- Я - остальное, - смиренно сказал Анри.
- Две восьмерки! - сообщил Эдуар.
- Я буду должна тебе десять франков, - сказала ему Мари.
- Я бы предпочел, чтобы кто-нибудь другой был мне должен только пять, и я бы тогда выиграл еще сто су.
- Я тоже больше не плачу, он уже третий раз выигрывает, - сказала Клеманс, - но я беру десять франков.
- И я десять.
- А я пять.
- Пять.
- Десять.
Талия окончилась. Эдуар раскрыл карты.
- Два валета! - смеясь, сказал он.
- Негодный Галюше! - разом проговорили обе женщины.
- Итого я должна тебе двадцать франков, - сказала Мари.
- Продаю этот долг за тридцать су, - сказал Эдуар.
Никто не ответил.
- Ничего себе доверие! - прошептал Анри.
- Послушайте, вот мои десять франков, я больше не играю, - надув розовые губки, сказала Клеманс.
- Передаю талию, - сказал Эдуар и, обращаясь к Мари, у которой не было больше денег, добавил: - Послушай, Мари, ты мне должна двадцать франков, вот сорок, и ты мне больше не должна ничего.
- Сколько было в банке? - спросила Клеманс у Эдуара.
- Восемьдесят франков.
- Предлагаю ту же сумму.
В этот момент в дверь позвонили.
- Тс-с-с, - прошептала Мари.
Было слышно, как дверь открылась и начался разговор пришедшего с открывшим; потом дверь затворилась с шумом, обычно свидетельствующим о том, что пришелец остался снаружи.
Вошла женщина, похожая на горничную, и вручила Мари визитную карточку. Прочитав имя, Мари с улыбкой передала ее Эдуару, который передал ее Клеманс, а та - соседу, так что карточка обошла весь стол, вызвав всеобщий смех.
- Что вы ответили? - спросила Мари у Жозефины.
- Что мадам поехала к сестре в Отёй.
- Голосую за то, чтобы дать Жозефине луидор, - сказал один из игроков.
- Парламент за.
Луидор был передан Жозефине.
- Теперь, когда месье отчалил, - полный вперед! - сказала Клеманс. - Восемьдесят франков!
- Двадцать, - сказал Эдуар.
- Десять, - сказала Мари.
- Пятнадцать.
- Пять.
- Остаток.
Клеманс минуту колебалась: ее мучила мысль, что она может потерять восемьдесят франков. Прикинув, нет ли возможности сплутовать, и увидев, что глаза всех уставились на карты, она все же решилась и выбросила даму и валета.
- Плачу половину и выхожу из игры.
Дама уже выпадала пять раз.
- Отказываемся.
- И снова да-ма, - принялась напевать Клеманс - Я продолжаю, ставлю восемьдесят франков, шансы недурственные.
- Извини, но ты должна передать талию, ты мечешь только один раз.
- Верно. В таком случае, мои ангелочки, я более не играю.
- Ну вот! Теперь еще и Клеманс не дает отыграться.
- Да посмотри! Я выиграла всего лишь пятьдесят франков.
- Я их у тебя беру, - сказала Мари.
Клеманс соединила мизинец одной руки с большим пальцем другой и, приставив свободный большой палец к носу, пошевелила руками - получился знакомый всем жест.
- Если Клеманс выходит, то мы больше не играем, - сказала Мари.
- Ну ладно, ставлю двадцать франков, - передумав, сказала Клеманс.
- Держу.
Вновь замелькали карты.
- Ты хорошо знаешь Ламбера? - спросил у Эдуара Анри.
- Да, он изучал право.
- Он недавно поступил на медицинский.
- А, вот кому я доверю лечить моего дядюшку!
- Я выиграла, - сказала Мари, беря двадцать франков Клеманс.
- Ставлю тридцать франков, - сказала та, - с условием, что ты мне передашь талию… Решай скорее, мне нужно уходить.
- Согласна.
Клеманс выложила семерку и девятку - девятка выиграла.
Более огорченную физиономию редко можно увидеть, лицо Клеманс могло заставить плакать турка.
- Ставлю мой остаток, - сказала она.
- Держу, - ответила Мари.
На третьей карте Мари выиграла.
Теперь лицо Клеманс могло выжать слезу у ростовщика.
- Голосуем двадцать два су в пользу Клеманс, чтобы она могла заплатить за кабриолет, - предложил Анри.
- Подите вы к черту! - бросила Клеманс, надевая шляпку.
- Послушай, Клеманс, - сказал Эдуар, - ставлю за тебя двадцать франков, играй, и даю тебе честное слово, что в любом случае деньги будут твои.
- Ладно.
Выиграв двадцать франков и забрав деньги, она накинула шаль и исчезла, только ее и видели.
- Бедная Клеманс! - сказал Анри.
- Брось! Вчера вечером она выиграла восемнадцать луидоров у Жюльетты.
Завязался разговор, потом стали понемногу расходиться. Эдуар и Анри уходили последними, и Мари согласилась отпустить их с условием, что они вернутся после ужина.
