- Моя машина! - закричал Джерри, и эхо долго повторяло его голос. - О, хорошо. Как-нибудь в другой раз. Мне думается, это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
- Какая машина?
- Которая расскажет. Пока ты еще не знаешь. Я подозреваю, пастор Бисли знает, и именно это он и ищет, в конечном счете.
Ранним утром они шли по улицам Санкт-Петербурга. Все было очень романтично. Джерри указал на небольшую группу фигур, уставившихся на них с самого верха служебного здания на проспекте Бронштейна.
- Посмотреть на них - прямо Homo habilis; странный мелкий дерн, да?
По самой середине проспекта галопом шло стадо бронтотериев.
- Как тихо, - проговорила она.
- Да, пожалуй.
- Который час?
- Точно не знаю. Постполитическое время, я бы сказал. Но никогда нельзя сказать точно. Может быть и полнейшая путаница. Мне бы сейчас дозу наркотика.
Навстречу попался пастор Бисли, угрожая им спреем от насекомых.
- Мы все о вас знаем, мой дорогой мистер Корнелиус, - сказал он. - О вас и о ваших подружках. О, Боже, как это отвратительно! И это - тысяча девятьсот семидесятый! Как вы примитивны!
- Вы считаете, что я должен чувствовать себя виноватым? - Джерри схватился за свой вибропистолет. Никогда нет полной уверенности.
- Думаю, что кто-то же должен, дорогой мой.
- Где мы можем поговорить?
Пастор наклонился и поднял свой атташе-кейс, запихивая внутрь свое облачение. Потом прижал кейс к груди с таким вожделением, какое старая женщина может питать к своему попугаю.
- Я добыл здесь изумительную маленькую штучку, - сообщил он. - Вкус!.. Вы ничего подобного никогда не пробовали.
- Звучит заманчиво. Однако этого достаточно.
Все трое уселись за столик на обочине, под большим зонтиком. Заказ у них принимал угрюмый официант.
- Время принимать решение, мистер Корнелиус, - проговорил пастор. - Я нахожусь в ужасном напряжении. Я больше не могу этого выносить.
- Не сейчас еще, пастор.
- Но это - Дания. А значит - нейтральная.
- Вижу, я поймал вас на слабом месте, - Джерри поднялся. - Пойдем, Карен. Увидимся, пастор.
- Жестокость! Мир переполнен жестокостью! - Пастор приспособился к их шагу.
Они пошли через многовариантность.
- Откуда он пришел? - спросила она. - О чем была беседа?
- О чем обычно беседы? Он, видимо, знает. Без сомнения, мы еще встретимся, раньше или позже, либо не встретимся вообще. Пошли.
- Чем скорее мы вернемся к разумности в этом мире, тем лучше, - желчно проговорила она.
- Ты так раздражена просто потому, что не получила своего кофе.
Они шли по бетонной полосе. Перед ними высился огромный силуэт двухместного перехватчика и самолета стратегической разведки "Локхид-5Я-72", максимальная скорость которого в три раза больше скорости звука, выделявшегося на фоне рассветного неба.
- Ты не поверишь! А может быть, это и есть то, о чем ты говорил.
- У меня какое-то странное ощущение.
- Возможно. Это действительно волшебство. Мы вышли из туннеля - или почти вышли. Побежали.
И они вприпрыжку понеслись на высоких каблуках, пока не добежали до самолета.
- Быстро внутрь, - скомандовал он. - Думаю, у вас определенный талант, фройлен доктор.
- А ты знаешь, как поднять этого монстра?
- О, да забирайся же!
5. Угости-ка их своим грузом!
- С тех пор, как все это началось, у меня очень мало личной жизни, - объяснил Джерри, когда они поднялись из аэропорта "Орли" и тут же стали объектом преследования "старфайтеров", рассыпавшихся на группы позади них. Он говорил по системе бортовой связи. - Ты прекрасна в этом шлеме.
Он направил самолет в сторону Ла-Манша.
- Спасибо, - она опустила свою руку на часть его бедра, оставшуюся свободной между чулками и поясом с подтяжками. Он снизил скорость.
- Не хочу лететь на максимальной скорости, - пояснил он, - потому что мне придется избавиться от восьми ракет AIM-174, а они не совсем подходят для работы, которую я задумал.
Она приняла его извинения с короткой вежливой улыбкой.
Девяностопятифутовый самолет вскоре достиг Ла-Манша, и тут себя показали зенитные орудия, которые попытались сбить их как пиратов. Джерри, надеясь на лучшее, направил самолет под острым углом прямо на них, и в быстрой серии выпустил все ракеты типа "воздух-воздух". Несколько взрывов - и они прошли корабли и уже летели за побережьем.
- Приготовься к катапультированию, - сказал он и, пустив самолет в крутое пике, дернул ручку катапульты.
Они медленно опускались к утесам. Он перегнулся и поцеловал ее. Ударившись о поверхность моря, самолет поднял фонтан брызг.
