Зося испуганно глянула на занавеску. Потом на коротыша - не слышит ли он скрипа? Но тот за своим трудным занятием, за бульканьем самогона, ничего не уловил. Одолел стакан и довольный и усталый выдохнул тяжесть и гарь сивухи. Кинул в рот растрепанный снопик капусты, втянул в себя кислоту и прохладу, отдышался.
Он и до этого был пьян, а теперь целая свора хмельных огоньков ринулась в его глаза и засветила их безумием.
- Зося! - хотел он подняться и обнять хозяйку, но почувствовал, что грузен и не тверд и не поднялся, только качнулся к ней. - Зося, сядь ко мне!
Она вся собралась, напрягла тело, словно готовилась к чему-то, даже посмотрела на коротыша как-то придирчиво - бойцы так измеряют друг друга перед ударом.
А коротыш ничего не видел, чувствовал лишь муторный огонь в себе, который кружил голову, жег, подстрекал на смелость.
- Сядь, Зося!
Рука его блуждала где-то рядом с ее локтем, ее бедром, слепая, но жадная рука, и Зосе, видимо, хотелось, рубануть ее кулаком, круглым и злым бабьим кулаком, убить, как гадюку. Она бы заторопилась и рубанула, только скрип половицы за занавеской мешал ей. Сдерживал.
Саид отдернул цветастую полсть и вышел. Суровый, бледный, решительный. Шагнул к скамейке, где лежала шинель коротыша. Пошарил в карманах. Ничего не нашел. Отбросил. Шапку тоже отбросил, пропитанную потом и жиром. Стал перед эсэсманом, рядом с хозяйкой.
- Что?! - удивился коротыш, не поняв, откуда вдруг взялся мундир офицера. Удивился и как что-то почудившееся отстранил его рукой. Рука сделала полуоборот, не достала мундира, вернулась на колени. - Что за шутки, Зося?
Потом он поднял глаза и увидел лицо Исламбека. Незнакомое, но строгое офицерское лицо, не обещающее ничего радостного.
- Встать! - гаркнул Исламбек и сжал в бешенстве кулаки.
Ничего, ничего ровным счетом не понимал коротыш. Он, может, и поднялся бы, но все произошло так неожиданно и так неправдоподобно, что мозг отказывался принимать команду. Во всяком случае, она не звучала для: него.
Саид догадался о состоянии эсэсмана. Повторил уже по-немецки:
- Ауф штеен!
Опрокидывая табурет, цепляясь пальцами за кран стола, коротыш приподнял себя как мог и, покачиваясь, застыл перед унтерштурмфюрером.
- Наконец мы тебя нашли, - глядя жестко и пытливо в мутные зрачки коротыша, сказал Исламбек. - У самого леса нашли…
Эсэсман хотел протереть глаза, смахнуть туман, который, как ему казалось, застилал истину, рисовал этого, внезапно возникшего унтерштурмфюрера, и все, все, что с ним связано, однако поднять руку не решался. Слишком грозен и суров был офицер. И слова страшные: "Наконец-то мы тебя нашли!" Неужели коротыша ищут!
- Зося… - жалостливо пролепетал эсэсман, словно искал у хозяйки защиты или объяснения.
Зося молчала. Да и что она могла сказать, ей самой было все непонятно.
Саид шагнул к коротышу, запустил руку в его карман - один, другой, - там было пусто. Успокоенный, отстранился, сел на лавку, сказал уже тише и сдержаннее:
- Думать способен? Или надо проспаться?
Пальцы коротыша с трудом, но все же нашли опору - он вцепился в доску стола, перестал качаться.
- Не знаю…
Потом стянул брови, огромным усилием воли заставил себя ощутить реальность, отодвинуть туманную кисею.
- Что думать? - почти связно спросил он.
- Вспоминать, - пояснил Саид. - Вспоминать прошлое, то, что случилось четыре месяца назад…
Брови еще и еще стягивались. Рука поднялась и помогла стереть с лица, с глаз хмельную наволочь.
- Я сяду? - извинительно произнес он.
- Садись!
Он сел и стал тереть виски, старательно, насколько был способен. Помогло немного. Саид, наблюдавший за его работой, бросил, не то спрашивая, не то приказывая:
- Снегу…
Сказано было, кажется, Зосе, но принял совет коротыш:
- Да, снегу.
Тогда Зося вышла в сени, а оттуда за наружную дверь и тотчас вернулась с пригоршней морозной пыли, такой легкой и сыпучей, что она слетала на подол ее и на половицы торопливым пухом.
Коротыш принял от нее распадающийся ком и отер им безжалостно лицо, не морщась и не жмурясь даже.
- Ну? - спросил офицера. Упрямо и с вызовом спросил. - Ну?
- Утрись!
- Не надо.
Саид пододвинул лавку к столу, вплотную пододвинул, положил локти на доску, упер взгляд в коротыша.
