* * *
Амр отправился посмотреть на свой последний выигрыш, лишь когда узнал, что и Самнуд - ворота в целых два Нильских рукава - пал.
- Елена?
Женщина резко обернулась и прижалась к стене спиной, и Амр горько усмехнулся. Все было понятно.
- Ты когда стала рабыней? Неделя? Две?
- Две, - опустила глаза женщина.
- Садись, - кивнул Амр в сторону низенького столика, - сейчас ужин принесут. А до этого кем была?
- Монашкой.
Амр удивился.
- А разве христианам разрешено делать монашек шлюхами?
- Я - военная добыча, - глухо проронила Елена.
- Тогда понятно, - кивнул Амр и требовательно хлопнул в ладоши.
Дверь открылась, и на пороге появился помощник повара с подносом. Аккуратно поставил на столик дымящееся блюдо с мясом, кувшин с кобыльим молоком, несколько лепешек, мед…
- Иди, поешь, - улыбнулся Амр, - мне сказали, ты почти ничего в рот не берешь. Почему?
- Грех, - коротко отозвалась женщина.
- Мед и молоко даже таким, как ты, не грех, - возразил Амр, - я узнавал.
Женщина не двигалась. Амр вздохнул, подошел к ней, взял за руку и силой подвел к столу.
- Кушай. А за себя можешь не бояться. У меня в Вавилоне четыре временных жены есть. Мне хватает.
- Как это - временные жены? - моргнула монашка.
- Вдовы, сироты, безродные, - пояснил Амр и оторвал кусок дымящейся говядины, - те, кого замуж второй раз не берут, а детей кормить чем-то надо. Мои солдаты в каждом городе таких женщин подыскивают.
- Человеку положена одна жена, - покачала головой женщина и осторожно взяла самый маленький кусочек лепешки.
- Много ты знаешь о жизни, монашка, - рассмеялся Амр.
- Иисус сказал, даже вторая жена - прелюбодеяние, - упрямо сдвинула брови рабыня, - и то, что вы делаете, - блуд.
- Мухаммад на время похода разрешил, - парировал Амр.
- И Мухаммад твой - блудник, - отрезала женщина.
Амр крякнул и бросил мясо на блюдо.
- Значит, монашек брать, как военную добычу, это можно! Насиловать, кого ни попадя в павшем городе, это - пожалуйста! А по-хорошему с женщиной договориться - блуд?
Елена так и замерла - с надкусанной лепешкой в руках.
- Не зли меня, женщина, - со вздохом принялся обгрызать косточку Амр, - а то, Аллах свидетель, назад на Родос отошлю. Сколько мужчин тебя там поимели?
- Никто, - мрачно отозвалась монашка и осторожно потянулась к молоку.
- Врешь.
- Не вру, - поджала губы женщина, - со мной ни у кого не получается.
Амр открыл рот, чтобы оторвать зубами кусок мяса, да так и замер.
- Что ты сказала?
- Я девственница, - буркнула рабыня. - Уже сорок два года подряд.
Амр растерянно моргнул.
- Ты так плохо пахнешь?
Монашка густо покраснела.
- Обычно пахну… как все.
Амр хмыкнул. Он слышал, что у некоторых диких племен женщин зашивают, вроде как до самой свадьбы… а некоторые бывают, как утверждают мудрецы, сразу и женщина и мужчина.
- У тебя… там… что-то не так? Не по женской природе?
- Все там нормально, - опустила глаза в пол рабыня.
- Тогда почему?!
Амр ничего не понимал.
- Я им всем - как мать, - глотнула монашка, - и мужчины это чувствуют.
* * *
Симон шел от офицера к офицеру - строго по цепочке перепродаж и выигрышей. Здесь, на маленьком каменном острове, мужчины буквально сходили с ума от скуки и менялись женщинами так часто, как могли. Понятно, что солдаты находились в худшем положении, но для офицера проиграть женщину или даже законную жену своему товарищу в кости за грех не считалось.
- Была у меня эта Елена, - не стал скрывать самый первый, - но я ее сразу продал; толку никакого.
Симон понимающе кивнул и двигался к следующему.
- В кости проиграл, - мрачно отзывался тот, - баба видная, хоть и в возрасте, но - вот зараза! - мне ее не хочется. В первый раз на такую нарвался.
