- Можешь звать меня удальцом и читать мне наставления, старый капканщик мускусных мышей, - грубо ответил ему шпион, - но белые вы или краснокожие, кто позволил вам обращаться так с охотником?
- Если бы вместо того, чтобы пытаться подслушать то, что вас не касается, достойный сеньор Доминго, так кажется вас зовут, - насмешливо произнес дон Стефано, - вы спокойно продолжали бы спать в своем лагере, с вами не случилось бы маленькой неприятности, на которую вы изволите жаловаться.
- Я должен признать справедливость ваших рассуждений, - ответил бродяга с иронией, - но что делать? Я всегда имел страсть узнать именно то, что от меня старались скрыть.
Незнакомец устремил на него подозрительный взгляд.
- А давно у вас эта страсть, сеньор Доминго? - спросил он.
- С самого детства, - дерзко ответил тот.
- В таком случае, вы, должно быть, узнали очень много различных вещей?
- Бесчисленное множество, господин мой. Дон Стефано обратился к Вольной Пуле.
- Друг мой, - сказал он ему, - ослабьте немного веревку, стягивающую его, я желаю поговорить с ним; может, что и узнаем от него.
Охотник безмолвно исполнил просьбу дона Стефано. Бродяга, почувствовав облегчение, с удовольствием сделал глубокий вздох и сел.
- Слава Богу! - воскликнул он насмешливо. - Теперь хоть находишься в сносном положении, можно и поговорить.
- Не так ли?
- Точно так, господин мой, теперь я готов для вас на любые услуги.
- В таком случае я воспользуюсь вашей любезностью.
- Пользуйтесь, пользуйтесь, сударь, от разговоров с вами я могу только выиграть.
- Может быть, вы и правы. Скажите-ка мне: не считая вашего благородного любопытства, в котором вы мне так чистосердечно признались, нет ли в вас еще каких маленьких недостатков?
Бродяга сделал вид, будто добросовестно вдумывается в себя, и через две-три минуты ответил с огорчением:
- Нет, сударь, не вижу никаких.
- Уверены ли вы в этом?
- Гм! Пожалуй, и могут быть, но, однако, не думаю.
- Ага, вы, видимо, не уверены в этом!
- В самом деле, это правда! - воскликнул бродяга с фальшивой откровенностью. - Вы знаете, сударь, как несовершенна человеческая натура.
- А если бы я вам помог, - сказал дон Стефано, - может быть, что…
- Мы найдем кое-что, не так ли, сударь? - живо прервал его Доминго. - Так помогите, помогите мне, ничего лучшего я не желаю.
- Так, например… заметьте хорошенько: я полагаю, но не утверждаю…
- Я знаю, полноте, сударь, не стесняйтесь.
- Итак, может быть, в вас есть некоторая слабость к деньгам?
- В особенности к золоту.
- Это-то я и хотел сказать.
- Потому только, сударь, что золото так приятно звучит! О! И если его честно приобрести!..
- Разумеется. Вот, например, предположим, что кто-нибудь предложил бы вам тысячу пиастров за открытие тайны паланкина дона Мигеля Ортеги.
- Хорошо! - воскликнул бродяга, устремляя ясный взгляд на незнакомца, который в свою очередь внимательно следил за ним.
- И если кто-нибудь, - продолжал дон Стефано, - дал бы вам сверх того, в задаток, такое вот кольцо.
Произнося эти слова, он повертел перед глазами негодяя великолепным бриллиантом.
- Я бы согласился, клянусь Богом! - с жадностью воскликнул бродяга. - Хотя бы для открытия этого секрета мне пришлось бы навсегда лишиться места в раю, на которое я все же надеялся!
- Освободите этого человека, Вольная Пуля, - холодно произнес дон Стефано, - мы поняли друг друга.
Почувствовав себя на свободе, метис подпрыгнул от радости.
- Где перстень? - спросил он.
- Вот он, возьми его, - сказал дон Стефано, подавая ему перстень. - Договор заключен?
Доминго сложил крестом большой палец правой руки и большой палец левой и, гордо подняв голову, сказал громко и с чувством:
- Клянусь крестом Искупителя употребить все усилия для открытия тайны, которую дон Мигель так ревностно скрывает! Клянусь никогда не изменять кавалеру, с которым заключаю условие в настоящую минуту! Эту клятву произношу в присутствии трех лиц, здесь стоящих, и обязываюсь, если обману их, подвергнуться без ропота такому наказанию, даже смерти, к какому угодно будет этим господам присудить меня.
Клятва, принесенная Доминго, была самая грозная, какую только могут произносить испано-американцы; не было примера, чтобы они нарушили ее. Дон Стефано удовольствовался ею и доверился честности бродяги.
Вдруг на некотором расстоянии от них раздалось несколько выстрелов, а вслед за ними громкие крики.
Вольная Пуля вздрогнул.
- Дон Хосе, - сказал он незнакомцу, положив руку на его плечо, - Бог покровительствует нам. Возвращайтесь в лагерь. Следующей ночью я, вероятно, сообщу вам что-нибудь новое.
