О, если бы мёртвый мог говорить! Он бы рассказал ей, как двое безжалостных, умелых бойцов заперли их здесь, четверых беглых контрабандистов, в пещере, и всю ночь мучили его на глазах у товарищей. Как потом оставшимся троим поручили убить неудобную им дворянскую дочку. Обещали за это свободу…
Фердинанд наклонился, поднял и показал короткую кольчугу.
- Сколько их ушло? - как бы припоминая, спросил у него Регент.
- Стреляли в двоих, так? - ответил ему Фердинанд. - Попали. Каждого схватили по двое, и унесли. Так что не раненых - минимум четверо.
- Нужно уходить, - скомандовал Регент, взваливая тело человека с ожогами на плечо. - Могут вернуться с мушкетами.
- Отвезём в монастырь или здесь похороним? - скорбно глядя на тело, спросил Фердинанд.
- Где-нибудь здесь, - решил, немного размыслив, Регент. - В монастырь везти далеко. Что скажем, если встретим, полиции?
Шурша галькой, торопливо шли берегом моря назад.
- Когда теперь снова можно будет подготовить экзамен? - спросила, приводя шпагу в порядок, Адония.
- Сейчас посмотрим, - сказал Цынногвер, передавая тяжёлую ношу Фердинанду.
Подошёл к лежащим "пиратам". Каждого перевернул, внимательно посмотрел. Пальцем молча указал Фердинанду на входы ударов.
- Считаю, экзамен сдан, - сказал он с вопросительной интонацией.
- Так! - ответил, подбрасывая и поудобнее укладывая на плече тело "экзаменатора", Фердинанд.
- Решено. Ох, как от патера попадёт за то, что троих в сторону Адонии упустили!
- Да пустяки это, братцы. Перед патером я за вас заступлюсь. Только я сейчас спать лягу, ладно? Такое чувство, будто по мне табун лошадей пробежал.
- Конечно, забирайся в возок. Этого мы через седло перекинем. Всё, что надо, сами уж сделаем. Спи.
- Так, так. Но как неожиданно всё получилось!
Глава 7
ЕДИНОРОГ
Цынногвер, Фердинанд и Адония вернулись в родную обитель. Патер, "узнав" о том, какие изменения внесла судьба в первый экзамен его воспитанницы, разделил свои эмоции поровну: во-первых, строго выговорил капитанам за небрежное отношение к такому важному поручению, во-вторых - выразил Адонии скупую, взрослую, а оттого ещё более ценную похвалу.
В тот же день он пришёл в подвал и говорил, отправляя слова в тёмный угол:
- От убийства, совершённого в состоянии растерянности, слепого, сумбурного, до убийства осознанного, подготовленного - один шаг. И этот шаг она завтра сделает! О, как л умён, дальновиден и терпелив… И никто, никто не может этого оценить.
Месть наследника
На следующий день, утром, Люпус, многозначительно строгий, пригласил Адонию проследовать с ним в один из подвалов.
- Что здесь такое? - озадаченно и даже испуганно спросила Адония, увидев длинный ряд клеток с находящимися в них живыми людьми.
- Это зал номер девять, - сообщил, мерно шагая, монах. - Здесь содержатся наши враги. Негодяи, убийцы.
- Но вот там - женщины! И, кажется, у одной ребёнок!
- Это родственники врагов. Немного позже ты всё узнаешь. Забудь на время о них. Вот кто нас интересует сегодня.
Они подошли к каменному мешку, одна из стен которого была той же, собранной на клёпках, железной решёткой. Внутри этой камеры находился только один человек.
- Посмотри на него, - сказал Адонии Люпус. - Я нарочно приказал, чтобы его побрили.
- Что происходит? - хрипло спросил сидящий на подстилке из соломы хорошо освещённый факелом человек. - Месяц, как меня стали прекрасно кормить. Уж не собираешься ли ты меня выпустить, добрый монах?
- Собираюсь.
- С чего бы?
Люпус не ответил ему. Кивнув спутнице, он направился к выходу из подвала.
Пришли в залу Адонии. Патер равнодушно переступил через подбежавшую приласкаться кошку. Адония присела на край кровати.
- Ты помнишь его? - спросил Люпус, не оборачиваясь, тяжело опираясь морщинистыми руками на широкий подоконник. - Это Джаддсон.
Адония, шумно вздохнув, порывисто встала с кровати, но тотчас села обратно.
- Да, - со сдерживаемым напряжением в голосе сказала она. - И манера говорить, и лицо, и имя. Из всех незнакомых людей, которые были на той поляне, я запомнила только его, патер. Хотя до этой минуты, встретив на улице, я бы прошла мимо.
- Видишь, я сохранил не только твою маленькую отцовскую шпагу.
- Он… Действительно убийца моих родителей?
