У шотландца возникло ощущение, будто он сидит на уроке географии, наглядном и увлекательном, особенно для человека, который никогда и представить не мог, что однажды влезет в рычащий летательный аппарат.
В тот день, когда Джон МакКрэкен и Эл Вильямс впервые забрались в глубь эквадорской сельвы, братья Райт еще даже не помышляли о том, чтобы совершить свой знаменитый полет, в течение которого они продержались в воздухе чуть больше сорока метров.
В тот день, когда Джон МакКрэкен покинул венесуэльскую сельву и оказался в Сьюдад-Боливаре, он был потрясен, узнав о том, что некий Луи Блерио пересек на самолете сорокакилометровый канал Ла-Манш, отделяющий Францию от Англии.
А сейчас он сам находился на борту первого биплана, летевшего над Льянос.
"Элу это бы понравилось, - вновь подумалось ему. - Я просто уверен, что ему бы понравилось".
Не вовремя он умер: погиб, так и не узнав, что можно летать.
Уж чего-чего, а храбрости Элу Вильямсу было не занимать, из него вполне мог получиться такой же отважный летчик, как сам Король Неба.
Ему бы страшно понравилось сидеть в этом кресле: о такой смотровой площадке можно только мечтать - и наблюдать, как взлетают в небо тысячи птиц, как бегут испуганные олени или как всадник придерживает коня и, разинув рот, провожает взглядом железную птицу, пролетающую над его головой.
Если б Аделита ушла к другому,
Я б ее преследовал везде…
В небесах - на боевом аэроплане,
Ну а в море - на военном корабле…
Через два часа они пошли на снижение; американец внимательно изучал местность, чтобы приземлиться на поляне, расположенной на левом берегу реки, где у самолета была возможность катиться до полной остановки в тени пальм мориче.
Они спрыгнули на землю, размяли ноги и помочились, направив струю в ствол ближайшей пальмы. По завершении пилот вытащил из-под своего сиденья старое ружье и вручил его пассажиру.
- Постарайтесь добыть что-нибудь на обед, пока я буду заправляться, - сказал он. - Следует быть готовым: вдруг нам придется спешно взлетать?… - И, когда шотландец уже отошел, крикнул ему вдогонку: - Далеко не заходите! Мне говорили, что здесь полно бандитов!
- А где их нет? - услышал он в ответ.
Вскоре Джон МакКрэкен вернулся и притащил что-то вроде огромного грызуна с рыжеватой шерстью, с которого начал сдирать шкуру, орудуя острым охотничьим ножом.
Летчик следил за ним, наморщив нос.
- Что за отвратительное существо! - сказал он. - Похоже на гигантскую крысу.
- Это чигуире, - пояснил шотландец. - Он действительно из семейства грызунов, однако питается лишь травой, а если испечь его на углях да посолить, будет просто объедение.
Обед и впрямь получился на славу, хотя пиво нагрелось, и, завершив трапезу, Джимми Эйнджел закурил свою старую трубку, привалился спиной к пальме и внимательно оглядел бескрайнюю равнину, над которой стояло марево, размывшее горизонт.
- Вот это жизнь! - воскликнул он, громко рыгнув. - Летать повсюду, приземляться, где вздумается, и знать, что мир принадлежит тебе, пока у тебя хватает на топливо.
- И это единственное, что вас волнует, не так ли? Чтобы было на что купить бензин?
- Ну конечно! - кивнул тот. - Я начал летать, когда мне исполнилось пятнадцать, и, как только сел на самолет, понял, что уже его не оставлю, пока мы вместе не рухнем вниз. Летать - это моя жизнь, и мне прекрасно известно, что это будет моя смерть, но не думаю, что существует смерть приятнее.
- Откуда вы родом?
- Из одного городишки в Миссури. Его даже нет на картах, но как-то раз в него завернул бродячий цирк, и я ушел с ним.
- И домой больше уже не возвращались?
- Зачем? Моя мать умерла, когда я был в Европе, а больше там нет ничего такого, ради чего стоило бы вернуться.
- В Нью-Йорке уверяли, будто во время войны вы сбили кучу немецких самолетов.
Американец кивнул, показывая всем своим видом, что не придает этому особого значения.
