- Ну, и мы нашли кое-какие следы пребывания в хижине ведьмы Янко: его трубку, его опустевший шелковый кисет.
- Ясно, что цыган спас из пропасти ведьму, которая при падении не была убита, а только оглушена. Ну, и они пустились в странствования, в погоню за нами.
Удивляюсь только, что они не нагнали нас тогда, когда Заморра, расправившись со львом, освобождала бедных осужденных на ужасную смерть… из брюха быков!
- Не малюй черта на стене! - угрюмо пробормотал Карминильо. - Знаешь пословицу, про волка помолвка, а волк недалече?
Мы и без того в отчаянном положении: без оружия, если не считать двух ятаганов и незаряженного пистолета, без провизии, без денег, оборваны, как нищие…
- Вздор! Ятаганы - отличное оружие, - запротестовал любивший поспорить юрист. - Наша одежда, правда, очень пострадала, особенно в утробе быков. Но разве мы не выстирали ее до такой степени чистоты, которую нельзя не назвать поразительной?
А потом, разве волшебница Заморра не пустила в ход своего искусства?
И разве, заштопав и наложив заплаты на наши куртки и, извините, штаны, - для чего Заморре пришлось пожертвовать подолом своей нижней юбки, - она не придала поразительно живописного вида нашим одеяниям?
Если бы мы в таком виде втроем вышли на сцену - да погибнет кодекс Юстиниана и да пропадет кодекс Наполеона, если мы не произвели бы фурора! Наше положение, говорите вы, отчаянное? Не согласен. Пока человек жив, нечего отчаиваться. И кроме того, по вашим же словам, испанские отряды двигаются в этом направлении. Правда, нас от соотечественников отделяют вражеские силы. То есть толпы конных и пеших рифов, которые, как кажется, хотят дать испанцам отпор… Но почему не надеяться на лучшее?
- Надеяться, Педро, нужно всегда на лучшее, - наставительно сказал инженер. - Но рассчитывая, надо всегда принимать во внимание не лучшее, а худшее.
- Нездоровый пессимизм, друг мой!
- Смотри же, болтун! - печальным и суровым тоном остановил легкомысленного товарища Карминильо.
Слабый стон вырвался из уст Педро.
- Господи! - вымолвил он. - Но ведь они слепо идут к гибели! Они и не подозревают, что тут засада!
- Да, наши братья и не подозревают, что ждет их тут!
- И мы… Мы не можем предупредить их, Карминильо?
- Научи, каким образом?
Будь у нас ружья - и тогда едва ли звук одинокого выстрела предупредил бы отряд испанцев, продвигающийся к ущелью, об опасности засады.
- Что же делать? Что делать? - допытывался Педро.
- Ничего! Остается присутствовать в качестве зрителей при разыгрывающейся драме - и только. Мы бессильны!
Пока шел этот разговор, луна озарила ярким светом горы и долины, леса и поляны, ущелья и пропасти.
И вот нашим беглецам стала видна во всех подробностях такая картина: довольно большой пехотный отряд с четырьмя полевыми орудиями втягивался уже в горло ущелья Гран-Лупо. Другой, еще больший отряд с двумя горными батареями находился в двух или трех километрах позади первого. Связь между отрядами поддерживалась слабыми кавалерийскими разъездами.
Это шла экспедиция генерала Альдо Марины. Целью ее было овладеть вершинами гор Эр-Риф и смести с этого горного хребта многочисленные дуары рифов в отместку за разбойничьи нападения на испанские концессии и предательский налет на Мелилью.
В течение нескольких предшествующих дней испанцы выдержали ряд боев с рифами.
Отчаянно храбрые горцы, организовавшие многочисленную кавалерию, проявляли удивительную предприимчивость и стойкость, подвергая Мелилью опасности оказаться осажденной и взятой штурмом.
Но, отличные наездники, они оказывались довольно плохими стрелками, к тому же у испанцев имелась многочисленная полевая и горная артиллерия, с помощью которой они подвергали настоящему разгрому дуары рифов.
Нестройные толпы полудиких всадников не выдерживали и рассыпались во все стороны, как только на них начинали сыпаться испанские гранаты.
Таким образом испанцам удалось нанести рифам чувствительный урон в ряде стычек и мелких боев. Увлеченные легко доставшимся успехом, испанские войска позабыли о благоразумии и довольно часто пренебрегали опасностью.
В эту сентябрьскую ночь им предстояла жестокая расплата за презрение к силе врага, за неосторожность и за заносчивость. ….. Каким образом было допущено, что целый батальон полка, находившегося под командой полковника Ларреа, рискнул настолько отдалиться от основной массы войск и углубиться, не принимая никаких мер предосторожности, в удобную для устройства засад горную местность, - это и поныне остается невыясненным. Но факт налицо: около восьмисот пехотинцев при четырех пушках в эту ночь вошли в ущелье Гран-Лупо.
Заранее предупрежденные своими разведчиками о движении испанцев, рифы собрались в огромном количестве на высотах с обеих сторон ущелья.