Симон хмыкал и двигался к тому, кому Ее проиграли на этот раз, и, понятно, что история повторялась - от мужчины к мужчине. Заговор, что когда-то был на Елену установлен, действовал и поныне. А потом его вывели на замершего с картой в руках коменданта, и все рухнуло.
- Амру я ее проиграл, - буркнул комендант и вдруг его брови поползли вверх. - Подожди, а ты кто такой?
- Лекарь. Я всегда здесь был, - послал наваждение Симон.
- У меня с памятью, слава Всевышнему, все в порядке, - покачал головой комендант и повернулся к двум рослым гвардейцам, - взять шпиона!
- Стоять! - приказал Симон, и двинувшиеся к нему бугаи послушно замерли.
- Взять его, я сказал! - рявкнул комендант.
Те не двигались. Комендант оценил ситуацию, что-то понял и потянул меч из ножен. Симон вздохнул, развернулся и неспешно побежал к стене. И, конечно же, перед ним расступались все, и только дышащий в затылок, не поддающийся наваждению главный полководец так и мчался вслед, яростно кроя руганью никуда не годных солдат.
- Всем смотреть на меня! - вскочил на стену Симон и раскинул руки.
Защитники Родоса замерли.
- Сейчас я взлечу в небо, - пояснил Симон, сделал шаг назад и ухнул в кроваво-красную воду. Вынырнул, отплевался, лег на спину и размеренно поплыл к Трое.
Стрелы, которыми посыпали "Симона" ошалевшие от невероятного трюка солдаты так и уходили в небо - туда, где они его видели.
* * *
Невольный миг навязанной Амром откровенности что-то изменил, и Елена вдруг стала рассказывать - все больше и больше. Она говорила и говорила: о странных, почти забытых монахах, о налете имперских гвардейцев, о келье размером с дворцовый зал, о садике размером с ковер, но более всего - о звуках, которые постоянно доносились до нее с той стороны каменной стены монастыря. Оказавшись в заключении в четырнадцать лет, она ориентировалась в мире лишь по этим звукам.
- И ты просидела там двадцать восемь лет?
- Да.
- И ни разу не попыталась бежать?
Елена опустила глаза, и Амр покачал головой и почему-то вспомнил об Аише. Принцесса тоже стала заложницей своей великой судьбы. Едва Мухаммад умер, яркая, сильная, деятельная Аиша оказалась под надзором соглядатаев Хакима и Али. И, вот парадокс, в то время как Аиша тигрицей металась по своей клетке, мечтая о дне, когда она вырвется и продолжит начатое мужем, Елена терпеливо ожидала, какую судьбу назначит ей тот, кому она перешла в очередной раз.
- А почему ты все это мне рассказала?
- Ты первый, кто спросил, - дрогнувшим голосом отозвалась Елена. - Никто раньше не спрашивал. Вообще.
Амр вздохнул. Такой женщине следовало стать женой Мухаммада. Ее исключительная родовитость и его полные божественной правды откровения могли сделать невозможное. Но пророк умер, и теперь мужем Царицы Цариц мог стать любой проходимец.
- Нет, я не возьму тебя в жены, - вслух подумал Амр.
- Почему?
Амр пожал плечами, вытащил кости и бросил.
- Один и один. Видишь?
Елена склонилась над костями.
- И что?
- Я загадал на тебя и на себя, - серьезно произнес Амр, - и будь уверена, если б на костях была совсем гладкая грань, выпала б именно она.
- Неразумно ставить свою судьбу на кости, - покачала головой монашка. - Спаситель сказал…
Амр поднял руку.
- Скажи мне, женщина, что бы ты сделала, если бы сама правила своей судьбой?
Монашка хлопнула глазами.
- Я не…
- Ну, же! - подбодрил ее Амр. - Ты же была когда-то ребенком! Вспомни! Чего ты хотела больше всего?
Сорокадвухлетняя старая дева ушла в себя, всхлипнула и вытерла тыльной стороной все еще красивой ладони сбежавшие по щекам две крупные, с горошину, слезы.
- Воли… хочу. Всегда хотела.
- Тогда бери лодку и отправляйся, - решительно кивнул Амр в сторону Великого Потока, - воля там, а не здесь, возле меня.
Монашка прикусила губу, и Амр рассмеялся, подобрал с пола кости и сунул ей.
- Попробуй загадать.
Она хихикнула, неумело тряхнула кости в ладонях и бросила.
- Шесть и шесть, - констатировал Амр. - Хочешь - верь, хочешь - не верь, а большего никогда не выпадает.