А м е т и с т о в. Не заплатит, я тебе говорю. Ты меня слушай. У нее глаза некредитоспособные. По глазам всегда видно, есть у человека деньги или нет. Я по себе сужу: когда я пустой, я задумчивый, философия нападает, на социализм тянет. Говорю тебе, баба задумывается, на отлете она. Ежели женщина задумывается, это означает только одно из двух,- или она с мужем разводится, или из СЕСЕРЕ лататы хочет дать. Деньги ей нужны до зарезу, а денег нет. Ты подумай, экземпляр какой. Украшение квартиры. Мадам Ивановой панданчик . А Мымра твоя и Лизанька только и умеют визжать.
З о я. Они - второй сорт.
А м е т и с т о в. Так нельзя же, шер маман , все на втором сорте отъезжать.
Звонок.
Еще кого-то черт несет. Ты Аметистова слушай. Аметистов большой человек. Ежели он ставит дело, то на хозрасчете, но на широкую ногу…
М а н ю ш к а. Алла Вадимовна спрашивает, можно к вам?
А м е т и с т о в. Во! Случай. Жми ее, жми.
З о я. Ладно, не суетись. (Манюшке.) Проси сюда.
А л л а (ослепительная женщина входит). Здравствуйте, Зоя Денисовна. Простите, если я не вовремя.
З о я. Нет, нет, очень рада. Пожалуйста.
А м е т и с т о в. Целую ручку, обожаемая Алла Вадимовна. Платье. Что сказать о вашем платье, кроме того, что оно очаровательно!
А л л а. Это комплимент Зое Денисовне.
А м е т и с т о в. Алла Вадимовна. Уверяю вас, что, увидав те модели, которые мы сегодня получили из Парижа, вы выбросите это платье за окно. Даю вам в этом честное слово бывшего кирасира.
А л л а. Вы были кирасиром?
А м е т и с т о в. Мез’уй .
А л л а. Вы разрешите мне, Зоя Денисовна, потом взглянуть на модели?
З о я. Конечно, Алла Вадимовна.
А м е т и с т о в. Ну-с, я лечу, покидаю вас.
А л л а. Все хлопочете?
А м е т и с т о в. Как же, как же. Как говорится: того согрей, тем свету дай и все притом благословляй. (Зое, тихо.) Жми ее, жми. (Исчезает.)
А л л а. Превосходный у вас администратор, Зоя Денисовна. Он положительно создан для этой должности. Скажите, он действительно бывший кирасир?
З о я. Не могу вам сказать точно, к сожалению. Присаживайтесь, Алла Вадимовна. Чаю хотите?
А л л а. Благодарю вас, нет. Не беспокойтесь.
Пауза.
Я к вам по важному делу, Зоя Денисовна.
З о я. Я слушаю вас, Алла Вадимовна.
А л л а. Я хотела переговорить с вами, во-первых, относительно моего долга. Я ведь должна вам, если не ошибаюсь…
З о я (открыв книгу). Пятьсот один рубль.
А л л а. Пятьсот один. Да, совершенно верно. Да. Дорогая Зоя Денисовна, я наношу вам большой ущерб тем, что задерживаю уплату?
Пауза.
Вопрос мой, впрочем, нелеп, простите меня. Я сама это прекрасно понимаю. Но дело в том, что финансовые мои обстоятельства в последнее время очень неважны. Я крайне стеснена. Как никогда еще. И мне очень совестно, Зоя Денисовна.
Пауза.
Вы меня убиваете вашим молчанием, Зоя Денисовна.
З о я. Что же я могу сказать, Алла Вадимовна? Это очень печально.
А л л а. Тогда… вы простите меня, Зоя Денисовна… Вы, конечно, правы. Я попрошу у вас дня два или три и употреблю все усилия, чтобы достать эту сумму. Мне очень совестно, поверьте.
Пауза.
До свидания, Зоя Денисовна.
З о я. До свидания, Алла Вадимовна.
Алла идет к двери.
Алла Вадимовна, минуточку. Вы же хотели посмотреть модели.
А л л а. Зоя Денисовна, вы шутите. Но это, я бы сказала, суровая шутка. Мне нечем уплатить за то, что я сшила, я не знаю, как быть, а вы…
З о я. Ах, Алла Вадимовна, ну что же сделаешь? Я ведь сама в очень неважном положении. Ну что ж, не плакать же? Нельзя же все время говорить о деньгах. Мне приятно показать вам, ведь эти нэпманши хуже кухарок. А вы одна из очень немногих женщин в Москве с огромным вкусом. Гляньте, ведь это прелесть.
Открывает зеркальный шкаф, в нем ослепительная гамма туалетов.
Смотрите, вечернее…
А л л а. Изумительно. Пакэн?
З о я. Пакэн.
А л л а. Я узнала сразу. О, великий художник!
