– Молодец, молодец, – твердил Ланин, затем он встал, открыл сейф, достал початую бутылку водки, и гроздь винограда. Налил, чуть больше полстакана и протянул Вите.
– Я не за водку согласился работать, – отказывался Витя, – я за идею по искоренению преступных элементов в России.
– За идеи тоже надо выпивать, иначе они воплощаться не будут, – почти силком Ланин всучил Вите в руки стакан с водкой.
Витя ломаться больше не стал, залпом выпил водку и сорвал с грозди винограда пару ягод, которыми закусил.
– Благодарю, но я больше вино люблю, оно дешевле и приятней, – намекнул Витёк Ланину.
– Хорошо в следующий раз, я вина тебе куплю, – пообещал Ланин, – а сейчас ты свободен, но следить за Колчиным не переставай.
– Тогда я пошёл, – встал Витя со стула. Перед дверью он остановился, повернулся к Ланину и сказал:
– Я думаю, Колчин, что – то прячет на нашем чердаке, слишком часто он туда ходит. Давайте я замок, там повешу, который он никогда не откроет.
– Ни в коем случае, ни каких замков, – взвинтился от Витиных слов Ланин. – Необходимо проследить, что он там прячет, но делай осторожно, чтобы тебя никто не заметил, особливо Колчин. Каждый шаг его фотографируй.
– А у меня фотоаппарата нет, – развёл руки Витя.
– Фотографировать это значит следить и запоминать все его действия, – раздражённо сказал Ланин.
– Понял, так и сделаю, – сказал на прощание Витёк. Он закрыл не плотно за собой дверь, но уходить не спешил, стоял, направив своё ухо в щель.
– Бывают – же такие тюфяки, – расслышал он за дверью в свой адрес голос Ланина.
– Сам циновка описанная, – тихо произнёс Витя и пошёл к выходу.
В четверг Витя принёс Ланину письмо, набранное на компьютере Мареки.
– Смотрите, что я выследил вчера вечером. Я долго сидел в тёмном чердаке, смотрю силуэт, появился, и смотрю под стропила, около двери засовывает вот это, я прочитал и думаю, что надо назад его положить.
Ланин дрожащими руками взял и прочитал вслух:
КАРАБАС.
Волыну, возьмёшь в субботу, в недостроенном здании дворца культуры, в подвале. Спустишься через бункер по веревочному трапу, который будет лежать рядом под ржавой ёмкостью для раствора. Там петля на блоке, застопоришь трап арматурой. В правом углу под плитой, будет лежать коробка не большая, в ней ты найдёшь, что тебе надо. К утру ты должен всё вернуть на старое место. У меня на чердаке прятать опасно. Жильцы бельё там стиранное вывешивают и пацаны лазают. Бабки, оставишь в коробке. Раньше десяти вечера не приходи, я не успею её принести. Трап и арматуру положишь, где взял. Со мной встречи. Не ищи. Опасно. Связь будем держать через наш с тобой почтовый ящик.
Всё. Удачи тебе. ВОВАН.
– Я понимаю, вот это работа господин Леонов! – обрадовался Ланин. – Ты меня с такими известиями в генералы выведешь пожалуй. Спасибо удружил. Что значит, чувство гражданской ответственности. На вина, – вытащил он с ящика стола бутылку Лидии. Я – специально купил для тебя. Видишь, как я ценю твою работу.
– Спасибо, я такого ни разу не пил, – прикинулся Витёк лаптем, – дорогое, наверное, вино?
– Для хорошего человека никаких денег не пожалеешь, – взволнованно говорил Ланин. – Ну, Колчак держись? Ты у меня в руках. Теперь не сорвёшься, – мечтательно говорил он, веря в скорую поимку Колчака.
– Вы облаву всей милицией будете делать? – спросил Витёк, – а меня с собой возьмёте? Я ведь, как – никак, ваш помощник. Мне интересно поучаствовать в задержании преступников, может мне после за это часы или фотоаппарат подарит начальник милиции за гражданский подвиг, как и другим бригадмильцам. Но Колчака, конечно, брать я не буду а, то он из тюрьмы после придёт рыло мне на фиг начистит.
Ланин смотрел на Витю, как на сумасшедшего и еле сдерживаясь, чтобы не выйти из себя сказал:
– Участвовать в такой операции тебе не обязательно, да и опасно будет. Может возникнуть перестрелка. Тем более облавы никакой устраивать я не собираюсь, я один возьму их тепленьких. Первым Колчина свяжу в десять часов, а следом этого Карабаса. И ты об этом никому не рассказывай. Тебе нужно срочно вернуть письмо на старое место. И в эти дни прекрати все слежки, а то испортишь дело.
– Понял, – тогда я поехал на чердак, – сказал Витёк, засовывая бутылку в почтовую сумку.
– Давай, не мешкай только, – пытаясь скорее выпроводить, Витька. Потом подумал, опомнился и остановил его:
– Погоди, возможно, мне твоя помощь и нужна, будет, – вслух размышлял он, – я это здание хорошо знаю. Мне не один раз приходилось рейды туда делать. Если я приду в девять вечера и устрою там засаду, а Колчин придёт к десяти. Я дождусь, когда он положит пистолет в коробку, и на выходе его возьму. Свяжу и отведу в любое помещение, чтобы не видел его этот Карабас. Пистолет положу на место, а обойму положу в карман Колчаку. А сам буду дожидаться Карабаса, но на верху, чтобы эту лестницу верёвочную положить на место. Придёт Карабас, спустится вниз, тут он от меня никуда не денется. Вызову сразу наряд. Двоих преступников за один день. Мне и орден могут за это дать. Отлично будет, – предвкушал он почёт.
