Перед тем как съехать с дороги он остановился и сконцентрировал все внимание на своих зубах, пока не ощутил довольно сильную боль в одном из левых коренных зубов. Чувствуя себя несчастным, он снова запустил двигатель, свернул на дорогу, не обращая внимания на знак, предупреждавший о черных крысах, и, проковыляв с четверть мили, остановился у семидесятифутовой башни с готическим подъездом, такими же окнами и - высоко над ними - зубчатой стеной. Камень, который, по-видимому, относился к раннему готическому периоду, был чрезвычайно чист - ни единого пятнышка. Время оставило на нем свои отметины, он был изношен, особенно вокруг нижней части стены, но, несмотря на это, он был выскоблен и производил впечатление заботливо ухоженного зуба. Корнелиус подумал, что если бы он взобрался на зубчатую стену, то, наверное, обнаружил бы, что камни заполнены амальгамой или даже золотом.
Джерри припарковал машину плотно у стены башни, где уже стоял спортивный "фольксваген", который, как он понял, принадлежал доктору.
Он пошел по усыпанной гравием дорожке и, подняв тяжелый дверной молоток, отпустил его; тот глухо стукнул в дверь, и звук утонул где-то в глубине башни.
Почти тотчас же дверь открыла прекрасная белокурая девушка лет около шестнадцати. У нее были голубые глаза, величина которых подчеркивалась умело нанесенным макияжем. Большие пухлые губы раскрылись в улыбке. Волосы, длинные и прямые, закрывали спину и плечи короткого платья, сшитого из роскошной белой парчи. Платье дополнялось блестящими колготками и бабушкиными туфлями. Руки были почти полностью обнажены, и кожа ее, цвета первых теплых лучей весеннего рассвета, была мягкой и нежной, как шелк костюма Джерри.
- Ja?.. - вопросительно произнесла она по-немецки, и порочность мгновенно появилась в ее глазах.
- Вы говорите по-английски? - лениво спросил Джерри и уточнил: - На южном английском?
- Ja, конечно, - она обвела его фигуру медленным взглядом, с некоторым пробуждающимся удивлением, словно ее не с самого начала поразили его черная кожа и тюрбан.
Интересно, каково было ее первое впечатление, подумал Джерри.
Корнелиус поднес руку к щеке.
- Я ехал по Нибельбургу, - сообщил он девушке, - и меня пронзила зубная боль. Я справился в полицейском участке, и мне там сказали, что зубного врача я найду здесь.
- И даже больше, - загадочно произнесла девушка, отступая в сторону, чтобы дать ему возможность войти, и делая неопределенный жест кочергой, которую она держала в левой руке.
Когда он уже стоял в отделанном полированным дубом холле, она с треском закрыла дверь, сунула кочергу в стойку для зонтиков и сложила руки под грудью, глядя в пол.
- Вы хотите видеть доктора Крупп? - растягивая слова, спросила она.
- Думаю, именно это имя мне называли.
Девушка вскинула красивые брови:
- А как зовут вас?
- Майкл, - ответил он. - Я называю себя Майком.
- Сюда, - она пошла по холлу, остановилась у каменной с дубовым парапетом лестницы, подождав, пока он нагонит ее, и начала подниматься.
На четвертой площадке девушка остановилась и тихо постучала в единственную дверь. Из-за двери откликнулись, но слов Джерри не разобрал. Девушка повернула ручку, и они вошли в хирургический кабинет с высоким потолком, большим окном с дорогим витражным стеклом - пасторальная декорация из шестнадцатого столетия. Стекло было изысканное, и Джерри несколько секунд рассматривал его, пока не заметил роскошное зубное кресло, хромированный стенд с инструментом и самого врача у стола в углу, просматривающего стопку каталожных карточек.
- Герр Майкл, фон Крупп, - мягко произнесла девушка. - Зубная боль.
- Асерински, - представился Джерри.
Доктор фон Крупп снисходительно улыбнулась и заговорила на немецком.
- Тебе надо выйти, любовь моя.
Девушка глянула на Джерри и вышла из кабинета.
Доктору Карен фон Крупп было около тридцати, она была одета в жесткую черно-белую шотландскую накидку, черные сетчатые чулки и пурпурные ботинки "чарли". Волосы ее были сочного темно-красного цвета, очень густыми и волнистыми и доходили ей до плеч. Привлекательное интеллигентное лицо с выступающими скулами выдавало сильную натуру. Губная помада подобрана почти в тон ботинкам, тонко очерченные карандашом брови гармонировали с волосами. Она откинула накидку, стало видно платье из гофрированного шифона, преимущественно бутылочно-зеленого цвета, оканчивавшееся каймой на шесть дюймов выше колен, и красивые длинные ноги. У нее ужасающий, но великолепный вкус, подумал Джерри.
- Герр Майкл Асерински? - улыбнувшись, спросила женщина.
- Да, - он любовался ее фигурой. - Зубная боль.
- Да, да. - Она отвернулась и принялась складывать карточки в ящик на столе.
Джерри снял пальто.
- Пожалуйста, проходите и садитесь в кресло.
