- Я очень слаб, - жалобно ответил дон Стефано, - чувствую общую тяжесть и ужасный шум в ушах.
- Гм! - продолжал охотник. - Это неопасно; такое состояние часто бывает следствием падения.
- Так я упал? - переспросил больной, узнавший Руперто и несколько успокоенный.
- Вероятно, потому что мы нашли вас лежащим на песке, у брода Рубио.
- А! Так вы там меня нашли?
- Да, три часа тому назад.
- Благодарю вас за оказанную мне помощь - без нее, вероятно, я был бы уже мертв.
- Это очень вероятно; но не торопитесь благодарить нас.
- Отчего же? - спросил дон Стефано, навострив уши при этом двусмысленном ответе, в котором ему послышалась скрытая угроза.
- Э-э! Кто знает будущее! Никто не может ручаться за него, - ответил добродушно Верный Прицел.
Дон Стефано, рассудок которого окончательно прояснился и силы быстро восстанавливались, живо поднялся и, устремив на охотника взгляд, которым он хотел, казалось, проникнуть в глубину его души, громко проговорил:
- Однако, не пленник же я ваш!
- Гм! - проворчал охотник в ответ.
Это междометие обеспокоило больного более длинной фразы.
- Поговорим откровенно, - сказал он после некоторого раздумья.
- Ничего лучшего мы не желаем.
- Из вас троих я знаю только его одного, - продолжал раненый, указывая на Руперто, - и, как мне кажется, ничем не оскорбил его.
- Это правда, - ответил Руперто.
- Вас я никогда не видел, следовательно, вы не можете питать ко мне никакой вражды.
- Действительно, мы в первый раз встречаемся лицом к лицу.
- Остается этот индейский воин, которого, подобно вам, я вижу в первый раз.
- Все это верно.
- По какой же причине я могу быть вашим пленником?
- Этот вопрос не так легок, как вы полагаете; хотя мы, лично, не можем ни в чем обвинять вас, но не оскорбили ли вы, бродя по прериям, кого-то еще?
- Я?
- Кто же, как не вы? Не далее как сегодня ночью не вы ли старались убить человека в подстроенной для него засаде?
- Да, но этот человек - мой враг.
- Хорошо. Теперь предположите, что мы - друзья этого человека.
- Но нет! Этого не может быть!
- Почему вы так полагаете?
Дон Стефано презрительно пожал плечами.
- Вы, верно, считаете меня большим простаком, еслидумаете, что я попадусь на такую увертку.
- Но это еще не все.
- Полноте! Если бы я попал в руки этого человека, он перенес бы меня в свой лагерь, чтобы расправиться со мной на глазах у своих разбойников, для которых моя казнь была бы приятным зрелищем.
Старый охотник, говоривший до сих пор с некоторой иронией, вдруг переменил тон и стал настолько же серьезен, насколько до этого был шутлив.
- Послушайте, - сказал он, - и воспользуйтесь тем, что услышите: не дурачьте нас своей слабостью, мы очень хорошо знаем, что ваши силы почти полностью возвратились к вам; совет мой чистосердечен и дан вам с целью предупредить вас против вас же самих. Правда, что вы не пленник наш, но все же вы не свободны.
- Я вас не понимаю, - прервал его дон Стефано с потемневшим лицом.
- Никто из присутствующих здесь лиц, - продолжал Верный Прицел, - не обвиняет вас; мы не знаем, кто вы, и еще сегодня я совершенно не знал о вашем существовании. Но есть один человек, который питает к вам ненависть. Это дело можно было бы решить в честном поединке, но претензии к вам настолько сильны, что решено вас судить - и судить немедленно!
- Меня немедленно судить! - повторил дон Стефано в величайшем изумлении. - Но перед каким судом этот человек желает меня представить? Мы здесь в пустынном краю.
- Да, и вы, кажется, забываете, что в прериях, где городские законы не в состоянии преследовать виновных, существует ужасное законодательство - краткое, неумолимое, к которому, в целях общей пользы, всякий оскорбленный человек имеет право прибегнуть, когда этого требует безотлагательная необходимость.
- Что же это за закон? - спросил дон Стефано с помертвелым лицом.
- Это закон Линча.
- Закон Линча?
- Да. Мы, как вы уже заметили, люди, совсем вас не знающие, созваны здесь его именем для того, чтобы судить вас.
- Меня судить! Но это невозможно. Какое преступление я совершил? Кто мой обвинитель?
- Я не могу отвечать на эти вопросы; мне не известно преступление, в котором вас обвиняют, я не знаю даже имени вашего обвинителя; только верьте, что мы не имеем против вас ни ненависти, ни предубеждения, мы будем беспристрастны. Приготовьтесь защищать себя в этот небольшой промежуток времени, а когда настанет минута защиты, постарайтесь доказать свою невиновность, уличив своего обвинителя, чего я вам искренне желаю. Дон Стефано опустил голову.
