- Не расстраивайся, Ксюша! "Алексеев" вышел из Наварина после нас, так что скоро должен быть уже здесь, в Бизерте. Ведь этому исполину не страшны никакие штормы и бури.
Дочь благодарно и преданно посмотрела на отца.
- А что будет с нами, Степа, дальше? - озабоченно спросила Ольга Павловна.
- Пока, Оля, никаких конкретных решений, я думаю, нет. Ведь в Бизерту еще не прибыл даже командующий эскадрой. А вот когда она вся соберется здесь, то совместно с французскими властями и будет определена дальнейшая судьба всех беженцев из России, находящихся в Тунисе. Во всяком случае, на мой взгляд, семьям офицеров не стоит особо беспокоиться.
- Да мы и не будем беспокоиться до тех пор, пока будем видеть твой миноносец, стоящий на рейде. Ведь так, Ксюша? - улыбнулась Ольга Павловна.
- Конечно, так, мама! - беззаботно рассмеялась та, а Степан Петрович неожиданно для себя уловил так знакомый ему призывный взгляд, как бы вскользь брошенный на него супругой.
"Истосковалась по мне Олечка… - с радостно забившимся сердцем благодарно понял он. - Да и я, пожалуй, не меньше ее, - усмехнулся он про себя. - Но что же делать - ведь рядом же с нами Ксюша?.." - растерянно подумал он. И тут его блуждающий взгляд остановился на графине с небольшим количеством воды в нем почти у самого дна. "Вот же он, выход из положения!" - мелькнула догадка в его возбужденной голове.
- Не могла бы ты, Ксюша, принести свежей воды, а то что-то пересохло во рту?
- Конечно, папа! - с готовностью согласилась та. - Только питьевая вода находится у нас в титане на другой палубе. Но я мигом обернусь.
И, взяв со стола графин, выбежала из каюты.
Ольга Павловна, обвив его шею руками и крепко прижавшись к нему своим еще по-девичьи гибким телом, почти простонала:
- Как же, Степа, я истосковалась по тебе, мой милый… Когда ты был вдалеке от меня, то еще было ничего, терпимо. А сейчас, когда ты рядом, меня просто покидают силы от желания…
Тот же, почувствовав так знакомую мелкую дрожь ее спины у себя под рукой, сдавленным голосом глухо произнес:
- Я что-нибудь придумаю, Оля…
- Придумай, придумай, милый… И как можно быстрее, умоляю тебя… А то прячемся с тобой, как школьники, ради нескольких мгновений счастья. У меня же больше нет сил, чтобы ждать… Ты-то хоть понимаешь это?!
Он нашел своими губами ее ждущие трепетные губы, и они слились в долгом страстном поцелуе…
- Прямо как во Владивостоке, когда мы еще только начали встречаться с тобой, - смущенная их порывом, счастливо прошептала она.
- Дай Бог, чтобы это так и осталось между нами еще на многие-многие годы.
- Конечно, останется, Степа! Конечно, останется! Ты разве забыл, что у нас же с тобой любовь с первого взгляда…
- И в этом виноват мой старший брат Андрей! - лукаво заметил он.
- Дай Бог ему здоровья на долгие годы!
В длинном гулком коридоре раздались частые шаги.
- А вот и наша Ксюша спешит! - улыбнувшись, посмотрел на растерянное лицо супруги Степан Петрович.
- Спасибо тебе, Степа, за эти несколько минут счастья… - прошептала Ольга Павловна. - И не забудь, прошу, умоляю тебя, о своем обещании! - с игривой улыбкой многозначительно напомнила она.
- Можешь не напоминать, - ответил он, улыбнувшись, - я и так весь на взводе, как после команды "Торпеды - к бою!" в томительном ожидании команды "Пуск!"…
- Эх ты, командир миноносца! Ты что же, Степа, и во время боя с германскими миноносцами в Рижском заливе думал о том же? - лукаво хихикнула она.
- А я во время каждого боя только об этом и думал, за что и получал ордена! - огрызнулся он.
Ольга Павловна прижалась к нему:
- Ну что же ты обижаешься, Степа? Ты же ведь сам первым применил свои профессиональные термины…
Тот снисходительно усмехнулся:
- Я же просто привел их для сравнения. Ведь торпедная атака - высшая форма напряжения для офицера миноносца, а тем более его командира.
- У нас, женщин, тоже бывают свои высшие формы напряжения… - прошептала та. - И их даже не с чем сравнить, милый…
И она, как-то таинственно и в то же время многозначительно глянув на него, отстранилась, услышав приближающиеся к двери каюты торопливые шаги дочери.
* * *
В самом конце декабря командующий Русской эскадрой вице-адмирал Кедров собрал на флагманском крейсере "Генерал Корнилов" ее руководящий состав.
- Довожу до вашего сведения, господа, что первого января, сразу же после встречи Нового, тысяча девятьсот двадцать первого, года я убываю в Париж на французском крейсере для переговоров о дальнейшей судьбе Русской эскадры. Это вызвано тем, что во французском правительстве преобладает мнение о необходимости ее ликвидировать с целью передачи кораблей французскому флоту.
