- У нас тут больше спортивные занятия да уроки английского языка. Еще верховой езде обучают. И трамбуем стойло на конюшне, буферами от железнодорожных вагонов: тюк, тюк - до седьмого пота…
- Знакомое дело, - подхватил Виктор. - Я сам лихо езжу на лошадях… Ал-ле, ал-ле, оп-па!.. Но вроде бы все это позади. Аж не верится, что отправят… Мне двадцатый пошел… И дома не узнают. А тебе сколько, Серега?
- Восемнадцать.
- Как вымахал, все двадцать пять дашь. В отца пошел, в дядю Колю… Дядя Коля приезжал к нам в Керчь с Анюткой, клопиком таким с косичками… Мне тогда было десять лет.
- Верно! - обрадовался Сергей: до сих пор он никак не мог свыкнуться с мыслью, что перед ним родственник или знающий его семью.
Неожиданно открылась дверь - в комнату вошел Стенбек. Во рту у него дымилась сигарета. Сергей хотел было спрятать бутылку, но шеф приюта поднял руку:
- Не надо… Бог все видит… Аминь!
Не подошел, а как бы подкрался к столу. Облокотившись, с минуту молча тянул сигарету, поглядывая то на Сергея, то на Виктора.
- Братья… Великолепно!
И начал расспрашивать у Сергея о матери, отце, родственниках.
- Не помните, чем болела Анюта?
- Ветрянкой, - вспомнил Сергей.
- Так, так, - оживился Стенбек. - В каком возрасте?
- Еще до школы. Я знаю это по рассказам мамы…
- В детстве ты какой фильм смотрел?
- "Чапаев".
- Так-так. - Он вдруг поднялся, покрутил в руках пустую бутылку и, глядя на Виктора, покачал тяжелой, уже седеющей головой. - Вот так и побеседуйте. Бог все видит. Аминь!
- Вопрос можно? - вдруг спросил Виктор, до сих пор молчавший в своем полукресле.
- Разрешаю.
- Скажите, пожалуйста, который час?
- Вам пора спать! - повысил голос Стенбек. Виктор наклонился к нему и снизу подмигнул шефу:
- Осушить бы еще одну бутылочку, а, господин Стенбек?
- Вы есть испорченный человек!
- Комар муху ударил в ухо… Как в воду смотрел! - Виктор покачнулся и, чтобы не упасть, обнял Стенбека. - Радость ты моя, и вся надежда моя, и отец тоже.
И, отпустив шефа, повалился на стол. На удивление Сергея, Стенбек и на этот раз спокойно протянул:
- Очень жалею, что ты поздно… попал в мой приют. Аминь!
Остановился у двери.
- Я распоряжусь… Господин Венке поговорит с вами, Виктор.
- Ты можешь все испортить! - возмутился Сергей, когда Стенбек оказался на улице.
- Братишка, ты это видел? - помахал Виктор часами на золотой цепочке. - Я их всех обворую. Всех до единого начальника. Они нас отпустят раньше срока. Со мной ты не пропадешь. Пусть приходит Венке, я ему такой же спектакль устрою.
Он пнул ногой упавшую со стола бутылку и, качаясь, начал раздеваться.
- Комар муху ударил в ухо…
Лег в постель, но тут же вскочил и начал рассматривать простыни, одеяло:
- Барахло-то новое! Серега, ша! Деньги будут.
Он еще сидел в трусах и майке. Сергей смотрел на него со своей кровати: широкая грудь, разработаны мускулы, а лицо, шея, слегка вьющиеся волосы точь-в-точь, как у него, у самого Сергея. И глаза такие же, а голос не такой, чуть приглушен. "Пьет, наверное, много".
- Однажды я, братишка, самому черту карманы почистил. Солидный трофей взял: триста долларов и золотой портсигар. А чертом в нашем приюте звали попа "Миряне-христяне", гнусавил по-русски. Бывший белогвардейский прапорщик. Доносчик, каких свет не видел! Вызвал он меня к себе в конторку-келью. "Богохульщик ты, Виктор, и пьешь водку. России вред приносишь". Рядышком сидели мы. Гнусавит и гнусавит. Вот, думаю, балабошка, дай-ка я тебя пощупаю, батюшка. И пощупал. Оказался золотым попом! Потом он на молитве начал заикаться. Заикнется, посмотрит в мою сторону и глазами - морг-морг: де-мол, ну и подлец ты, Виктор, и грабитель…
Рассказывая, он вдруг уснул. А Сергей еще долго лежал с открытыми глазами, все думал о неожиданной встрече, о вопросах Стенбека. "Который уж раз и Стенбек, и Венке спрашивают об Анюте, папе и маме, всем интересуются. Значит, скоро отгремит приютский колокольчик…"
Невысокого роста, но удивительно крепко сбитый, Шредер показался Венке отлитым из металла: все на нем сидело в обтяжку - и джинсы, и ковбойская сорочка, и даже клетчатая кепка, казалось, припаяна к тронутой сединой голове. Но кепку он снял легко, одним движением руки, и бросил ее так, что она пружинисто взлетела к потолку и, повиснув на мгновение, опустилась на переносную вешалку, угодив точно на шпиль. Действительно, артист цирка! С такой же резкостью в движениях Шредер содрал с себя сорочку, с шумом открыл чемодан, надел полосатую пижаму, которая где-то треснула, но Шредер не обратил на это внимания, спросил:
- Шеф у себя? - На лице его играли желваки. - Какого черта молчишь?
