__________
В течение трех дней я изнывал от скуки, наблюдая этот бесконечный спектакль, которым насытился очень скоро. Капитан Эскуальдунак возвратился на испанские берега. Я был совершенно одинок и ожидал какой-нибудь "встряски".
За столом в кафе со мною обычно завтракали члены европейской колонии, и потому особенно бросился в глаза сидевший и отдалении араб, который с непонятным упорством разглядывал меня.
Принесли все то же скверное рагу, отравленное чесноком и прогорклым маслом, когда араб поднялся, ткнул в меня пальцем и подал знак выйти за ним следом.
Весьма удивленный, но почуяв приключение, я вышел на площадь.
- Бонзур, - сказал он, улыбаясь во весь рот и протягивая руку.
- Бонжур, - моя заинтригованность возрастала, - но кто ты такой?
- Мохаммед!
- Это мало что говорит, все здесь в большей или меньшей степени Мохаммеды.
- А!.. А!.. Не узнаешь меня? А я тебя хорошо знаю. Ты майор Бусенара.
Когда-то я принимал участие в военной кампании в качестве врача, нестроевого помощника майора. Но каким образом этот человек спустя тринадцать лет прилагает ко мне звание, бывшее со мной так недолго?
- Твоя память лучше моей.
- А!.. А!.. - повторил он, хохоча. - Ну, вспомни, Мохаммед, каптенармус-туземец. Второй стрелковый… Обманщик, что растратиль казенный деньги, а ты спас от военный суд… Это я!
- Не может быть! Так это ты, старый негодник? Но какой черт занес тебя сюда? Чем ты занят? А я-то думал, тебя давно уже расстреляли или, по крайней мере, отправили на каторгу…
- Я не такой дурак… Я дезертировал!.. когда даль пощечина мой льютнант! Я приехаль сюда за товар!
- Чтобы делать контрабанду…
- Нет… за деньги… покупать вино бордо, коньяк, абсент…
- А! Так ты торгуешь спиртными напитками. А как же закон Пророка?
- Чепуха Пророк!
- Так ты еще и вольнодумец, если не ошибаюсь!
- Я люблю хорошее вино и ликеры… Остальное чепуха!
Мне не терпелось узнать, по какому странному стечению обстоятельств этот жалкий обломок нашей африканской армии очутился в подобном месте. После краткой беседы мы вернулись в общий зал, быстро доели остатки невкусных блюд со звучными названиями и отправились бродить по городу.
…Тринадцать лег тому назад, в условиях исключительно драматичных и опасных - в день сражения за Решоффен, этим все сказано, - я нашел капрала из стрелковой части с черепным ранением от удара немецкой сабли. Вытащил его из посадок хмеля, где он лежал без сил, и доверил заботам своего друга, доктора Д., начальника дивизионного госпиталя. А несколько часов спустя этот госпиталь со всем персоналом и ранеными попал в плен к баварцам в деревне Збербах. Мой стрелок, привезенный в Раштатт, вскоре бежал, едва лишь став на ноги. Не знаю, как ему достало ловкости и энергии добраться до Парижа. Там он попросился на службу в какой-нибудь полк.
К вечеру в день битвы под Шампиньи, у подножия плато де Вилье, ко мне привели рядового с перевязанной левой рукой, отчаянно бранившегося и перемежавшего ругательства арабскими выражениями, что выглядело странно в устах пехотинца.
- Это опять я, майор, - отрекомендовался он при осмотре руки, искалеченной пулевым ранением. - Они бросили меня в пехоту, потому что не хватает стрелков… Но это не мешает бошам вести прицельный фланговый огонь…
Вот этого самого араба, с которым дважды сводила меня военная судьба, и звали Мохаммедом.
В своем передвижном госпитале восьмого сектора мне удалось каким-то чудом сохранить ему руку. Он уехал в момент перемирия, одно время находился в Версальской армии, затем вернулся на сборный пункт своего полка в Алжир с нашивкой сержанта.
Находясь в Константине в 1873 году, я случайно узнал от моего друга, капитана Н., что его туземский каптенармус недавно предан военному суду за присвоение себе с присущей арабам бесцеремонностью части казенных денег.
- Этот прохвост Мохаммед не крал, я убежден, - добавил капитан. - Он хороший солдат, но в третий раз влипает в скверную историю, и, ей-богу, я не намерен покрывать недостачу из собственного кармана.
Хотя имя "Моххамед" очень распространено в Алжире, оно пробудило во мне воспоминание об участнике боев при Решоффене и Шампиньи.
