Она была для меня высшим идеалом женского совершенства! Чистая! Красивая и независимая! Я быстро к ней привыкла. Потом она ни чуточку, не стесняясь, стала садиться завтракать голой к столу и перед сном, когда мы пили кефир, она заставляла меня обнажаться сидеть голой перед трюмо пятнадцать минут и про себя говорить, что я красивая. Это она называла аутотренингом. И в таком виде я ложилась спать. Я не понимала, что жизнь моя потихоньку въезжает в аномальный Содом. Под воздействием шампанского и ноксирона с нашей благоверной Ларой я кажется потеряла девственность. И что самое страшное, мне нравилось с ней играть голой на её диване. Она многому меня учила, что мне могло бы пригодится занимаясь любовью с любимым человеком. Я с нетерпением ждала, когда наступит ночь, но потом у неё начали появляться мужчины, и мне пришлось, вновь переместиться на неуютную и узкую раскладушку. И плакать, уткнувшись в подушку, слушая её стоны до середины ночи. А утром, когда просыпалась, мужчин уже не было, а она виновато смотрела на меня. Потом, как отрубило, она резко охладела к мужскому полу и перед поклонниками закрывала двери. И вновь у нас наступили золотые ночи. Не хотела тебе рассказывать, но сейчас думаю можно. Она на самом деле всю жизнь бредила твоим братом Сергеем. И она планировала с ним связать свою судьбу, а не с Августом. Но тюрьма перечеркнула её надежды. Август конечно золотой человек, он нам материально хорошо помогал и мне дал не малые деньги для поступления в институт. Но он ходит по лезвию бритвы. Лара прекрасно знает, что он тесно связан с криминалом, но это её ни сколько не отталкивает. Она говорит про него, что такой вор способен осчастливить любую женщину, но для нас с тобой он не настоящий, ни папа, ни супруг. Мне Август тоже нравится. Может из – за того, что он твой родственник? Он в присутствии меня ни одного бранного слова не обронил, как другие знакомые свистуны Лары. Всё равно, как бы то ни было, ей я благодарна ей во многом. Она меня содержит. Одевает, даёт деньги, но она развратила девочку, сделав её бисексуальной куклой. Сегодня я узнала настоящего и полнокровного мужчину и буду его хотеть всегда.
От Надькиного рассказа Вовкины мысли разрывались на мелкие частицы, ему не хотелось верить её словам, которые почему – то возбудили его. Он откинул все плохие мысли и вновь овладел её телом, пополнив свою спину новыми бороздами от Надькиных ногтей.
Испив очередную чашу любви. Надежда опять подошла к столу и выпила водки, а Колчаку налила Шампанского. Протянув ему, стакан она заглянула в окно:
– На улице сильно льёт, что просвету, нет никакого, а мне с тобой тепло и приятно, – задёрнув занавеску, сказала она. – Сегодня в институт не поеду, мне там делать нечего.
– Ты вроде всегда дисциплинированной девочкой была, – сказал Вовка, – что с тобой случилось, кто тебя испортил?
– Только ты! – выразительно произнесла Надежда, – давай устроим сегодня день любви, не ходи на работу?
– Нет, Надя, я так не могу поступить. Меня вчера отпустили с обеда, и ещё сегодня отпрашиваться, это будет слишком. Я обязательный человек, на работу я должен выйти за восьмёрку можно там и проспать, но зато прогула не будет. И не забывай, мне ещё перед женой отчёт держать придётся вечером. Она сегодня во вторую смену работает. Скандала дома не миновать.
– Вовка ты же изобретательный, не ужели не найдёшь "правдивых" оправданий, чтобы Полина поверила тебе.
– Попробую, но она как мне кажется, видит меня насквозь.
– Я очень завидую ей, что она имеет такого красивого непутёвого мужа, – сказала Надежда.
– Надь ты извини меня за праздный интерес, а сейчас ты, будучи замужем имеешь с Ларой постельные контакты? – спросил Колчак.
– После моего замужества, она преобразилась, а тут ещё ты появился. Думаю благодаря тебе, она оставила свои забавы, – ответила она.
Вовка понял, что теперь отпираться, бессмысленно:
– У нас с ней я бы сказал больше деловой сговор, который, я пока не имею права разглашать. И ты напрасно это мне рассказала про ваши утехи. Но можешь не переживать, твоя тайна останется безмолвной. Я умею чужие секреты хранить. Ты со мной под воздействием спиртного была откровенной, не исключено, что в следующий раз захочешь другому пассажиру в таком состоянии душу излить, а у него окажется чрезмерно длинный язык и молва пойдёт по нашему небольшому городку, которая поставит крест на твоей карьере. И не забывай, что Лара пользуется в школе авторитетом, как хороший педагог Ты со своим язычком, можешь и себе жизнь сломать и ей. А она мне кажется, не заслужила этого.
– Ты, что меня пугаешь? – встревожилась Надька, – я её, как и прежде люблю. Она для меня, как мать и сестра. Я никогда не позволю, о ней плохо обмолвится с кем – то. С тобой я не откровенничала, а всего лишь открыла тебе глаза на сложную ситуацию, притаившуюся, словно подлая змея у твоих ног. А вдруг смертельно укусит? Лару я сегодня немного возненавидела чисто по женским понятиям, за то, что она мою мечту украла и овладела ею первой. Это всё женская минутная ревность. Мы сами с ней позже разложим пасьянс на счастье.