- Мери, сходи под душ…
- Что за дурацкая привычка каждого называть Мери! - Шредер все же встал и пошел в ванную комнату. Но вскоре он вернулся в одних трусах. Да, это был человек атлетического телосложения. Венке еще раз позавидовал своему коллеге:
- Зря ты покинул арену цирка.
- Возможно, придется вернуться. - Он придвинулся к Венке и, играя мускулами, выпалил: - Твоя работа ни к черту не годится. Я начинаю подозревать! Проводников ты набираешь! Они нас жестоко предают.
- Шредер, прими холодный душ. Скоро придет шеф, а ты кипишь как самовар. Шеф не любит психопатов… Под душ, под душ, Мери. - Венке подтолкнул Шредера, и тот, не сопротивляясь, побрел в ванную.
Пока Шредер плескался под душем, громко отдуваясь и прищелкивая языком, Венке ходил по комнате. Вторая попытка Шредера перейти границу, чтобы связаться с вдруг умолкшим Архипом, находящимся в СССР, сорвалась. До этого Венке ездил в командировку, подбирал Шредеру надежных людей, чтобы они провели Шредера через границу. Сорвалось! "Вполне логичны подозрения. О, Мери, гарантирую стопроцентный успех!"
Пришел Стенбек. Молча сел на диван, покрутил в руках сигару и вонзил свой колючий взгляд в лицо Венке:
- Проводник или Шредер, кто из них оказался… предателем?
- Ни тот и ни другой, Стени. Просто так получилось. Надо границу переходить на другом участке.
- Где? Покажите! - Стенбек открыл сейф, с шумом развернул на столе карту.
- Вот здесь, - показал Венке на изгиб реки.
- Понятно, участок полковника Шумилова. Ваше мнение совпадает с моим. - Стенбек скрутил в трубочку карту и положил в сейф. - Неделю назад одна русская газета опубликовала статью о зверствах нацистов под Керчью… Там были применены газы…
- Впервые слышу от тебя, Стени! - сострил Венке.
- О газах?
- Да…
- Ну что ж, и я тоже впервые, - усмехнулся Стенбек. - Начальство торопит с посылкой связного. И настаивает, чтобы именно Шредера послали. Цирковой артист, акробат. Вообще-то кандидатура хорошая. А ты как думаешь?
- Я специалист по организации перехода границы. И как вам известно: "Мери, быстро, Мери, еще быстрей!" По физической и спортивной подготовке подопечных вам, Стени.
- Перестань паясничать… Шредера надо встретить хорошо. Он близкий человек Хьюма. - Стенбек показал на шкаф. - Там все приготовлено, давайте накроем стол.
Переодетый в светлый костюм и посвежевший после ванны и душа, Шредер теперь еще больше напоминал артиста цирка. Гладко причесанные волосы и обвораживающая улыбка, которая раньше не так бросалась в глаза, манера держаться просто и независимо - все это подкупало и располагало к доверию и сближению. Преобразился и Стенбек: он стал таким, каким знал его Венке.
- В молодости я занимался боксом. - Стенбек чокнулся с Венке громко, а со Шредером тихонько, лишь коснулся рюмки. - Увлекательное занятие, а главное… воля, воля вырабатывается, - продолжал он, ставя пустую рюмку и закусывая.
Шредер понял: сейчас начнется обстоятельный допрос о причинах срыва перехода границы. Но он ошибся: Стенбек лишь подытожил одной фразой:
- Мне все известно - сорвалось!
Поднял рюмку и, вперив взгляд в потолок, заговорил, словно с кафедры студентам:
- Наивные люди думают: войны кончаются тотчас же, как только смолкают пушки. Чепуха! Чепуха! Выстрелы, конечно, смолкают, но наступает период жестокого сражения без фронтов…
Шредер, не дожидаясь окончания речи Стенбека, выпил и, вновь наполнив рюмку, крикнул:
- Чепуха! Абсолютная чепуха!
Венке осадил его:
- Помолчи, Мери!
Стенбек осторожно, будто в руке его находился адский заряд, поставил рюмку, тихим вкрадчивым голосом спросил:
- Вы это обо мне?
- Нет, шеф, о себе…
- Прошу, продолжайте. Мы вас внимательно выслушаем. - Стенбек отошел к окошку, пожал плечами. - Чепуха… Выпейте, Шредер, подумайте, и мы послушаем.
- Я уже думал, шеф. Выпить - выпью… Отчего же не выпить. Моя профессия - цирк!
- Что? - Стенбек заулыбался. - Уж не хотите ли вы вернуться на арену? - Он захлопал в ладоши. - Браво, Шредер! Какой трюк! Поразительный номер!
- Чепуха, шеф!
- Досказывайте…
- Пусть удалится инструктор Венке.
- Я? Что вы, Мери? Я вас голенького знаю… Я ведь был писарем в лагере Майданеке и в списках встречал фамилию капитана Шредера…
- Господа! Только не о Майданеке, И вообще, приказываю замолчать! Стыдно, господа. Вы не дети. Что подумает о нас Хьюм, если узнает о подобных стычках… Выпейте и пожмите друг другу руки… Прошу вас помириться.
Венке первым поднял рюмку.
- Шредер, доверие, доверие…
Ели молча. Когда обед подошел к концу, Стенбек все же спросил:
- В самом деле тянет на арену?
- А почему бы и нет!