– Мы встречаемся с тобой в двадцать тридцать у госбанка и идем к зданию, – сказал он Вите. – Я спускаюсь вниз, ты за мной убираешь трап. Засовываешь его на старое место и отправляешься быстро домой. А я буду этих голубков дожидаться в засаде. Возьму их, подам начальнику управления ходатайство, чтобы тебя на день милиции наградили часами наручными с монограммой.
Витёк расплылся в довольной улыбке:
– Я такие часы и одевать на руку не буду, положу их в сервант и буду гостям показывать. Может, в свой праздник на день милиции одену, – мечтательно говорил Витёк, – а так, я их беречь буду. И грамоту не забудьте подарить, – напомнил Витя Ланину.
– Будет тебе и грамота! – улыбался Ланин, выпроваживая Витю из кабинета.
В субботу, как, договорились в двадцать тридцать Ланин на мотоцикле Хонда, подъехал к госбанку. Он был одет в кожаную куртку. На улице моросил неприятный дождь, и холодный ветер безжалостно срывал с деревьев ещё не совсем пожелтевшую листву. Витя, стоял в синем дождевике, спрятавшись от ветра под ёлку.
– Наконец – то, я уж думал вы, не приедете, – сказал Витёк, – окоченел, дожидаясь вас.
– Как это не приеду, – это для меня звёздный случай, которым я должен умело воспользоваться, – воодушевлённо произнёс он.
– Соболев, – крикнул он дежурному милиционеру банка, – я мотоцикл на пару, троечку часов оставлю под ёлочкой. Присмотри за ним, магарыч с меня.
– Пускай стоит, куда он денется, – ответил Соболев.
Ланин и Леонов перешли Интернациональную улицу и направились к графским развалинам. Остановившись около бункера, где валялась перевёрнутая ёмкость с многолетним, не выработанным раствором, который превратился в монолит, Ланин приказал Витьку:
– Загляни под низ, вытаскивай трап?
Грузному и неповоротливому Витьку, просто так легко согнуться и достать трап, мешал большой живот, и ему пришлось, коленями приземлится на влажную землю, от чего он начал ворчать себе под нос.
– Что ты говоришь? – спросил Ланин.
– Я говорю, вроде нет никакого здесь трапа, – ответил ему Витёк.
– Не может быть, – не поверил ему Ланин, – я в обед его лично своими руками щупал. Руку суй дальше, – советовал ему капитан.
– Ага, нащупал. Вот он родной, – облегчённо, сказал Витёк, – крепко ухватив рукой под днищем ёмкости, небольшой верёвочный трап. Он извлёк его и бросил к бункеру.
– Арматуру там, посмотри? – командовал Ланин.
Витьку пришлось ещё раз упасть коленями на сырую землю. Арматуру он нашёл быстро и протянул её Ланину:
– Господин штабс – майор, – простодушно обратился Витёк, – будете на меня ходатайство писать на часы, добавьте там, что при выполнении опасного задания, мои брюки пришли в негодность. Может, мне брюки ещё подарят, а лучше костюм. Витёк задумался, а потом добавил. – Не мешало бы джинсовый, он стирается хорошо.
– Мечтать не вредно, – ответил ему Ланин.
Вытащив пистолет из кобуры, и покрутив перед Витькиным лицом, он засунул его назад.
– Настоящий пистоль? – спросил Витёк.
– Естественно не игрушечный, – раздражённо сказал Ланин.
– Серьёзная вещь, дайте подержать? – попросил Витя.
– Не положено, – рявкнул на него Ланин, – чего стоишь, закрепляй трап?
– Я в этом ничего не понимаю, – прикидывался дуриком Витёк. – Привяжу неправильно, вы сорвётесь на хрен. Ногу сломаете, а потом сами меня в тюрьму и посадите.
Ланин ничего, не говоря, поднял трап с земли и за монтажную петлю прикрепил его. Подёргав трап, проверяя на прочность, он спустился вниз.
– Снимай его и ложи на старое место? – крикнул он с подвала, – а сам без промедления домой иди.
– Понял, – вытаскивая арматурный прут из петли, ответил ему Витёк. – А рацию вы не взяли с собой? – спрашивал его сверху Витя.
– Откуда такая роскошь, беги домой немедленно, – нащупал он в кармане мобильный телефон.
Витя скрутил трап, взял его под мышку и пошёл к Колчаку, который с нетерпением ждал его у себя дома.
Витя Леонов, через десять минут уже давил на кнопку звонка, квартиры Колчиных.
Они сели на подоконник окна в подъезде, и Витя рассказал о его с Ланиным успешно проведённой секретной операции. Как он хорошо прикидывался простаком, и как майор добровольно загнал себя в клетку, откуда ему раньше утра не выбраться.
– Витя, ты молодчина и гениально талантлив, не меньше Славки Фролова. Ты не представляешь, как ты мне помог. Считай мы с тобой вдвоём, без чьей – либо помощи опустили эту ментовскую суку, не только в подвал, но и по работе.