- Но что означают эти выстрелы?
- Не беспокойтесь, идите, предоставьте действовать мне.
- Если вы этого хотите, извольте, я уйду.
- А я? - спросил Доминго. - Послушайте, друзья, если вам предстоит подраться на ножах, то не можете ли вы и меня взять с собой?
Старый охотник внимательно посмотрел на него.
- Гм! Мысль твоя не дурна, - сказал он через минуту, - пойдем, пожалуй, с нами.
- В добрый час; вот и найден предлог для оправдания моего отсутствия.
Дон Стефано улыбнулся. Напомнив еще раз Вольной Пуле об их свидании в следующую ночь, он скрылся в кустарнике, направляясь к лагерю.
Оба охотника и метис остались одни.
Глава IV
ИНДЕЙЦЫ И ОХОТНИКИ
Мы уже сказали, что в том месте, где находились три охотника, река Колорадо широко разлилась, и ее серебристые воды извивались среди красивой, очень живописной местности. Пирога Вольной Пули пристала к небольшой долине, скрытой со всех сторон высокими деревьями, густая зелень которых окружала ее, словно зеленым занавесом; охотники, находясь в ней, избавлялись даже днем от любопытных или нескромных посетителей, но в такой поздний час, при мерцающем свете луны, проникающем к ним через свод древесных листьев, они могли считать себя в полнейшей безопасности.
Убедившись в прочности своей позиции, Вольная Пуля разработал план сражения с той ясностью, какая дается только продолжительным опытом жизни в прериях.
- Приятель, - спросил он метиса, - знаешь ли ты степь?
- Конечно, не так, как ты, старый капканщик, - скромно ответил тот, - но все же настолько, что могу оказать вам помощь в деле, затеваемом тобой.
- Люблю такой ответ, он доказывает желание быть полезным. Слушай меня внимательно; мои седины и морщины на лице говорят тебе за мою опытность: всю свою жизнь провел я в лесах; нет ни одной травинки, которую бы я не знал, ни одного шороха, которого я не мог бы объяснить, ни одного следа, которого бы я не узнал. Несколько минут назад неподалеку от нас раздались выстрелы и воинский клич индейцев; среди выстрелов я узнал выстрел из ружья моего друга. В настоящую минуту он находится в опасности, бьется с апачами, напавшими на него во время сна. По числу выстрелов я узнал, что с моим другом только два товарища; он пропал, если мы не явимся к нему на помощь, потому что противники его многочисленны. Наша попытка опасна, подумай, прежде чем ответить: все ли еще хочешь ты сопутствовать нам и рисковать своей шкурой?
- Э-э! - беспечно ответил бродяга. - Умирают только один раз; может быть, не представится больше такого прекрасного случая умереть честно. Располагай мной, старый капканщик, я ваш телом и душой.
- Хорошо, я ждал такого ответа. Однако мой долг был предупредить об угрожающей тебе опасности. Но довольно говорить, пора действовать: время не терпит, каждая потерянная минута кажется веком тому, кого мы хотим спасти. Ступайте по моему следу, держите глаза и уши настороже, будьте особенно внимательны и без моего приказа ничего не делайте. Пошли!
Приведя в порядок ружье, вслед за обоими своими товарищами, Вольная Пуля осмотрелся и, увлекаемый инстинктом охотника, пошел быстро, но неслышно в направлении разыгравшейся битвы, знаком позвав за собой своих спутников.
После двадцатиминутной очень трудной и вместе с тем очень осторожной ходьбы Вольная Пуля остановился. Слегка раздвинув ветви кустарника, они увидели следующее.
Перед ними, не далее как в десяти шагах, открылась прогалина; в центре ее были разложены три костра, вокруг которых сидели индейцы апачи и важно курили, а их лошади, привязанные к стволам деревьев, жевали молодые древесные побеги.
Верный Прицел равнодушно стоял подле вождей, опираясь на свое ружье, и разговаривал с ними. Вольная Пуля ничего не мог понять: апачи, казалось, были в самых лучших отношениях с охотником, который со своей стороны не выказывал ни жестами, ни выражением лица никакой озабоченности.
Чтобы дать понять читателю то странное положение, в котором находились все эти люди по отношению друг к другу, мы должны несколько отступить назад.
Мы уже сказали, что после внезапного нападения индейцев Верный Прицел вышел к ним, размахивая в знак мира бизоньим плащом. Индейцы остановились, чтобы выслушать объяснение охотника. Даже два вождя вышли к нему навстречу, вежливо прося его высказаться.
- Что хочет мой бледнолицый брат? - спросил с коротким поклоном один из вождей.
- Разве мой краснокожий брат не знает меня? Нужно ли говорить ему мое имя, чтобы он знал, с кем говорит? - ответил Верный Прицел сердито.
- Это лишнее. Я знаю, что брат мой великий воин. Уши мои открыты, я жду его объяснений.
Охотник презрительно пожал плечами.