Нашим друзьям, находившимся значительно выше, чем размещались рифы, были отлично видны их многочисленные отряды, спрятанные за естественными и искусственными прикрытиями над ущельем.
- Caramba! - воскликнул Педро. - Ведь рифов в десять раз больше, чем испанцев! Но, положим, горцы вооружены куда хуже наших солдат. К тому же у них, надеюсь, нет пушек. Наши солдаты сумеют показать разбойникам зубы!
- Боюсь, что нет, - печально отозвался Карминильо.
В это мгновение горы как будто ожили, все вокруг зашевелилось. Словно ураган пронесся над ущельем: по сигналу с какой-то скалы в ряды колонны испанцев полетели тучи пуль. Следом рифы принялись сбрасывать с высот вниз, на дно ущелья, камни и бревна.
Передовая колонна испанцев смешалась, попятилась. Но выход из ущелья был уже отрезан: массы рифов залегли у выхода и расстреливали каждого появившегося у конца ущелья солдата. В то же время туча арабской конницы вырвалась откуда-то в долину и окружила главную колонну, не давая ей сделать ни шагу.
- Боже мой, почему молчат наши пушки? - стонал, хватаясь за голову, Педро. - Это ужасно!
Почему молчали испанские пушки?
Ответ на это давали груды трупов, нагроможденных возле испанских орудий: лучшие стрелки рифов сконцентрировали адский огонь именно на тех местах, где находились пушки. Лошади были перебиты моментально, орудия не могли тронуться с места. Артиллеристы падали один за другим, не успев зарядить орудие или установить прицел.
Попавшая в западню колонна ощетинилась штыками и ринулась прокладывать себе путь вперед, но эта попытка была заранее обречена на неудачу: испанцам надо было подниматься по крутым склонам, занятым рифами, и горцы стреляли в своих врагов сверху вниз, из-за прикрытия, почти не подвергаясь ответному огню испанцев. Свинцовый град из ружей рифов буквально сметал испанцев на дно ущелья.
Тогда испанцы, сгрудившись, попытались проложить себе дорогу назад, ударив в штыки. Но и это не удавалось, потому что перед колонной вырастали целые полчища вооруженных ятаганами и пистолетами горцев. Горцы шаг за шагом пятились под натиском пехотинцев, но дрались упорно, а потом расступались, и тогда на испанцев обрушивалась живая лавина - конница рифов.
Ряды испанцев таяли на глазах, в то время как полчища рифов все возрастали.
Главная колонна, как только в ущелье завязалась битва, пыталась пробиться на помощь к товарищам, расчищая путь гранатами, но орудийный огонь не оказывал обычного эффекта, потому что стрелять приходилось по чрезвычайно подвижной коннице рифов, крутившейся вокруг колонны, осыпавшей ее выстрелами, исчезавшей, снова собиравшейся и бросавшейся в отчаянную атаку.
- Они отступают! Боже, они отступают! - стонал Педро, видя, как главная колонна, поняв безнадежность дела, стала пятиться под бурным натиском рифов, предоставляя передовой отряд его трагической участи.
А в ущелье уже разыгрывались последние сцены кровавой драмы: сопротивление испанцев было сломлено, и вместо боя шла резня. Рифы расправлялись с отдельными державшимися еще группами испанцев, расстреливая их, рубя в куски.
Из ущелья Гран-Лупо, куда в ту ночь вошло около восьмисот отборных испанских солдат, не вышел ни один.
Рифам тоже не дешево досталась победа, и сотни три или четыре трупов горцев валялись здесь и там на поле сражения. Но горцы могли гордиться: они одержали блестящую победу над европейцами. Они нанесли огромный урон своим вековым врагам…
Мало-помалу гул битвы удалялся и удалялся: не заботясь о поле сражения в ущелье, где все было кончено, где, кроме мертвых и умирающих, уже никого не было, рифы бросили все свои отряды на главную колонну, надеясь уничтожить и ее, как уничтожили передовой отряд.
Зоркий Карминильо скоро определил, как обстоят дела.
- Вперед, друзья! - сказал он. - Нам надо спуститься туда, вниз.
- Зачем? - осведомился Педро.
- Во-первых, там мы сможем запастись оружием. Мертвым оно не нужно, нам - очень пригодится, чтобы, если понадобится, хоть дорого продать свою жизнь. Во-вторых, там мы найдем и съестные припасы.
- Припасы? - оживился Педро. - Ну, это дело иное! Так бы сразу и сказал! За пару галет и бутылку коньяку я готов вступить в сражение с целой ордой рифов!
- Не беспокойся! Держу пари, что там, внизу, мы сейчас найдем только шакалов, да, пожалуй, шайку арабских старух, добивающих и обирающих раненых! - успокоил его инженер.
Карминильо не ошибся: спустившись вниз, в ущелье, беглецы не встретили там ни единой живой души, если не считать нескольких оглашавших воздух предсмертными стонами раненых.