– Не вздумай ей ничего говорить? – вскочил с постели Колчак, – ты меня под монастырь подведёшь. Кем я буду выглядеть в её глазах, если она узнает, что у меня с тобой интим был.
– Напугался глупенький Колчин, – погладила она ему грудь, – не рассказывай мне больше про ваш деловой сговор. Я не слепая дура. Ладно, давай забудем. Можешь, не беспокоится ни о чём. Ты нашего мирка не знаешь и многого не поймёшь. Лучше подумай, как тебе избежать сегодня работы?
– Сложно, но я пойду, попробую, отпроситься. Заявление на отгул напишу.
– Время сколько сейчас посмотри? – спросила она.
– Пять тридцать, через полчаса надо бежать срочно на работу, – сказал он.
– Закроешь меня, а ключ возьмёшь с собой, – повернулась она к Колчаку. – Я тогда точно буду знать, что ты вернёшься.
– Хорошо, – бросил он ей в ответ. – Но если меня не отпустят, придётся тебе сидеть взаперти, пока я не освобожусь.
– Отпустят, – уверенно сказала она, натянув на себя одеяло.
Колчак, не включая света, оделся, нащупал ключ в замке и вышел на улицу. Дождь немного утих. В окнах везде горел свет. Народ проснулся на работу. Он бегом рванул по лужам в сторону сараев, зачерпывая дождевую воду в туфли.
"Если здесь не пройдёшь, то на поле и берегу тем более болотом затянуло тропы, – подумал он. – Не пройду в этих колёсах. Нужно зайти домой переобуться и переодеться".
Домой ему в это время меньше всего хотелось идти, знал, что пытливого допроса ему там не избежать. Правдоподобные мысли в голову не лезли.
"Мать уже на работе, Полина одна дома. Это немного успокаивает, что допрос будет происходить без свидетелейв".
Он открыл тихо дверь, но в прихожей горел уже свет. Полина была на ногах:
– Что сегодня скажешь? – спросила она, – в карты проиграл, и кареты не подали. Мне это надоело. И с туалетной водой ты меня обманул, я поняла это быстро. Твоя туалетная вода тянет на хорошую месячную зарплату. Врун, врун, больше мне ничего не говори, я собираюсь и ухожу к маме. А после праздников пойду в женскую консультацию и сделаю аборт.
– Ты, что Полина беременная? – обрадовано, спросил он, – а почему молчала?
– Не заслужил, чтобы я с тобой откровенничала.
– Ты мне такую беспрерывную тираду выдала, не дав и слова сказать. Видишь, я пришёл трезвый, значит всё нормально. Но ночевал я в милиции и не по своей воле.
– Это называется нормально, лежбище устроил себе в милиции, – Полина заплакала.
Вовка подошёл и обнял её.
– Не расстраивайся, я говорю всё нормально. Мы вчера сели в такси, а таксист сшиб человека. Ливень сильный был, видимости никакой. Не веришь, спросишь у Сашки Мареки вечером. Нас, как свидетелей забрали и не отпускали, пока следователя не привезли. А нашли его к двум часам ночи. Протоколы писать такая канитель длительная. Пока допрашивали таксиста и Мареку, я поспал немного там на стульях. Больше вызывать сказали, не будут. Ждите, говорят повестки в суд. Жалко таксиста и мужчину. Мужчину похоронят, а таксиста наверняка посадят, не за что.
– Как не за что, человек насмерть задавил? – вытирая глаза, сказала Полина, поверив правдоподобному Вовкиному вранью.
– Я думаю, таксист не виноват, ливень стеной стоял. Откуда этот мужик вылез не известно. Следователь говорит, что дадут ему, лет восемь. А таксист ещё молодой двух девочек школьниц воспитывает.
– Ты завтракать будешь? – спросила Полина.
– Нет некогда, я только побреюсь и отправлюсь на работу.
– А как же ты, не спавши, работать будешь?
– Перетерплю, – буркнул он и вошёл в ванную, закрыв на защёлку дверь.
Сняв свитер, он ужаснулся, увидав себя в зеркале. На шее красовался предательский засос оставленной Надькой. Кровоподтёк огромного размера сидел на самом видном месте и как бы ехидно спрашивал Вовку; "Что приятель прелюбодеяние не всегда сладко"? Он щелкнул себя ребром ладони по шее от злости, и почувствовал жгучую боль по всей спине. Быстро натянув на себя свитер Вовка, побрился и умылся. Облившись туалетной водой, он пошёл к выходу.
– Встречать меня придёшь сегодня? – спросила Полина, засовывая в куртку ему бутерброды.
– Непременно, – чмокнул он её в щёку.
– Подготовься к своей защитной речи, как ты мне будешь объяснять появление дорогостоящей воды у тебя. Мне интересно слушать, как ты слагаешь новые байки. Врун, иди на работу, – закрыла Полина за ним дверь.
Колчак, немного взбодрился тем, что утренний допрос завершился с его преимуществом. "Пыток не было, да ещё бутербродов целый свёрток сунула".
Он вышел из подъезда в приподнятом настроение и мысленно поаплодировал себе за находчивость.