- Но как вы хотите, чтобы я приготовился защищать себя, когда я даже не знаю, в чем именно меня обвиняют? Осветите мне эту темноту, проведите хотя бы самый слабый свет, чтобы я мог наконец, руководствуясь им, знать, куда иду.
- Говоря вам то, что вы слышали, кабальеро, я повиновался своей совести, повелевавшей мне известить вас об угрожающей вам опасности, сказать же вам большего я не могу, потому что, как и вы, больше и сам ничего не знаю.
По знаку Верного Прицела Руперто, Летучий Орел и Дикая Роза удалились, оставив дона Стефано одного.
Мексиканец с бешенством бросился на траву, но вдруг, вскочив на ноги и схватившись рукой за грудь, принялся жадно искать чего-то вокруг себя; ничего не найдя, он воскликнул:
- А! Куда девался мой бумажник?! Если люди овладели им, то я пропал… Как быть, что делать?
Вдали раздался конский топот, постепенно приближавшийся к месту, где расположились охотники. В самом деле, через четверть часа на поляну выехали тридцать охотников, во главе которых был Вольная Пуля.
- Что это значит? - прошептал дон Стефано. - Вольная Пуля - среди разбойников?
Недоумение его не было продолжительным: среди вновь прибывших он тотчас узнал еще одного человека.
- Дон Мигель Ортега! Эге! Знаю, - добавил он через минуту, - кто мой обвинитель. Хорошо, хорошо, - добавил он, - положение мое не так отчаянно, как я полагал; видимо, эти господа ничего не знают, и мои драгоценные бумаги не попали к ним в руки. Гм! Кажется, этот ужасный закон Линча ошибется на этот раз, и я, как и в прежние времена, сумею избежать опасности.
Дон Мигель увидел дона Стефано, но сделал вид, что не замечает его. Дон Стефано внимательно следил глазами за всеми движениями охотников. Опустив носилки в противоположной от дона Стефано стороне, все мексиканцы, не сходя с коней, образовали большой круг на поляне и встали неподвижно, держа ружья наготове, делая тем самым всякую попытку к бегству невозможной.
Перед огнем полукругом были расставлены бизоньи черепа - пять черепов, заменяющих стулья; на них расположились в следующем порядке: дон Мигель Ортега, исполняющий обязанность председателя, сидел в центре, по правую его руку Верный Прицел, по левую - Вольная Пуля, затем индейский вождь и один мексиканец.
При виде этого суда под открытом небом, среди девственного леса, окруженный всадниками в странных костюмах, неподвижными, как бронзовые статуи, дон Стефано почувствовал дрожь, невольно пробежавшую по его телу; оглядев всех, он заметил их взоры, устремленные на него с неумолимым упорством силы и права.
- Гм! - прошептал он. - Кажется, я рано воспел победу, нелегко будет вывернуться.
В эту минуту по знаку дона Мигеля два охотника выехали вперед, соскочили с лошадей и подошли к раненому. Тот сделал усилие над собой и встал на ноги. Охотники взяли его под руки и подвели к судьям.
Дон Стефано выпрямился, скрестил на груди руки и язвительным взглядом окинул судей, перед которыми стоял.
- Ого! Так это вы мой обвинитель, кабальеро? - насмешливо обратился он к дону Мигелю.
- Нет, - ответил капитан, слегка пожав плечами, - я ваш судья, но не обвинитель.
Глава XIX
ЛИЦОМ К ЛИЦУ
После этих слов наступила минута ожидания, почти колебания.
Дон Стефано преодолел ужас, невольно проникший в его душу.
- Хорошо, - сказал он твердым голосом, с презрением оглянувшись вокруг, - если не вы, то где же этот обвинитель? Не прячется ли он теперь, когда пробил час? Не желает ли отпереться от ответственности, павшей на него? Пусть же он явится, я жду его! Дон Мигель покачал головой.
- Может быть, когда он явится, вы найдете, что он слишком рано пришел, - ответил он.
- Чего же вы хотите от меня?
- Сейчас вы это узнаете.
Дон Мигель был бледен и мрачен, печальная улыбка скользила по его бледным губам; видно было, что он всеми силами старается преодолеть слабость и едва сидит на своем месте.
После нескольких минут размышления он поднял голову.
- Как вас зовут? - спросил он.
- Дон Стефано Коэчо, - без колебаний ответил обвиняемый.
Судьи обменялись многозначительными взглядами.
- Где и когда вы родились?
- В Масатлане в тысяча восемьсот восьмом году.
- Чем вы занимаетесь?
- Я торговец из Санта-Фе.
- Что привело вас в прерии?
- Я вам это уже говорил. Ваши бесполезные вопросы утомляют меня.
- Я спрашиваю, что привело вас в прерии?
- Ряд банкротств моих корреспондентов вынудил меня на это путешествие; в прериях я потому, что нет другой дороги туда, куда я направляюсь.
- Куда же вы направляетесь?
- В Монтеррей… Видите, как я покорно отвечаю на все ваши вопросы, - сказал он насмешливо.
- Да, вы выказываете полную покорность, но для вашей же пользы я желал бы, чтобы вы доказали также вашу искренность.