- Мы были в Алжире, в баньо, и обратились. Теперь мы отступники.
- Считайте, что вам повезло - вас не повесили сразу же, как схватили. Король Людовик обычно так поступает с отступниками. Должно быть, им очень нужны гребцы, коль они дали вам срок.
- Они - это кто?
- Корпус галер. Я уже бывал на галерах, потому меня посадили отдельно от остальных. Чтобы я не наболтал лишнего - о том, что их ждет и как можно избежать худшего.
- Остальные - это кто?
Человек кивком головы указал на маленькое зарешеченное окошко высоко в стене. Гектор встал на скамью, ухватился за брус и, подтянувшись, заглянул туда. Он увидел большой зал, такой же голый и темный, как эта камера. На соломе сидели и лежали во множестве несчастные узники, те, что только что прибыли сюда колонной, скованные цепью.
Когда Гектор слез со скамьи, сокамерник объяснил, презрительно кривя губы:
- Вот с этими-то я шел от самого Парижа. Топали почти месяц, и с полдюжины их померли по дороге. Аргузены… - Заметив, что Гектор не понял, о ком идет речь, он пояснил: - Аргузены - это надсмотрщики из заключенных. Они-то были не хуже обычного, а вот ворюга из комитета по надзору погрел руки, как всегда, договорился с поставщиками продовольствия. Нас держали на половинном пайке, мы прямо подыхали с голоду.
- Если ты не раб, за что же ты здесь?
Человек невесело рассмеялся и, подставив Гектору свое лицо, указал на щеку.
- Смотри сюда.
Под глубоко въевшейся грязью Гектор различил буквы "ГАЛ", впечатавшиеся в кожу.
- Знаешь, что это такое?
- Могу предположить, - ответил Гектор.
- Так меня заклеймили еще три года назад. Я был на галере, осужденный, галерный гребец. Но я не так-то прост, и мне удалось получить прощение. Заплатил умному стряпчему, и тот сообщил, что, мол, ошибочка вышла при установлении личности и что существует множество других бродяг и мошенников по имени Жак Бурдон - мол, взяли не того человека. Только ему потребовалось так много времени, чтобы добиться слушания моего дела, что меня уже успели заклеймить галерным гребцом, когда пришло помилование. А я на этого крючкотвора потратил все денежки, какие у меня были, так что, вернувшись в Париж, поневоле занялся прежним своим ремеслом. А без него мне никак не выжить.
- Прежним ремеслом?
Жак Бурдон выбросил вперед правую руку, и Гектору показалось, что сейчас он получит плюху. Но Бурдон только поднял большой палец. В мякоти между большим и указательным пальцами была выжжена буква V.
- Не часто можно видеть человека с двумя клеймами, а? - похвалился он. - Это вот за воровство. Я - вор, и вор отменный. Начал сызмала, тибрил вещички, и меня никак не могли поймать, пока я, став пацаном, не украл парочку канделябров из церкви. Вот так я получил свое первое клеймо. Но теперь-то я не пойду ни на что такое, вроде ограбления церкви. Шарю по карманам да по кладовкам. Это не так рисково, и меня не взяли бы во второй раз, кабы не эта ревнивая крыса - она донесла на меня.
- А те, остальные? - спросил Гектор. - Что они такого сделали, что угодили сюда?
- Я не спрашивал. Но можешь быть уверен, это обычные подонки. Здесь мошенники, убийцы и воры, вроде меня. Некоторые не платили по долгам, а другие лжесвидетельствовали. Наверняка найдутся и контрабандисты. Одни жулики попались на контрабанде табака, другие на уклонении от соляной пошлины. Есть и дезертиры. Им, как и тебе, повезло, их не повесили, не расстреляли. И само собой, все они будут клясться, что не совершали преступлений, в которых их обвинили и за которые отправили сюда. Мало кто способен рассказать правду.
Гектор молчал. Эта тюрьма представлялась ему клоакой несправедливости. Потом он сказал:
- Но, послушай, если уж тебе удалось добиться помилования, то ни в чем не повинные тем более могут это сделать.
Вор криво усмехнулся в ответ.
- Еще как могут, ежели у них припрятано достаточно деньжат или кто-то на воле может им помочь. Но коль ты угодил сюда, шансов на освобождение почти нет. Дезертиры и отступники, вроде вас, получают пожизненный срок, и даже если каким-то чудом твое дело будет пересмотрено, то, знаешь, - Галерный корпус частенько теряет следы своих гребцов и никак не может их разыскать.
Гектору вспомнился чиновник, который заносил их данные в гроссбух.
- Но ведь все сведения занесены в официальные документы.
Бурдон расхохотался.