Раздались негодующие возгласы адмиралов и офицеров. Переждав, когда те изольют свое возмущение, командующий продолжил:
- Основанием этому мнению послужило обещание, якобы данное французам главнокомандующим генералом Врангелем о залоге кораблей эскадры в виде компенсации затрат на содержание их экипажей и членов их семей, а также воспитанников Морского корпуса, который еще только предстоит обустроить на новом месте. Я отдаю себе отчет в том, что это содержание, безусловно, требует значительных средств, но не настолько же, чтобы передать французам все корабли эскадры. - Среди присутствующих на совещании опять возникло движение. - Во всяком случае, мне представляется, что будет вполне достаточно в виде компенсации этих затрат передачи французам плавучей мастерской "Кронштадт", которой они очень интересуются, и нескольких транспортов, но только не боевых кораблей.
Присутствующие согласно закивали головами.
- Поэтому я и вынужден покинуть эскадру, чтобы на месте, а не по телеграфу, решить в Париже эти непростые вопросы. Ведь мы с вами покидали Севастополь именно потому, что рассчитывали продолжить нашу борьбу с большевиками. Не так ли, господа?
- Конечно, так, Михаил Александрович!
- Другого и быть не может!
- Непременно! - раздались дружные голоса адмиралов и офицеров.
Командующий окинул присутствующих удовлетворенным взглядом и поднял руку, требуя внимания.
- На время моего отсутствия, - продолжил он, - обязанности командующего эскадрой будет исполнять контр-адмирал Беренс*, а начальника штаба эскадры вместо отъезжающего вместе со мной контр-адмирала Машукова - контр-адмирал Тихменёв.
Те встали, коротко ответив: "Есть!"
- Садитесь, господа! У кого из вас есть ко мне вопросы, господа офицеры?
- Где, по вашему мнению, Михаил Александрович, будут в дальнейшем размещаться семьи офицеров? - встал командир линкора "Генерал Алексеев" капитан 1-го ранга Федяевский и уточнил: - После, разумеется, снятия карантина.
- Вполне справедливый вопрос, Иван Кириллович. В связи с этим у меня есть предложение: после прихода в Бизерту линейного корабля "Георгий Победоносец", который задержался в Галлиполи в связи с высадкой с него войск и для обслуживания нашей армии, привести в порядок его каюты и палубы для размещения семей офицеров эскадры. Ведь как боевой корабль он практически потерял всякое значение. А вот для размещения на нем семей офицеров, учитывая его большие размеры, он будет, как мне представляется, незаменим.
- Отличное предложение, Михаил Александрович! - согласился Федяевский, поддержанный присутствующими.
- А на освободившийся пассажирский пароход "Великий князь Константин" будут переведены матросы, изъявившие желание вернуться в Россию. Я же в этом вопросе буду действовать в полном соответствии с принципом: баба с воза - кобыле легче. А таких, по моим данным, набралось около тысячи человек. - Раздались возгласы удивления. - Пусть порадуются своему возвращению на родину в фильтрационных лагерях большевиков, - усмехнулся адмирал. - В то же время сокращение в связи с этим численности команд кораблей существенного значения не имеет, так как им, как вы, конечно, знаете, категорически запрещено выходить в море и вообще покидать рейд Бизерты. К тому же французское командование горячо поддержало это наше предложение ввиду его панической боязни распространения так называемой большевистской заразы.
Раздался сдержанный смех присутствующих.
Со своего места поднялся вице-адмирал Герасимов:
- Меня же, Михаил Александрович, интересует будущее Севастопольского Морского корпуса. В вашем, разумеется, видении. Ведь от этого зависит судьба сотен его воспитанников, среди кадет которого много и мальчиков-сирот…
Среди мужественных мужчин, находившихся в каюте командующего и не единожды смотревших в глаза смерти в схватках с врагами их Отечества, раздались сочувственные вздохи. Их настроение почувствовал и сам командующий.
- Это очень важный вопрос, Александр Михайлович, и я со всей ответственностью заявляю, что Севастопольский Морской корпус будет непременно возрожден! - По кабинету прошелестели возгласы удовлетворения. - Я уже переговорил по этому поводу с морским префектом Бизерты, и он согласился предоставить для этого один из разоруженных фортов по нашему выбору. - Глаза адмиралов и офицеров засветились радостью. - Поэтому вам, Александр Михайлович, необходимо создать соответствующую комиссию и приступить к выбору места размещения как воспитанников Морского корпуса, так и его обслуживающего персонала.
- Я, Михаил Александрович, чрезвычайно рад вашему столь обнадеживающему нас заявлению и немедленно приступаю к исполнению ваших указаний!
- Вот и прекрасно! Присаживайтесь, Александр Михайлович! Если больше нет вопросов, - он обвел взглядом присутствующих, - то все могут быть свободными. Прошу остаться только вас, Михаил Андреевич, - посмотрел он на контр-адмирала Беренса.