- Так, - Джерри задумался, зачем он здесь.
- И снимите вашу… шляпу, - твердо произнесла она и рассмеялась.
- Нет, - возразил он.
- Но вы должны, - она оглянулась через плечо, уверенно посмотрела на него и снова улыбнулась. - В противном случае, знаете ли, я не смогу взяться за вас должным образом.
- Мои политические убеждения…
- Они у вас есть?
- Избавьте меня, доктор, от необходимости снимать мой тюрбан в присутствии женщины. Я не понял…
- Ах, - она опустила крышку ящика, - так, - и стала застегивать накидку. - Однако, герр Асерински, вам придется решать: или вы будете чувствовать себя здоровым в этом мире, или страдать момент-другой где-нибудь еще.
Рука Джерри двинулась к вибропистолету, но большим усилием воли он остановил ее.
- Ну, хорошо. Может быть, вы не откажетесь вначале посмотреть зуб и подтвердить, что и по вашему мнению он требует лечения. А потом мы и решим.
- Однако вы заставляете меня терять время, - она пожала плечами. - Ну, да ладно. В кресло, сэр!
Он устало забрался в кресло и откинул голову, так что теперь он смотрел на верхнюю часть витражного окна и секцию сверлильного аппарата.
- Нравится вам мое окно? - Она взяла заостренный стержень с инструментальной тележки. - Откройте, пожалуйста, пошире, - и начала постукивать и скрести по его зубам. - Что вы думаете о кокаине?
Он моргнул.
Шагнув назад, она улыбнулась:
- Черные зубы! Как черный мрамор. Любопытно!
- Вы находите? - Он попытался встать. - Боль прошла. Мне кажется, психосоматическая.
- А вы специалист в этой области, да?
- М-м… - произнес он в ответ.
- Откуда у вас черные зубы? По внешнему виду - крашеные эмалью…
- С такими рожден…
- Я думаю - нет. Перерожден, наверное.
Рука Джерри скользнула в пиджак и обхватила рукоятку вибропистолета.
- Танцы никогда не были более омерзительными, чем в исполнении Келли, да?
- Согласна.
Джерри почувствовал себя плохо. Он решил выпрыгнуть из кресла, но вдруг заметил, как она прекрасна и влюбился в нее.
- Зачем вы сюда приехали? - Она поменяла крючкообразный инструмент на тележке и глянула сверху вниз в его глаза.
Доктор фон Крупп что-то сделала с креслом, и он оказался опрокинут назад еще больше. Его пальцы безжизненно упали с рукоятки пистолета.
Лицо ее приблизилось, губы открылись, обнажая крупные ровные зубы (два из них - золотые) и огромный изгибающийся язык.
Он уже не думал об оружии, его рука выскользнула из кармана, чтобы обхватить ее бедро и почувствовать гребешок подвязки под тонким материалом платья и накидки.
Она властно поцеловала его.
- Ох, - выдохнул он.
Джерри все еще было плохо; он тяжело дышал.
- Ах, - сказал он, когда она отпрянула. - Кому какое дело?
Снаружи послышался неприятный жалобный вой. Вошла белокурая девушка.
- Ракеты, - пояснила она.
Снизу донесся треск.
- Без боеголовок, - поднявшись, проговорил Джерри, доставая свое оружие и обнимая за плечи Карен фон Крупп. - Укладывайтесь, доктор.
Он надел пальто.
- Это что, настоящая панда? - спросила она, пробуя материал пальцами. - Откуда: из Москвы или из Лондона?
Очередная ракета, взвыв, коснулась крыши.
- Ой! - вскрикнула она. - Может быть, мой муж…
- Собирайтесь. Мы отправляемся в Париж.
- Тогда подождите минутку.
2. Президенты скандалят на параде!
- Время летит, - проговорил Джерри.
- А кто в наше время знает его имя? - мягко улыбнулась Карен фон Крупп, когда стеклянный город отчетливо стал виден впереди.
Касаясь кончиками пальцев левой руки ее коленей, а правой рукой держа руль, Джерри на скорости девяносто шел к Парижу.
- Кое-что, - ответил он, - касается России. А вот как насчет Америки?
- Я не знаю, о чем ты, дорогой, - она последний раз затянулась своей длинной сигаретой через мундштук и выбросила всю хитроумную конструкцию за окно. - Да, ладно, все кончено.
- Кое-что продолжается, - возразил Джерри.
- Как всегда. А не ты ли это был, кто сконструировал московскую штуку?
- Возможно, - бросил Джерри, нахмурившись от безнадежности и бросив взгляд на развалившуюся на заднем сиденье белокурую девушку, которая строила гримасу потерянного интереса. - Тебе бы лучше переодеться в юбку до щиколотки. Ты же знаешь, как эти типы в Трех Республиках относятся к такого рода вещам. - Он коснулся кнопки, и стеклянная перегородка опустилась, освобождая проход в тыльную часть автомобиля. Блондинка подвинулась и выглянула из окошка.
Пока она переодевалась, он исследовал карту в поисках лучшего пути в Париж.