- Ну, это сильно сказано, хотя некоторые действительно упали, - сказал он.
- А что вы чувствовали, видя, как кто-то летит к земле, объятый пламенем?
- Облегчение… - ответил Король Неба с почти неуловимой улыбкой. - Облегчение при мысли о том, что, по крайней мере, на этот раз пронесло.
- И что же, в вас ни разу не попали?
- Было дело, только мне повезло, я смог приземлиться, хотя от самолета остались, считай, рожки да ножки. Это был новенький "Солнье", на котором был установлен пулемет: это Ролан Гаррос первым придумал хитроумную систему, когда пули вылетали в такт с вращением винта. - Он выпустил изо рта дым. - Великий человек был Гаррос! Толковый, храбрый, головастый!
- Я много о нем читал, - кивнул шотландец.
- Он был сам черт, когда изобретал разные штуки, чтобы сбивать немецкие самолеты, а летал, как ангел. У меня сердце кровью обливалось, когда я увидел, как его самолет развалился в воздухе, но мы не могли даже сесть, чтобы забрать тело.
- Почему?
- На земле шел ожесточенный бой, и в тот день "Фоккеров" было вдвое больше, чем нас. Ох и задали они нам жару! Сволочи!
- Скучаете по тем временам?
- По войне? Да нет! Нисколько! Мне нравится летать, а не быть мишенью.
- А почему же тогда вы завербовались?
Американец пожал плечами:
- Это был мой долг; у меня не было ни цента, а я испытывал потребность летать. - Он вновь улыбнулся, но на этот раз будто скорчил гримасу. - Летать - это вроде наркотика, а война как раз дает тебе столько наркотика, сколько захочешь. Представляете, что значит летать, не заботясь о том, во что тебе обойдется каждый оборот винта?
Джон МакКрэкен не ответил, поскольку его внимание было приковано к точке на горизонте: из нее выросли два всадника, которые рысцой приближались к ним.
Американец проследил направление его взгляда и тут же вскочил на ноги и кинулся к самолету. Он вернулся с револьвером и показал на ружье.
- На всякий случай!.. - пояснил он.
Они дождались, когда двое незнакомцев, чьи низкорослые, нервные лошадки притягивали к себе внимание, остановились в ста метрах, в явной растерянности таращась на странную машину, отдыхавшую в тени пальм.
- Добрый день! - наконец крикнул один из них. - Для чего служит эта кастрюля?
- Чтобы летать, - ответил американец на своем ломаном испанском.
- Чтобы летать?… - удивился приехавший. - Нечего пудрить мне мозги! Чертов гринго! Хотите, чтобы я поверил, будто этот котелок может летать? Здесь у нас летают одни москиты. А бывает, и пули!
- Ну так эта штука все-таки летает, брат! - вмешался МакКрэкен, который говорил по-испански гораздо свободнее, чем Джимми Эйнджел. - Если вы оставите там оружие, можете рассмотреть ее вблизи. А еще давайте закиньте-ка себе в брюхо ребрышко чигуире и пивко.
- Пиво? - недоверчиво проговорил второй всадник. - Вы говорите о настоящем пиве?…
- Оно, правда, горячее, но пиво.
Оба всадника немедленно спешились, привесили свои тяжелые револьверы к седлу (лошади даже не сдвинулись с места), подошли к биплану и с любопытством стали его осматривать, потягивая пиво из предложенных им бутылок.
- Ни хрена себе, кум!.. - наконец воскликнул тот, что помоложе. - Летающая кастрюля! Не увидел бы - не поверил… И настоящее пиво! Уже два года не пил.
- Вы что, никогда не слышали о самолетах? - поинтересовался "чертов гринго".
- Слышали? От кого? В здешних краях не встретишь никого, кроме угонщиков скота и индейцев-людоедов. Мой двоюродный брат Устакио, который побывал в Сан-Фернандо-де-Апуре, клянется, что видел повозку, которая пускала дым и двигалась без помощи лошадей… Но это!.. Обалдеть можно!
- А нас уверяли, что в Пуэрто-Аякучо можно разжиться бензином, - сказал Джимми Эйнджел. - Что вы об этом знаете?