Илья Кормильцев - Собрание сочинений. Том 1. Поэзия стр 23.

и, смяв нас, они пойдут в направленье приказа
магниты не мыслят, они не поймут то, что ясно сразу:
то, что северный полюс в конце всех меридианов
то, что смерть среди льдов неизбежна для пьяных
но свободою платят за самоубийство, и страшно
то, что за неименьем своей они расплатятся нашей
так храни нас господь
храни нас господь от того,
кто похож на магнитную стрелку
храни нас господь от того,
кто похож на магнитную стрелку

не позднее 1985

"Смотрите, как я ухожу"

Я обрубаю за собой хвосты,
Я ухожу в апельсиновые дебри,
Смотрите, как плавно я ухожу
Туда, куда уже никому не верится

Забудьте меня, я сжег все мосты,
Я попытаюсь никогда не возвращаться.
Смотрите, как безвозвратно я ухожу,
Поэтому не надо надо мной стебаться

Я все-таки не стал поджигать ваш дом,
Я просто не хочу никого обидеть,
Мне очень бы хотелось посмеяться над вами,
Но я уже не могу вас видеть

Я просто оставил вас, как вы есть
Теперь вы останетесь такими навсегда,
Видите, как честно я ухожу -
Я это могу себе позволить иногда

Итак, я обрубаю за собой хвосты
И все эти части оставляю за вами,
Счастливо досмотреть, как я ухожу
У вас на глазах, на глазах со слезами…

не позднее 1985

"Ты прыгаешь на тугую сетку…"

Ты прыгаешь на тугую сетку,
Ты хочешь влюбиться в риск,
Ты играешь в русскую рулетку,
Раскручивая телефонный диск.

Если кто-нибудь скажет "да",
Ты не поверишь, что это честно,
Ты отведешь от виска трубку
И положишь ее на место.

Если кто-нибудь скажет "нет",
Ты будешь слушать всю ночь напролет.
Счастье может тебе навредить,
Но несчастье тебя не убьет.

не позднее 1985

Баллада в ре

Я однажды любил:
Словно бронза смугла,
Как ягненок, невинна,
И как, нимфа, стройна
Та девчонка была.
Я лелеял ее,
Но мелькнув, как весна,
Она скрылась.

В юный бриз летних дней
Брал не раз я свое,
Хоть и мать, и сестра
Сторожили ее.
Их сердца иссушил
Ряд житейских невзгод,
И на нас они злость
Вымещали.

О, она была младшей,
Младшей из двух.
В ее маленьком сердце
Жил чувственный дух,
И козлом отпущенья
Служила она
Для ревности мелкой
Всех близких.

В ее старшей сестре
Что-то жалкое есть:
Скука, жившая в ней,
Берегла ее честь,
На чужие мечты
Ее падала месть,
Усмотрев в них угрозу
Привычному.

Все прошло, и прощенья
Откуда мне ждать?
Как я смел дать надежду,
Как смел я солгать,
Обещая, что я
Не смогу потерять
Такой совершенной
Возлюбленной?

Я нашу любовь
Видел внутренним взором,
Как решетку камина
С волшебным узором.
И я уже впал
В грех, полный позора,
В грех веры, что мы
В безопасности.

Но призрачность гнева
В реальность мечты
Метнула безгласный
Ответ пустоты…
И надпись поперек
Могильной плиты:
"Эй ты! Ну что теперь
Скажешь?!"

И скрипнула дверь,
И открылась она -
Обычный исход
Фантастичного сна:
Король, королева
Из чугуна
Разбились вдребезги
Ночью.

"Ты принес нам несчастье!", -
Вскричала сестра:
"Будь проклят и прочь
Уходи навсегда!"
И в доспехах своих
Повернувшись тогда,
Пригвоздил я ее
К руинам ничтожества.

В тусклом лампочки свете
Осколки литья,
И над ними сцепились
Сестрица и я.
И она, между нами
Словно дитя,
Злобно вдавлена в прах
Нашей тенью.

Все прошло, все прошло.
Все подходит к концу.
Я рыдаю, и слезы
Бегут по лицу.
Вспоминаю ту ночь,
Когда вниз по крыльцу
Я сбежал, ощущая спиной
Пепел чувства.

Ветер ставней стучит,
И сырой потолок -
Сладких слов забытья
Отыскать я не смог.
Кто полюбит ее -
Пусть мой помнит урок,
Пусть хранит ее, как
Драгоценность.

И друзья, утешая,
Дают мне совет:
"Будь свободен теперь!
Пред тобой целый свет".
Но загадочный слышат
И странный ответ:
"Свободны ли птицы
От оков горизонта?"

не позднее 1985

Погребение проклятого

Скоро тело твое христиане
Равнодушно земле предадут.
Это будет в полночном тумане,
Там, где сорные травы растут.

Вскоре здесь на немую путину
Выйдут злобные монстры дремать:
Тут раскинет паук паутину,
Там змеенышей выведет мать.

