Пьетро заметил, что ни он, ни Марьотто, ни Антонио не были возведены в рыцарское достоинство, на что донна Катерина отвечала:
- Пока не были. Брат легко это исправит.
- Конечно, исправлю, - послышался глубокий голос из дверного проема. - Причем с удовольствием.
Пьетро уселся как мог прямо, но донна Катерина даже не повернула головы.
- Не очень-то ты спешил.
- Я задержался, донна, чтобы нарвать для тебя цветов, но в твоем доме так холодно, что все они завяли. - С этими словами Скалигер приблизился. Ногой он пододвинул скамью к кушетке и уселся по другую сторону от Пьетро, напротив сестры. - Как себя чувствует мой ангел-хранитель?
- Благодарю вас, мой господин, хорошо.
- Он будет жить, - добавила донна Катерина. - Без сомнения, однажды он вновь последует за тобой, так что ты во второй раз сможешь попытаться излечить его от этой пагубной привязанности.
- Сделаю все, что в моих силах. Пьетро, конечно же, снова бросится стреле наперерез, и тогда мне уж не будет пощады от тебя, донна. - Поза Кангранде выдавала его напряжение, в битве незаметное. - Как приятно видеть с твоей стороны материнскую заботу. Ты, наверно, хочешь исправить ошибку прошлого?
- Я расточаю милости тем, кого считаю достойными их, - отвечала донна Катерина. - И я, подобно Пьетро, строго следую приказам.
Этот выпад Кангранде проигнорировал.
- А здесь тепло, несмотря на твое присутствие. Верно, это Dottore велел обогревать комнату?
- Надо же как-то попытаться выжечь из юных сердец преданность ложному кумиру. Остается только надеяться, что разум к ним вернется.
Кангранде оглядел комнату.
- Что, и Антонио туда же?
- Ты заметил? - В голосе госпожи послышалось легкое удивление. - Да, и он не лучше - тоже позволил себя проткнуть в твою честь. Более того: Антонио сглупил, пытаясь самостоятельно вытащить свою булавку. Не понимаю, что на него нашло. Может, его древняя легенда вдохновила.
- Не иначе, - сухо произнес Кангранде.
Пьетро ушам своим не верил: Капитан был в ярости.
- Есть такая легенда, - начала Катерина, глядя на Пьетро. - О рыцаре, получившем от врагов три раны и оставленном на ночь в лесу, умирать от потери крови да от холода.
- Пьетро наверняка знает эту историю, - перебил Кангранде.
Катерина продолжала:
- Так вот, рыцарь сам вырвал одну стрелу, а раны перевязал обрывками волчьей шкуры. Видишь ли, волк думал пообедать, да не удалось. На следующий день рыцарь отыскал лагерь своих врагов, каждому из них нанес такие же раны, какие были у него, и оставил их в лесу. - Тут Катерина наконец взглянула в глаза брату. - Они умерли, не правда ли, Франческо?
- Умерли, да только не от ран, донна. Они замерзли насмерть, потому что поблизости не оказалось дружелюбного волка с теплым мехом.
Катерина выдержала взгляд Кангранде.
- Выходит, тебе повезло, Франческо. Повезло с друзьями, которые всегда готовы спасти тебя.
- Я не нуждаюсь в спасении. За исключением случаев, когда я в непосредственной близости от тебя, донна.
Катерина поднялась.
- Раз так, я избавлю тебя от своего присутствия.
И она вручила Кангранде мокрое полотенце. Пьетро заметил странную вещь: брат и сестра тщательно следят, чтобы пальцы их не соприкоснулись.
- Извините, синьор Алагьери.
В дверном проеме она обернулась.
- Пока не уходи. У меня есть новости.
И с этими словами Катерина скрылась.
Плечи великого полководца едва заметно расслабились, он подавил вздох облегчения и обратился к Пьетро:
- Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо, мой господин.
- Вот и славно. - Кангранде никак не прокомментировал обмен любезностями со своей сестрой.
Пьетро, как успела заметить донна Катерина, был неплохим дипломатом.
- Вам что-нибудь известно об армии, мой господин?
- О которой - о нашей или о падуанской?
- Об обеих.
- Наша прибудет в Виченцу утром, полагаю, часов примерно через десять. С грехом пополам вооруженная и худо организованная, но прибудет. К этому времени, по моим подсчетам, основная масса бежавших падуанцев доберется до дому и займется укреплением города.
- Вот как! - Пьетро боролся с желанием задать следующий вопрос.
Капитан тотчас разгадал это желание.
- Тебя что-то тяготит? - спросил он с самым невинным видом.
- Нет, мой господин.
- Ты, наверно, думаешь: почему Кангранде не едет в Падую, пока можно застать падуанцев врасплох?
Пьетро кивнул.
- Летом я уже пытался это сделать. Тебя здесь тогда не было.
Скалигер помог Пьетро усесться прямо.
- Я слышал о походе на Падую, мой господин.
- Отлично. Так вот, месяц назад я с целой веронской армией не смог взять Падую. Поэтому я не обольщаюсь насчет возможностей восьмидесяти человек - не важно, насколько силен в них боевой дух. Падуя прекрасно укреплена. Во-первых, ее окружают рвы и стены, во-вторых, там вещают эти проклятые проповедники, делла Торре и Муссато, а они и зайцу способны мужество внушить. Нет, с одним отрядом и думать нечего идти на Падую.