- Да. И сам этого не скрывает. Ты помнишь, как он хотел повесить тебя? Под тем предлогом, что ты, когда вырастишь, будешь мстить?
- Да! А мама кричала, что я не буду мстить, потому, что я - девочка.
- Да. А я купил тебя у него. К сожалению, я не мог отменить поединок, поскольку твой отец был дворянином. Но после того, как Джаддсон убил твоего отца, я был не вправе отпустить убийцу.
- И он сидит здесь целых двенадцать лет?! И вы, патер, так далеко смотрели в будущее?
- Детям свойственно вырастать, девочка. Я знал, что вырастешь однажды и ты. Фердинанд и Цынногвер рассказали подробно, как ты выдержала бой с тремя пиратами. Сейчас я спрашиваю тебя: готова ли ты к ещё одному поединку?
- Я готова к этому поединку, патер. Честному, благородному. Как того пожелал бы мой отец. Сегодня?
- Нет, завтра. Чтобы поединок был действительно равным, Джаддсон должен потренироваться. Всё-таки двенадцать лет он не брал в руки шпагу. Так что завтра вечером, в башне. Я очень беспокоюсь за тебя, дочь моя. Но две вещи позволяют мне сделать это: во-первых, так действительно пожелал бы твой несчастный отец. А во-вторых - я помню о том, что стало с тремя пиратами.
Он отступил от подоконника, прикрыл высокую цветную створку и тихо вышел.
Адония встала, прошла к окну, машинально приоткрыла его. Невидящими глазами глядя вниз, прошептала:
- Как же медленно иногда приближается "завтра"!
Вечером следующего дня патер и его воспитанница вышли на кольцевой балкон внутри башни. Снаружи она была залита светом опускающегося к горизонту солнца, а здесь, внутри, уже плавали сероватые сумерки. Внизу, в центре обширного ристалища стоял Джаддсон. Заслышав шаги, он, задрав голову вверх, громко крикнул:
- Что ты задумал, монах?
Ему не отвели. Появившиеся через минуту Цынногвер, Фердинанд и ещё кто-то из капитанов спустили с балкона, наклонив наискосок, лестницу. Адония, сделав несколько глубоких вдохов, пошла по ней вниз.
- Ты помнишь своего соседа, Джаддсон, - проговорил сверху Люпус, - собака которого укусила тебя? Которого ты потом убил в поединке?
- Как не помнить, монах! Ведь ты, подлый змей, сразу после этого меня здесь законопатил!
- Я считаю, что ты предчувствовал судьбу, когда опасался наследника.
- Что?! - в крайнем изумлении проговорил Джаддсон, уставившись на спустившуюся в ристалище синеглазую девушку. - Это та самая?
Адония посмотрела наверх. Регент сбросил ей шпагу, которую она цепко поймала в воздухе. Сбросили шпагу и Джаддсону.
- Ты сам говорил, что она вырастет и будет мстить!
- Мне предлагается поединок? Ты это серьёзно, монах? Она же ребёнок! Хилый птенец!
- Конечно, ты был лишён возможности тренироваться столько, сколько в последнее время тренировалась она. Но ты старый боец, Джаддсон. В скольких походах участвовал? В трёх? Четырёх? По крайней мере, из трёх войн ты вышел живым. И этот твой прошлый опыт, мне думается, уравнивает её сегодняшний.
- Ты что же, в самом деле опасна? - негромко спросил Джаддсон теперь уже у самой Адонии.
Люпус, склонившись над перилами, добавил:
- Даю слово! Если ты одолеешь её в поединке - я тебя отпущу.
Джаддсон недоверчиво ухмыльнулся, медленно вытянул из ножен шпагу.
- Да, - сказала Адония, так же обнажая длинный трёхгранный клинок. - Да. Я помню тебя.
Люпус наверху бросил короткий взгляд на капитанов. Те скрытно вынули пистолеты, взвели курки, всыпали порох на полки.
- Только если он действительно будет одерживать верх, - полушёпотом предупредил их Люпус.
Капитаны кивнули, убрали пистолеты за спины, разошлись по балкону.
Внизу послышался первый звон металла. Адония, в безупречно закрытой стойке, спокойно парировала выпад. Джаддсон стремительно атаковал ещё дважды. Почувствовав руку противника, перестал рисковать и медленно заскользил вокруг Адонии, закручивая невидимую спираль. Он убедился, что девушка прошла хорошую школу, и осторожничал, решив выжидать, неторопливо отыскивая у мстительницы слабые места в защите. Это было резонно: рано или поздно пришла бы минута, когда его прошлый военный опыт преподнёс бы свой хитроумный подарок. В данной ситуации ему было очень выгодно тянуть время - и он открыто его тянул. Раз в полминуты делал выпад из дальней дистанции, - неопасный, разменный, и каждый раз удар слегка изменял, накапливая знание о фехтовальном арсенале противника.