А к утру над твоей головою
Будет дикая птица кричать,
Чорт свирепый железной рукою
Будет труп из земли вынимать.

Будет ведьма в страстях извиваться,
Белый саван зубищами рвать.
Будут вопли ее раздаваться…
Когда утро наступит опять.

Будет телом маньяк наслаждаться,
Будет голод в разврате топить,
Будут воры в квартиры врываться,
А уроды - уродов плодить.

Будет кровью вампир упиваться,
Будет в горло свинец затекать,
Будут люди людей же бояться…
КОГДА УТРО НАСТУПИТ ОПЯТЬ!

не позднее 1985

"Эй, человек! Беспечный человек!.."

Эй, человек! Беспечный человек!
Не верю я, что ты
Готов покорно, закрыв глаза,
Бессильным лечь у трона
"Гуманного" нейтрона!
это вздорно! -

Без боя, без борьбы
Глотать смертельные грибы.
Не смей,
Не смей глядеть сквозь пальцы!
Запомни - люди на Земле -
не постояльцы!

Горящий факел
На порох просто положить.
Потом его не потушить, горящий факел.
Ты должен жить!
Ты должен жить не в страхе.
Ты должен
петь,
писать,
кричать,
Но не молчать!..
Тогда в награду за труды
В тебя швырнут не бомбы,
А бросят под ноги цветы.

не позднее 1985

Волы

а горы я люблю не за орлов…
мне нравятся горы
из-за волов,
впряженных цугом в большую арбу,
скрипучую колесницу
я иду рядом с ними ночи и дни
и вздыхаю, когда
вздыхают они,
ласкаю мозоли у них на горбу,
пью слезы на их ресницах

мечты их уходят, как пар из ноздрей,
расставаясь с мечтами, идется быстрей
мечты по наследству отходят ко мне -
фотографу поневоле
я их проявляю в своем мозгу
и я постигаю воловью тоску
и закрепляю в растворе слов
мечты о свободе и воле

один вол считает, что постромки
спасают его от греха и тоски
он весь во власти священной руки,
он тянет по воле Бога
другой проклинает тот день, когда
он позволил надеть постромки на себя,
видя в них вроде цепей и ядра,
мешающих прыгнуть к небу
другой же их тянет, тянет весь век
за ежевечерний овес и ночлег
он воловий Ньютон, открывший закон
следствия и причины

но в горах не слишком-то верят мечтам,
а складки рельефа мешают глазам
значительно проще поверить ушам:
телега скрипит
это значит - телега едет
скрипит - значит едет

а в мешки на телеге засыпана соль,
и она здесь играет не последнюю роль
возница везет ее, словно пароль
для пропуска в бесконечность
но волам-то видать лишь кремнистый путь:
обернуться назад им мешает хомут,
и божественный груз постигают как суть
лишь идущие рядом с арбою
а бычки рьяно рвут сыромятный ремень,
режут губы быков, прогоняя их лень,
и быки сокращают свой завтрашний день,
продвигаясь к закату…

а телега скрипит, телега скрипит, значит едет
телега скрипит, ось во втулках хрипит,
телега скрипит -
значит едет, едет, едет…

не позднее 1985

"Я открываю все краны…"

я открываю все краны
на кухне и в ванной
и заполняю квартиру
холодной водой
я приступаю к подводному
существованью,
реализую на практике мой
новый метод дыханья

шаг мой приводит в восторг
почитателей монстров,
ищущих в каждом поступке
изысканный стеб
что им до права любого
на собственный остров -
им лишь гвоздями прибить бы венец
на подвернувшийся лоб

жить и дышать под водой -
это путь не из легких:
стоит превысить лимит,
и наступит конец
надо спешить - я уже
ощущаю боль в легких
только замазали каждую щель
обладатели добрых сердец

не позднее 1985

Остров Абалон

Тот же кошмар: мне снятся дырявые банки,
По камням из них уходящая кровь.
Искореженные жестянки, вытекающая кровь…
Вынимая газету из ящика, я с надеждой
смотрю на число:
Может, оно останется тем же?
Но надежда приходит
все реже и реже
и -
Мне снова не повезло.
А туманное утро прохладно и мудро;
С мелом стоит у доски:
"Запишите задание на дом:
Разучить состоянье тоски".
А во рту вкус сладостных яблок:
Сон наяву придет,
Сон о яблочном острове
В сердцевине гнилых болот,
Где для воинов и героев
повернул любезно Создатель
В отрицательную сторону
времени выключатель,
Где воздух так густ и плотен
от застывших молитв
И навечно скрестились копья
навек неоконченных битв.
Пусть закрыта дверь, среди сосен
все равно яблоня расцветет.
Пусть закрыта дверь, у часов
все равно их пульс пропадет.
И дрожит у двери засов,
Бьется тоненький лучик света.
В щель под ней проползет, шипя,
утренняя газета.