- Славная девушка эта Мари! - сказал Эдуар, спускаясь по лестнице.
- А где ты с ней познакомился?
- У бедняги Альфреда, который теперь в Африке.
- Она лучше Клеманс.
- Несравненно.
Молодые люди удалялись, расточая похвалы женщине, которая в эту минуту приникла к окну и, адресуя улыбку Анри, а взгляд Эдуару, провожала их до тех пор, пока оба не скрылись за углом.
- Теперь, когда мы одни, сударь, - слегка недовольным тоном сказала Мари, - вы мне поведаете, что вы делали в последние два дня и отчего забыли бывать здесь.
Эдуар улегся у ног своего красивого и строгого судьи и принялся разворачивать перед ним систему защиты, которая сделала бы честь опытнейшему адвокату.
Разбирательство длилось долго. Суд, поразмыслив и приняв во внимание любовь, которую он испытывал к обвиняемому, учел смягчающие обстоятельства и объявил подсудимого невиновным.
Вот чем в общих чертах были заполнены дни Эдуара, когда милое утреннее видение ненадолго погрузило его в сладостные мечты.
III
В МАСКЕ
Близился бальный сезон в Опере. Надобно заметить, что балы в Опере - это то место в Париже, где публика более всего скучает и куда вновь и вновь устремляется, уж и не знаю почему, с наибольшим удовольствием. Мари тоже с радостью ожидала наступления сезона, намереваясь не пропустить ни одного бала.
Впрочем, Мари была из тех умных женщин, которые берут своего кавалера под руку лишь при входе, а очутившись в зале, предоставляют ему свободу до того момента, когда нужно ехать домой или идти ужинать.
На сей раз все происходило так, как обыкновенно происходит в первую субботу. Однако едва Мари оставила Эдуара, как тот почувствовал, что кто-то взял его за руку.
Он обернулся.
- Ты кого-нибудь ждешь? - спросило его домино, которого совершенно невозможно было узнать, так оно было спрятано, укутано, укрыто в своем развевающемся наряде с капюшоном.
- Нет.
- Не хочешь ли дать мне руку?
- С удовольствием, - ответил Эдуар, сжимая тонкую аристократическую ручку и пытаясь по глазам распознать ту, которая запросто к нему подошла.
- Напрасно стараешься, - сказало домино, - ты меня не узнаешь.
- А ты-то меня знаешь?
- Прекрасно.
- Докажи.
- Нет ничего проще. Но поскольку то, что я хочу сказать, интересно только тебе, не нужно, чтобы другие это слышали. Иди за мной.
Незнакомка стремительно пошла сквозь толпу и, дойдя до ложи, постучала. Другое домино открыло дверь и вышло, оставив ее с Эдуаром наедине.
- А теперь ответь, - сказала незнакомка, - любишь ли ты Мари.
- Смотря как.
- Не понимаю.
- Если как подругу, то очень люблю, если как любовницу, то люблю в меру, головы не теряю.
- А Луизу ты любишь?
- Меньше, чем я думал, но, быть может, больше, чем думаю теперь, - с улыбкой ответил Эдуар.
- А когда тебе бывает грустно?
- На следующий день после маскарада. Завтра, например, будет грустно.
- Отчего же?
- Оттого, что я видел тебя слишком, слишком мало.
- Сегодня ты не можешь видеть меня больше. Смирись. В утешение тебе скажу, что я молода и красива.
- От этого мне будет еще грустней.
- А что нужно, чтобы развеселить тебя?
- Нужно, чтобы я увидел тебя вновь пли, вернее, просто увидел.
- Ты меня увидишь.
- Когда?
- Завтра.
- Где?
- Не все ли тебе равно, лишь бы увидеть?
- А послезавтра я снова тебя увижу?
- Возможно.
- И я тебя узнаю?
- Нет.
- Но кто же ты?
- Кто я? Женщина, которая никогда не говорила с тобой и которая хочет тебя узнать.
- А!
- Теперь прощай!
- Ты уходишь?
- Да.
- Почему?
- Так нужно.
- У тебя есть муж? - спросил Эдуар, зная, что такое предположение всегда лестно для женщины в маскараде.
- Нет.
- Мы уйдем вместе?
- Дитя!
- Почему же дитя?
- Потому что это невозможно.
- Но почему невозможно?
- Потому, что я еще недостаточно люблю тебя, и потому, что я, быть может, уже слишком тебя люблю.
- Ты говоришь как сфинкс.
- Постарайся отвечать как Эдип.
- Да ты умна!
- Иногда.
- А сердце у тебя есть?
- Всегда.
- Ты знаешь, что я последую за тобой?
- А ты знаешь, что я запрещаю тебе делать это?
- Но по какому праву?
- По праву, которое всякая женщина имеет над благородным мужчиной.
- Тогда прощай!
- До свидания, забывчивый!
Эдуар поцеловал руку незнакомки, и та, открыв дверь ложи, скрылась в толпе.
Оставшись один, Эдуар принялся искать Мари и вскоре нашел ее. До конца вечера он был если не печален, то, по меньшей мере, крайне заинтригован.