- Тебя ищет Убайдулла!
Да, эсэсман был уже трезв. Во всяком случае, понял, о чем говорит унтерштурмфюрер. Вернее, зачем говорит. Убайдуллы давно нет, нет уже с октября прошлого года. Поэтому коротыш только на секунду теряется, выдает свою растерянность испуганным взлетом бровей, но сейчас же берет себя в руки и строит недоумение:
- Какой Убайдулла?
- Которого вы оставили на Берлинер ринге ночью…
- Ночью? Не знаю никакого Убайдуллу…
- Еще снега! - повернулся к Зосе Исламбек. - Побольше!
Женщина метнулась к двери, но коротыш остановил ее:
- Ладно… Зачем это! Убайдуллы нет. Нет никакого Убайдуллы…
- Почему нет?
- Потому что нет.
- Может быть, ты знаешь его как Саида Исламбека?
- И его нет тоже. - Коротыш вдруг осмелел, дерзко глянул на унтерштурмфюрера, дал понять, что все знает и понимает и хитростью его не возьмешь.
- Так вот, - решил сокрушить уверенность коротыша Саид. - Тебя ищет Убайдулла и не столько тебя, сколько пакет, который у него похитили на Берлинер ринге. Помнишь, черную клеенчатую обертку?
- Я не брал! - отшатнулся коротыш и даже заслонил себя руками от унтерштурмфюрера. - Не брал!
- А кто?
- Не знаю.
- Вас было двое.
Утверждение Саида помешало коротышу ответить сразу, он намеревался перенести все, что адресовалось ему, на человека, шедшего в ту ночь с ним рядом, но, видимо, унтерштурмфюрер мало знал, во всяком случае, плохо знал события Берлинер ринга, его можно было легко повести окольным путем к цели или вообще отвести от нее.
- Нас было четверо, - как можно увереннее произнес он и посмотрел на офицера с настороженным любопытством: поймет ли тот уловку.
- В машине? - уточнил Саид.
Окольный путь пресекался - офицер знал больше, чем показалось коротышу. Он знал даже о машине.
- Да.
- Но к Убайдулле вы зашли двое. И вернулись в машину двое, после того, как оставили друга в лесу. - Он был вашим другом?
На это коротышу не хотелось отвечать, очень не хотелось. Нельзя было просто. Но унтерштурмфюрер ждал, и единственное, что мог сделать коротыш, - выпросить себе отсрочку. Он облизал ставшие отчего-то сухими и горячими губы, проглотил слюну. И чувствовал при этом, как ждут его слов: офицер - холодный, требовательный и злой офицер, неведомо откуда свалившийся на голову коротыша и теперь впившийся глазами в лицо его, в каждую черточку, и в губы тоже, и стоявшая рядом огромная, оголившая полные руки Зося, такая добрая и податливая всегда, а теперь хмурая и напуганная. Ей-то что, зачем этой бабе слова коротыша!
Он тянул время. Молчание открывало ветру стены хаты - вдруг стали слышимыми и завывания его, и шорохи снега, и скрип рвущихся на петлях ставен. И все творимое метелью за окном ворвалось сюда, к людям, и заставило их поежиться от холода и тоски.
- Был, - в вой и свист вклинил свое слово коротыш, думал, затеряется оно, захлестнет его вьюга и никто не услышит. Услышали все же, или только догадались по движению губ, по горечи в глазах.
- Кто же взял пакет?
- Он… Если был такой пакет, - неуверенно высказал предположение коротыш. Надо полагать, о пакете ему не сообщили тогда, ночью. А возможно, он лгал.
- Обязанности распределил тот, сидевший в машине? - поинтересовался Саид.
- Там было двое. Якуб тоже ждал нас…
Запоздалое открытие: Якуба уже не существовало, командир батальона застрелил его где-то в дороге между казармой и домом Зоси. Однако причастность Якуба к событиям на Берлинском кольце сама по себе вызывала интерес. Видимо, он тоже был другом Убайдуллы.
- Якуб вел машину, - объяснил коротыш. - Его взял капитан вместо шофера комитета.
- Тот заболел?
- Не знаю. Возможно… Или не нужен был…
- Потом, вернувшись в Роменский батальон, вы вспоминали ту ночь? Убайдуллу вспоминали?
Еще ужаснее требование. На него вовсе не хочется отвечать.
- Якуб вспоминал, - обошел себя коротыш и этим дал понять, что для остальных, кроме Якуба, та ночь была трудна. Мешала жить. И больше всего коротышу. - Но Убайдулла не умер, вы же сказали! - ухватился он за слова, брошенные унтерштурмфюрером вначале. Глаза коротыша опустились к рукам, нервно, вздрагивавшим на коленях, и долго, долго рассматривали их. - А пакет я не брал… Даже не знал, что он существует.
- Существовал, - подтвердил Саид. - Из лесу вы вышли двое…
- Значит, он…