З о я. Но это не на всякие плечи. На ваши это годилось бы. А вот сиреневое. Обратите внимание на отделку пояса. Просто, не правда ли?
А л л а. Гениальная простота. Сколько оно стоит?
З о я. Тридцать два червонца. (Пауза.) Так плохи дела, детка?
А л л а. Зоя Денисовна, это уже переходит границы шутки.
З о я. О нет, Аллочка, так нельзя, милая! Я к вам добром, а вы мне отвечаете холодом. Это не годится. И дело не в пятистах рублях. Мало ли кто кому должен. Дело в тоне. Вот если бы вы пришли ко мне, сказали бы просто и дружелюбно: Зоя, дела мои паршивы, мы бы вместе подумали, как выпутаться из них… Но вы вошли ко мне как статуя свободы. Я, мол, светская дама, а ты Зоя-коммерсантка, портниха. Ну, а если так, я плачу тем же.
А л л а. Зоя Денисовна. Дорогая. Это вам показалось, честное слово. Просто я настолько была подавлена, что не знала, как вам смотреть в глаза. Мой долг меня мучает.
З о я. Ладно, садитесь. Довольно о долге. Поговорим по-иному. Итак, денег нет. Отвечайте просто и откровенно, как другу: сколько надо?
А л л а. Много надо. Даже под ложечкой холодно, так много.
З о я. Ну, сколько?
А л л а. Сто пятьдесят червонцев.
З о я. Зачем?
А л л а. Я хочу уехать за границу.
З о я. Понятно. Значит, здесь ни черта не выходит?
А л л а. Ни черта.
З о я. Ну, а он, ваш этот… Я не хочу знать, кто он, имя его мне не нужно, одним словом - он. Разве у него нет денег, чтобы прилично вас устроить здесь?
А л л а. С тех пор, как умер мой муж, у меня никого нет, Зоя Денисовна.
З о я. Ой!
А л л а. Правда.
З о я. Ой? Странно! Чем же вы жили до сих пор?
А л л а. Продавала свои бриллианты. Но их больше нет.
З о я. Ну, ладно, верю. Итак: сто пятьдесят червей достать можно.
А л л а. Зоя Денисовна…
З о я. Не волнуйтесь, товарищ. Слушайте, вам в визе отказали три месяца назад?
А л л а. Отказали.
З о я. Ну вот, а я берусь вам устроить это. И к Рождеству вы уедете, я вам за это ручаюсь.
А л л а. Зоя. Если вы это сделаете, вы обяжете меня на всю жизнь. И, клянусь, за границей я верну вам всю сумму до копейки.
З о я. Ах, не нужны мне ваши деньги. Я вам дам возможность их заработать, и очень легко.
А л л а. Милая Зоечка, мне кажется, что в Москве у меня нет возможности заработать не только сто пятьдесят червонцев, но даже сто пятьдесят копеек, то есть, я подразумеваю, сколько-нибудь приличным трудом.
З о я. Ошибаетесь. Мастерская - приличный труд. Поступите у меня манекенщицей.
А л л а. Зоечка. Но ведь за это же платят гроши!
З о я. Понятие о грошах растяжимо. Ну, вот что: ни слова никому никогда о том, что я вам предложу, даже если вы откажетесь, что, кстати говоря, будет крайне глупо. Ни слова?
А л л а. Ни слова.
З о я. Честное слово?
А л л а. Честное слово.
З о я. Я вам буду платить шестьдесят червонцев в месяц, кроме того, аннулирую долг в пятьсот рублей, кроме того, достану визу. Ну?
Пауза.
Заняты только вечером, и то не каждый день.
Пауза.
Ну?
А л л а (пятясь). Вечером. Вечером? Зоя, это штука. Это штука!
З о я. До Рождества только четыре месяца. К Рождеству вы свободны как птица, в кармане у вас виза и не сто пятьдесят червонцев, а втрое, вчетверо больше, я не буду контролировать вас, и никто… никогда. Слышите, никто не узнает, как Алла работала манекенщицей… Весной вы увидите Большие бульвары. На небе над Парижем весною сиреневый отсвет, точь-в-точь такой. (Выбрасывает из шкафа сиреневую материю.)
Г о л о с под рояль поет глухо: "Покинем, покинем край, где мы так страдали…"
Знаю. Знаю… В Париже любимый человек.
А л л а. Да.
З о я. Весною под руку с ним по Елисейским полям. И он никогда не будет знать, никогда.
А л л а (в ошеломлении). Вот так мастерская! Поняла. Вечером. Знаете, Зойка, кто вы? Вы черт! И никому и никогда?
З о я. Клянусь!
А л л а. Это фокус.
З о я. Ну? (Пауза.) Как в воду, сразу, вниз головой… алле…
А л л а. Зойка, никому, и я через три дня приду.
З о я. Ап! (Раскрывает шкаф.) Выбирайте. Мой подарок. Любое!
А л л а. Сиреневое!
Сцена гаснет.