Они мягко приземлились и выбрались из аппарата.
- Вы не очень весело выглядите, герр Си, - заметила она.
- Если понятно или честно, я полагаю, мне все равно, доктор Крупп. - Он расправил свою юбку. - Ну, кажется, получилось не очень плохо? Уверен, что скорость не наскучила тебе?
- Ты-то ведь к такому привык?
- И ты, конечно, тоже, - он нежно сжал ее руку.
Результат
В ходе каждой войны в истории должен наблюдаться заметный наплыв генов того или иного вида. Выросли ли в большей степени гены победителей или побежденных - вопрос обсуждения.
Папациан, Современная генетика
1. Америка выбирает линию "никакой бессмыслицы"
Свернувшись клубочками в глубоких кожаных креслах у уютного камина в гостиной, принадлежавшей Джерри штаб-штаб-квартиры на Лэдброук-Гроув, Джерри и Карен фон Крупп слушали Гручо Маркса, исполнявшего "День отца", и расправлялись с газетами.
Судя по сообщениям, Израиль, аннексировав Турцию, Грецию и Болгарию, распространял слухи, что Румыния и Албания угрожают его безопасности. Президент Соединенных Штатов Тедди "Ангелочек" Паолоцци увеличил число военных советников, разосланных по Европе, до трех миллионов. Они находились под командованием генерала Улиссеса Вашингтона Кэмберленда, в чью миссию входило поддерживать порядок в Европе и выискивать "определенные элементы пятой колонны". Британский парламент, правительство, так же как и оппозиция, были арестованы, когда лайнер "Трайдент" был готов вылететь в сторону Гибралтара. Президент Паолоцци направил Израилю дипломатическую ноту, в которой говорилось: "Держись подальше от нашего торфа, а то…" Беспорядки в Праге получили всеобщее осуждение в европейской прессе. "Непрохладным" был вердикт, вынесенный "Дейли миррор". Бубонная чума оставалась не пойманной в Берлине и Любеке.
Джерри сделал паузу в чтении. Дельных новостей было явно немного.
- Что теперь? - спросила Карен фон Крупп, когда Джерри взял ее за руку и потянул вниз на ковер. Он сорвал с нее одежды, сбросил свое собственное трико и с яростной страстью набросился на нее. Вновь и вновь она поддавалась ему и, когда он упал на спину - со сбившимся набок париком, в разорванной юбке, в чулках со спущенными петлями, - она выдохнула:
- Ах! Наконец-то: мужчина как мужчина.
2. Его выбор: умереть сегодня или сгнить завтра!
Джерри посмотрел из зарешеченного окна дома на другую сторону улицы. Падал серый дождь. По дождю бежала группка девушек, некоторые из них ростом больше пяти футов, с узкими ссутуленными плечами, в дешевых прозрачных блузках и коротких тесных юбках, натянутых на бедра средних размеров. Он вздохнул.
"Энималз", "Ху", "Биг Ролл Бэнд", Зута Мани, группа Спенсера Дэвиса, "Муди Блюз", Джорджи Фейм и "Синее пламя", Джино Вашингтон и "Рем Джем Бэнд", Крис Фарлоу и Тандерберз, "Стим Пэкет", Манфред Манн, "Иисус Христос и Апостолы". Куда подевались вчерашние группы?
Позади него Карен фон Крупп хмуро слушала Симфонию номер один ре-минор Ива. Он подумал, не в этом ли ключ ко всему делу.
- Все еще здесь, - сказал он.
Она кивнула.
- И становится все больше.
- У тебя что-то на уме, - пробормотала она.
- Что-то трудно перевариваемое. Слишком долго я был в дикой местности, лапочка.
- Не говори так, Джерри.
- Мне приходится признать это.
- Ты с этим справишься.
- Твои родственники… Они сейчас все умерли?
- Иногда я думаю - должно быть, да.
- Что ты собираешься делать?
- Я скоро решу. Миром правят плохие поэты. Мне надо что-то с этим делать.
- В этом - твоя миссия?
- Более или менее, сладость моя. Более или менее.
- Ты спрашиваешь или отвечаешь?
3. Моя смертельная миссия
- Это вопрос полярностей, - сказал он ей, когда они двигались в постели. - Проблема равновесия.
- Я же говорила тебе: я не понимаю философии.
- И я говорил тебе: это физика.
- Что с тобою будет?
- Наверное, я умру. Я почти всегда умираю.
- Не умирай на мне, любименький.
- Многое зависит от следующего движения.
- Denn wovon lebt der Mensch?
- Возможно, все это действительно Dreckhaufen.
- Однако не в таком ли виде все это тебе и нравится?
- Конечно.
- Ты никогда не умрешь.
- Не в этом смысле, конечно. Однако начинает надоедать.
- Что же ты не остановишься?
- Ich mochte auch mal was Schönes sehen…