- Этих канцелярских крыс не очень-то заботит, правильно ли то, что они записывают. Они прекрасно знают, что в половине случаев им врут, и поэтому пишут, что им больше нравится. Если человек сообщает ложное имя, это принимается. И если он врет насчет причины, по которой его сослали на галеры, тоже годится. А если поступивший стоит перед чиновником молча, или если он слишком испуган и затравлен, чтобы ответить на вопрос, за что его посадили, или даже если он сам не знает, в чем его обвинили, - все едино. Знаешь, что они пишут? Что его осудили на галеры и добавляют "не сказал, за что". Прощай, надежда, и век тебе свободы не видать.
- Мне трудно в это поверить. - Гектор совсем пал духом. - Каждый знает, почему он здесь, или хотя бы имеет какое-то представление…
- Слушай сюда, ирландец, - сказал вор, схватив Гектора за руку. - Среди людей, что протопали вместе со мной всю дорогу от Парижа, есть такие, которые не имеют ни малейшего представления, за что их поставили в цепь. Какой-нибудь неведомый враг, может быть, настрочил на них ложный донос. Всего-то и нужно, что подбросить его куда надо да сопроводить аппетитной взяткой. Потом для вида соберется суд, на котором тебе придется доказывать свою невиновность, а тебя уже заранее считают виноватым. И да поможет тебе небо, если ты протестант и стоишь перед католическим судьей. Во Франции быть протестантом стало слишком опасно.
Глава 13
На другое утро и без того неглубокий сон Гектора был прерван громким криком - его звали по имени. Это стражник колотил по запертой двери камеры и вопил, что Гектор и Дан должны быть готовы, их требует к себе комиссар арсенала. Вскочив на ноги, Гектор с удивлением услышал, как Бурдон нахально выкрикнул:
- А что насчет меня?
В ответ стражник распахнул дверь, прошел по камере и ударил вора по губам. Это никак не подействовало, тот продолжал:
- А кто у нас нынче комиссаром? Очередной дружок Бродара?
Стражник хмуро глянул на него и развернулся на каблуках, а вор кричал ему в спину:
- Да кто бы он ни был, скажи ему, что Жак Бурдон - это человек, с которым он может обделать кое-какие делишки!
- Зачем тебе это? - спросил Гектор. - Только зря разозлишь.
Вор бросил на Гектора насмешливый взгляд.
- Вряд ли тебе известно, кто такой Бродар, - сказал он.
Гектор покачал головой.
- Жан Бродар - наш хозяин и господин. Он - интендант и главный администратор Галерного корпуса, назначенный самим министром Кольбером. Кроме того, он один из главных мздоимцев во всем королевстве. Бродар и его дружки не пропускают мимо рук ни единого ливра из тех, что король Людовик тратит на свой драгоценный Галерный корпус. У них на это имеется куча трюков, будь то фальшивые ведомости несуществующих работников или "откаты" от поставщиков, или продажа "излишних" припасов, или поддельные накладные на перевозки. Поверь мне, по сравнению с интендантом и его шайкой жулики и контрабандисты, сидящие на цепи, - невинные овечки. Подожди и увидишь, мое послание дойдет. Подчиненные Бродара не могут устоять хотя бы перед самой крошечной крошкой.
Стражник вернулся через полчаса и снова повел Гектора с Даном в то здание, где были вчера, и дальше, вверх по лестнице на второй этаж, пока они не оказались перед дверью, охраняемой часовым в синей форме с белыми перевязями. Сопровождающий постучал, и их ввели в большую комнату с высокими окнами, из которых открывался вид на город.
- Насколько я понял, вы - из Ливорно, отставшие от остального груза, - начал комиссар, который, стоя у окна, созерцал далекие гребни крыш. Очертаниями своими комиссар Батист был подобен груше, плохо выбрит и украшен несколькими дорогими кольцами, сверкающими на его пухлых пальцах. - Я получил записку, в которой сказано, что вас следует отправить на галеру "Святой Герасим". Это весьма необычно, потому что "Герасим" еще не присоединился к флоту, хотя его прибытие ожидается в скором времени. У вас есть какое-нибудь представление, почему именно вас выделили наособицу?
- Нет, сэр, - ответил Гектор. - Нам никто ничего не говорил.
- Арсеналу необходим каждый здоровый человек, посему я решил отложить окончательное решение вопроса до прибытия "Герасима", оставить вас здесь и поставить на работу. До тех пор, пока от капитана не поступят необходимые разъяснения. - Комиссар черкнул что-то на листке бумаги и, повернувшись к стражнику, сказал: - Их следует передать в распоряжение старшего комита Гасне. Ступай, найди Гасне, где бы он ни был, передай этих людей ему лично и получи от него расписку. И скажи комиту, чтобы употребил их на что-нибудь полезное.