- Просто все думают, что ты слишком стар и устал, - ответила Тэдди, поднимая голову от газеты. - Сегодня я отругала репортера, который по телефону справился о твоем здоровье. "Как старик?" - спросил он. Я вышла из себя и выдала ему по десятое число.
- Надо отдать тебе должное, Тэдди, ты ни разу не спросила, почему я хочу вернуться. Ты спрашивала о чем угодно, только не об этом.
- Я знаю, ты не успокоишься, пока не закончишь путешествие, - сказала Тэдди спокойно.
Я погладил Кики, которая растянулась рядом со мной на диване.
- Ты, Кики, на плот не вернешься, ты останешься здесь, с Тэдди. Австралия не принимает кошечек.
Словно поняв, о чем шла речь. Кики поднялась, выгнула спину, не открывая глаз, и снова улеглась.
- На этот раз я буду совсем один, - сказал я.
- Решил бы ты наконец насчет этой операции.
- Я не стану ее делать.
Тэдди подняла на меня глаза.
- Я все обдумал. В самом деле... Сейчас это было бы неразумно. И вот почему. Я очень хорошо себя знаю, свой организм, я имею в виду. Операция не такое уж простое дело. Во-первых, после нее могут быть осложнения. Поскольку у меня двусторонняя грыжа, меня разрежут пополам. "Это пустяки, - говорят врачи, - через несколько дней вы будете бегать не хуже, чем прежде". Знаю я эти уговоры. Мне не по душе, что меня разрежут пополам, а потом сошьют, как мешок. Может, я и стану бегать, как прежде, а может - нет. Кто знает? Врачи? Они скажут, что все в порядке, похлопают по спине и выпроводят на все четыре стороны. Если я не смогу прыгать, как прежде, и почувствую, что я уже не тот, они ответят: "Чего вы хотите? Как-никак вам уже за семьдесят, скоро будет восемьдесят".
- Перестань твердить о восьмидесяти, - сердито прервала меня Тэдди. - Можно подумать, что ты ждешь не дождешься, когда наконец тебе исполнится восемьдесят лет.
- Хорошо, Тэдди - Я погладил Кики шею, что было ей приятно даже во сне. - Они скажут: "Вам за семьдесят, чего вы хотите?" А за моей спиной хихикнут: "И чего этот старикан взъелся? Все равно через год-два он будет прикован к инвалидной коляске". Конечно, - продолжал я, - у врачей своя статистика, и, по ее данным, семьдесят лет - весьма почтенный возраст, со всеми отсюда вытекающими обстоятельствами. Я не порицаю врачей. Не так давно я грузил корабли в Галвестоне и таскал на спине семипудовые мешки. Мужчина в тридцать лет казался мне тогда стариком, прожившим свою жизнь.
- Неужели ты был вынужден зарабатывать на жизнь таким трудом? - спросила Тэдди строго.
- Вынужден или не вынужден, но в то время я чувствовал себя счастливым, Тэдди. Мне кажется, я рожден быть грузчиком или волжским бурлаком. Иногда я жалею, что избрал другой путь.
- Что за вздор лезет тебе в голову!
- А что касается операции, то ты ведь знаешь, что значит управлять плотом в одиночку, я тебе достаточно об этом рассказывал. Как же я справлюсь после операции? Придется ждать не меньше года, иначе могут разойтись швы. Ну, конечно, в случае крайней необходимости я бы согласился лечь под нож.
- Что за глупости! - вспылила Тэдди. - Крайняя необходимость! По-моему, именно сейчас и есть крайняя необходимость. Или тебе обязательно нужно ждать, пока ты выйдешь в море?
- Все равно, после операции я приду в себя только через много месяцев, а за это время понтоны проржавеют и плот опустится на дно лагуны. Я куплю хороший бандаж, Берни его проверит, и я полечу в Апиа.
- Я куплю на всякий случай два бандажа, - быстро вставила неизменно практичная Тэдди.
Мы пытались посадить Кики в ящик. Несколько раз нам уже совсем было удавалось водворить ее на место, но каким-то образом она выскакивала наружу. Она не царапалась, она просто сопротивлялась, а Кики была очень сильная кошка. В конце концов мы все же сумели закрыть ящик крышкой и несколько раз обвязать веревкой. Ящик из прочного картона был снабжен ручками и отверстиями для воздуха. Мы собирались отвезти Кики на поезде в Кейп-Код, в семью, где уже несколько недель находился Авси.
Тэдди хотела оставить Кики у себя. Но после того как Авси унесли, мы, возвращаясь вечером домой, заставали кошку сидящей на окне и грустно разглядывающей унылые стены нашей квартиры. Тэдди решила, что Кики тоскует по синему небу, зеленой траве, открытому морю, что держать ее в городе - преступление.