Слова Кангранде нельзя было назвать обнадеживающими, но в голосе его Пьетро послышалось нечто иное.
- Значит, мы не пойдем на Падую?
Кангранде неожиданно сменил тему:
- Я не видел их генерала. А ты видел?
Пьетро задумался. Ему доводилось встречаться как минимум с сотней аристократов, но ни один из них не обладал выправкой главнокомандующего.
- Он скрылся? - спросил юноша.
- Надеюсь. Мне известно, что скрылся и еще один наш друг. Правда, мои люди выудили из реки его оружие, но сам доблестный граф Винчигуерра Сан-Бонифачо ускользнул. Винчигуерра значит "Я побеждаю в войне", не так ли? Очень хотелось бы вынудить графа поменять имя. Как думаешь, слово "сутенер" подойдет?
- По этой причине мы не выступаем? - Пьетро старался уловить связь. - Потому что Сан-Бонифачо сбежал?
- На Падую мы обязательно пойдем, - спокойно произнес Кангранде. - Просто я хочу дать падуанцам фору.
- Но ведь тогда они успеют подготовиться, выставят солдат на стенах…
В красноватом свете углей улыбка Капитана казалась зловещей.
- Пьетро, ты когда-нибудь наблюдал возвращение разгромленной армии? Конечно, Падуя успеет вооружить всех, способных сражаться, - но это будут солдаты испуганные, солдаты усталые, солдаты, не верящие в победу, солдаты, впавшие в уныние. Они не сомневались, что победят сегодня - еще бы им сомневаться, когда их столько! Нет уж, на сей раз пусть падуанцы выполнят мою работу за меня. Вид тысяч людей, спасающих свои шкуры, во главе с Сан-Бонифачо чуть ли не в исподнем, сломит оборону Падуи еще быстрее, чем я разогнал ее армию. - Скалигер мягко положил руку на плечо Пьетро. - А теперь спи. Морсикато - лучший врач в Италии. Я бы сам его нанял, причем дал бы втрое больше, чем он получает от моей сестры, да только наш dottore ни за что не расстанется с донной Катериной. Сейчас пропотеешь хорошенько, а завтра, глядишь, уже и на ноги встанешь.
- Но, господин…
- Пьетро, обещаю: как только мы будем готовы выступить на Падую, я тебе сообщу. Куда же мы без тебя? Но при условии, что сейчас ты будешь отдыхать. Закрой глаза. Я пока свободен и пробуду с тобой, пока ты не заснешь.
Кангранде помог Пьетро улечься и сменил пропитанную потом фланель на свежую, исходящую паром в духоте комнаты. Он отлучился проверить повязку Антонио да Ногарола, затем вернулся к Пьетро, уселся на скамеечку, которую так недавно занимала донна Катерина, и снова сменил компресс. Пьетро закрыл глаза и наконец расслабился. Жара, прохладное полотенце на лбу, сладкий запах древесины и пряностей смешались, захватив его сознание.
Диковинные видения заполняли мозг Пьетро. Хотя обстановка казалась привычной, юноша никак не мог узнать ключевую фигуру сна, темную тень мужчины с длинными вьющимися волосами и кривым мечом.
Внезапно очнувшись, Пьетро увидел склоненного над ним Кангранде.
- Ты разговаривал во сне, - сказал Скалигер. - Ты что-нибудь помнишь?
- Нет, мой господин, - отвечал Пьетро. Голова была как в тумане.
- На, попей. - Кангранде поднес к губам юноши кубок с вином, смешанным с маковым соком и семенами конопли. Это питье прописал Морсикато.
Пьетро тотчас забылся, но и в теплом густом тумане, снова охватившем его, не переставал думать о том, что же он такое говорил.
Пьетро спал, теперь видения его были не столь мрачны. Он лежал на кушетке с закрытыми глазами и слушал голоса брата и сестры. На этот раз донна Катерина и Кангранде не спорили и не язвили. Они разговаривали тихо, интонации их были ясны, а фразы лаконичны.
- Так какие у тебя новости?
- Ко мне приходила женщина, которая служит у синьоры де Амабильо.
- Ах вот что!
- Да. Муж этой синьоры погиб в апреле, неудачно упав с лошади.
Кангранде помрачнел, даже по голосу было слышно.
- Насколько я понял, у нее ко мне просьба.
- Она просит о безопасности ее дома, если ты возьмешь город.
- Передай, что ее жилище не тронут. - Во сне Пьетро правитель Вероны встал и собрался уходить.
- Все не так просто. - Последовала короткая пауза. - Синьора только что разрешилась от бремени.
Повисло молчание. Кангранде снова заскрипел скамьей. Усевшись, не то спросил, не то выдохнул:
- Мальчик?
- Да.
- Ты что-нибудь предприняла?
- Я послала за Игнаццио.
- Он прибудет со своим мавром. - Интонация была не вопросительная, поэтому донна Катерина не ответила. - Ей нельзя самой воспитывать сына.