"А если это он?" - преследовала неотвязная мысль. Капитан согласился сопровождать меня в тюрьму, и я не слишком был удивлен, узнав старого плута, изрядно обеспокоенного последствиями своих выходок.
Дважды выручив его из тяжелых ситуаций, я взял на себя роль посредника, чтобы спасти араба и в третий раз. Напомнил своему другу об отличной службе и смелости Мохаммеда; говорил о беззаботном отношении людей этой расы к деньгам, находил смягчающие обстоятельства, короче, удалось добиться, чтобы на его служебные прегрешения закрыли глаза.
Мохаммед отделался потерей сержантской нашивки и вернулся в рядовые, торжественно поклявшись бородой Пророка впредь никогда не допускать такого легкомыслия.
И больше мне не доводилось слышать о нем. Но вот встреча за табльдотом в марокканской корчме.
Не без оснований говорят, что все случается в жизни!
- Значит, - толковал я во время нашей прогулки по центральной улице, - ты дезертировал после какой-то очередной проделки… Но ты же поклялся ничего больше не вытворять!
- А я снова потратиль чужой деньги… Мой льютнант ударил меня дубинкой, потому что я не хотель дать ему ворованный деньги… А я залепил ему пощечина… Льютнант хотель меня схватить, отдать под суд… Плевать мне на суд!.. Тогда я украл мула и убежаль. Цок-цок-цок…
Мой шалопай после такого самоуправства вполне мог быть приговорен к расстрелу, но ему посчастливилось добраться до Туниса, где он перепробовал все занятия, кроме достойных, разумеется.
- Ну, а теперь? - спросил я, выслушав рассказ, из которого, к большому сожалению, мне приходится опускать самые живописные места.
- Я сталь собственник!
- Как?.. - не поверил я своим ушам.
- Да, собственник! Я работаль… добилься успеха… мне выпаль шанс… получиль наследство… Я начальник дуара… с шатрами, быками, коровами… и еще лошади, верблюды, мехари… Я живу лучше, чем генерал, начальник дивизии… пью вино бордо, заказываю коньяк в кафе и начинаю завтрак с абсента…
- Несчастный, сколько же честных людей ты отправил на тот свет, чтобы завоевать такое положение?
- Нет, я не такой глупец! Иначе султан посадил бы меня на громоотвод самой высокой мечети!
- Значит, ты занимаешься контрабандой?
- Нет! Говорю же тебе… я собственник.
- Твой дуар далеко отсюда?
- Восемь дней верхом.
- А есть там дичь, в твоих краях?
- Кабаны в мастиковых лесах, антилопы в пустыне, зайцы и куропатки в альфовых полях… У меня есть соколы… Ты всегда любил охоту, приезжай к нам… Устроим тебе прием, как генеральному инспектору.
- Черт побери! Все это страшно соблазнительно, трудно устоять…
- Ну так приезжай! Будем считать, что договорились.
- Я не отказываюсь… Но позволь мне еще подумать до завтра.
Наутро я проснулся довольно поздно, следуя своей давней привычке, и, быстро завершив туалет, направился в комнату Мохаммеда, чтобы заявить ему о своем согласии.
Скромный номер был пуст.
- Ах, дьявольщина! - разочарование отрезвило. - Этот бузотер посмеялся надо мной и провел за нос, как новичка.
В плохом настроении я вышел на улицу, привлеченный конским топотом и громкими криками.
Вообразите же мое удивление, когда я увидел Мохаммеда во главе полутора десятков вооруженных до зубов арабов, восседавших на великолепных породистых конях, которые в нетерпении били копытами у дверей гостиницы.
Нагруженные ящиками мулы образовали другую, безмятежную группу, буквально заполонившую все подступы к нашему жилищу.
- А! Вот и ты, - крикнул мне, смеясь, "собственник". - Я не теряль даром времени… Все закуплено, уплачено, упаковано. Ты видишь, мои люди готовы к отъезду… Я купиль для тебя один хороший кобыль и один муль для багажа… Вот они, я их привел…
- Клянусь Богом, ты угадал! - воскликнул я, восхищенный приключением. - Принимаю от всего сердца твой дар, и, если ты не приврал и в твоих местах действительно водится дичь, я развлекусь по-княжески!
Не минуло и четверти часа, как чемоданы были водружены на мула, я занял место в седле, и караван тронулся в путь, на открытие моей первой марокканской охоты.
Конец