В лифте Тэдди плакала, а Кики жалобно мяукала. Мы добрались до вокзала на такси и сели в поезд. За пределами города Тэдди выпустила Кики из ящика, но надела на нее ошейник с поводком. Кики не возражала: она как равноправный пассажир сидела на скамье и озиралась вокруг.
Выпускать в поезде кошек или собак из клетки не полагается, но кондуктор при виде Кики остановился и обратился к нам весьма дружелюбно. Потом он погладил Кики и сказал грустно, что когда-то у него была такая же красивая кошка.
В Бостоне мы пересели в автомобиль, а он доставил нас в Кейп-Код, в красивое имение, раскинувшееся на невысоких пологих холмах, покрытых соснами и березами. Между ними проглядывало море. Хозяин и его жена любили животных, и мы были счастливы, что Кики попала в хорошие руки. Кики, увидев Авси после пятинедельной разлуки, не обратила на него ни малейшего внимания, а Авси как будто даже испугался.
После обеда мы сели в машину - пора было возвращаться в Бостон. Авси, успевший уже стать всеобщим любимцем, находился в доме, а Кики сидела на крыльце, повернувшись к нам спиной и, видимо, наслаждаясь великолепной погодой.
- Больше я кошек не завожу, - сказала Тэдди, смахивая слезу - Будь у нас свой дом, я бы ни за что не отдала Кики.
Машина покатилась по гравию. Тэдди высунулась из окна.
- Кики, Кики! Что же ты не посмотришь на меня? Прощай, Кики! - Ее голос задрожал.
- До свидания, Кики, мой верный товарищ! - крикнул я и обнял Тэдди.
Друзья из Апиа по-прежнему писали, что погода в западной части Тихого океана плохая и неустойчивая. Часто налетают штормы и даже ураганы, дует западный ветер. Месяц идет за месяцем, а долгожданных пассатов все нет и нет.
Друзья прислали мне вырезки из газет с сообщениями из Новой Зеландии, с островов Фиджи, Тонга, Самоа... В них говорилось о судах, разбившихся о рифы или погибших в открытом море. Судно компании "Мэтсон Лайн", шедшее от Фиджи к Восточному Самоа, попало в шторм, какого не может припомнить его капитан, а он исколесил весь Тихий океан.
Даже плот, писали мне, пострадал, а ведь он стоял в лагуне. Его два раза срывало с якоря и выбрасывало на берег. В конце концов Лео Шмидт, начальник полиции, приказал двадцати арестантам, занятым на дорожных работах, войти в покрытую пеной лагуну и отвести плот в более защищенное место. Там, в миле от Апиа, он и стоял теперь на якоре.
Наконец мне надоело ждать. Я решил лететь обратно в Апиа, подготовить плот и выйти в море. Когда я сообщил о своем намерении Тэдди, она поглядела на меня как-то странно и сказала:
- Я придумала одну вещь.
- Какую? - поинтересовался я, не ожидая ничего хорошего.
Тэдди обняла меня.
- Я хочу сопровождать тебя.
- В Апиа?
- Нет, в Австралию.
- На плоту?
- Да.
Я покачал головой:
- Это невозможно, Тэдди.
- Почему?
- Рифы, рифы, Тэдди! Путешествие будет не из легких.
- Но это все же легче, чем ждать. Сидеть здесь и ждать, ждать сообщений, которые так никогда и не приходят. Месяц за месяцем. Ты и не представляешь себе, что я пережила.
- Я знаю, Тэдди, знаю очень хорошо, но сделать ничего нельзя. Если плот наскочит на риф, его будет мотать из стороны в сторону и бить о скалу, пока от него ничего не останется. Нас смоет и разнесет на куски. - Я снова покачал головой. - Неужели, по-твоему, я могу подвергнуть тебя такой опасности?
- Я не боюсь.
- Я знаю, что ты не боишься.
- А твоя грыжа? Что, если с тобой что-нибудь случится и ты будешь совсем один? Кто позаботится о тебе? Не говори, что этого не может быть.
- Тэдди, это моя борьба. Один - я выстою. Если плот не развалится, я приведу его в Австралию.
Я нанес мой путь - от Апиа до Сиднея - на карту западной части Тихого океана и повесил ее на стену.
- Сможешь следить за моим маршрутом, - пояснил я Тэдди. - Я собираюсь делать пятьдесят - пятьдесят пять миль в день. - И я научил Тэдди высчитывать мили по показателям широты и долготы на полях карты.
Перед самым моим отъездом Тэдди спросила:
- А ты будешь, как прежде, разговаривать со мной?
- Если ты хочешь, Тэдди.
- Конечно, хочу! Ты еще спрашиваешь! Знаешь ведь, что для меня это нечто совершенно реальное.
- Знаю, Тэдди. Для меня тоже.
- Иначе я, наверное, не выдержу. Ты будешь так далеко от меня!
- Да, Тэдди, я плыву в другую часть света.