, что настроение у Фесариона значительно улучшилось.
- Зачем они тебе? - Харчевник глянул на Ивора с подозрением.
- Надо.
- Если надо - ищи.
- Уж не думаешь ли ты, что я записался в сикофанты и хочу сдать их городской страже? Я ведь могу и обидеться, Фесарион. - Взгляд юноши потяжелел.
- Говорю же - не знаю, где они! Были третьего дня, набрали много вина, еды и испарились. И один и другой осторожничают, уж не знаю, по какой причине. Не любят они многолюдного общества, живут, как волки.
- Не обижай благородных зверей. Кимерий и Лид скорее хорьки.
- Тем не менее ты ищешь их.
- Ищу. Хозяин просил, - ответил Ивор без опаски.
Алким не дал ему указание держать язык за зубами, и юноша знал, по какой причине - чтобы не возбудить в нем лишних подозрений.
- Алким?
- Он…
Фесарион уже знал, что Ивор поступил в услужение к землевладельцу - слухи в Ольвии расходились очень быстро. Достаточно было провести вечерние часы на агоре или посидеть в харчевне, чтобы узнать не только самые свежие новости, но и то, что будет завтра-послезавтра - предсказателей разного толка было пруд пруди.
- А они зачем ему? - спросил Фесарион.
- Хочет пригласить отобедать.
- Да ну! - удивился харчевник.
- Шучу… Не знаю. Мое дело маленькое: найти Кимерия и Лида и сказать им пару слов. Все. Ну, так что, подскажешь, где они могут быть?
- Клянусь матерью Кибелой, понятия не имею!