- Ну, а если я потребую у вас удовлетворения.
- Я, конечно, буду драться, - ответил граф твердо.
- Заметьте, граф, что если герцог женится на госпоже Маласси. то вы разорены навсегда.
- Я сумею перенести это несчастье. - ответил граф и добавил, указывая на дверь: - Довольно, милостивый государь, я хочу уважать госпожу Роше и надеюсь, что мы встретимся с вами только с оружием в руках.
Слова эти были произнесены таким холодным тоном, что сэру Артуру оставалось только взять шляпу и выйти.
- Мы увидимся, граф, - проговорил он.
- Когда вам будет угодно, - ответил граф.
Когда сэр Артур вышел, то граф де Шато-Мальи вздохнул гораздо свободнее.
- Я чувствую, - прошептал он, - что я становлюсь опять честным человеком.
После этого он взял перо и написал следующее письмо:
"Милостивая государыня!
Я вас буду просить назначить мне завтра свидание у себя дома, а не у меня, как это предполагалось раньше".
Это письмо было отослано Эрмине Роше.
- Черт возьми! - прошептал сэр Вильямс, уходя от графа, - неужели судьба помешает мне накануне самой победы… Нет! Я должен отомстить.
Вернемся теперь опять в Леону Роллану.
Выбежав от Тюркуазы, он как сумасшедший побежал домой… он не мог дать себе отчета, что происходило с ним… он был в каком-то опьянении…
Тюркуаза так и вертелась перед глазами бедного работника и своим чарующим видом лишала его всякой способности мышления.
Его уже ждали с нетерпением.
Леон сел нарочно около своего ребенка и старался всеми силами заглушить то ужасное видение, которое преследовало его… но все было напрасно… Тюркуаза так и мелькала перед его глазами.
Ночью он наконец не выдержал и хотел привести в исполнение требование Тюркуазы относительно своего ребенка…
Но Вишня внезапно проснулась и вскрикнула…
Этого крика, вырвавшегося из сердца матери, было вполне довольно, чтобы Леон на минуту пришел в себя… он положил ребенка в люльку и, сказав с отчаянием: "Я негодяй… прощай… прости меня!" - выбежал из комнаты.
Утром Вишня нашла в мастерской письмо Тюркуазы… она прочла его, поняла, зачем Леон хотел взять с собой ребенка, и упала без чувств.
Но в это время само провидение заступилось за несчастную мать и послало ей утешительницу и покровительницу в лице Баккара.
Баккара прочла это письмо и, поцеловав Вишню, сказала решительным тоном:
- Тюркуаза умрет от моей собственной руки!..
Она встала, как амазонка, приготовляющаяся к битве.
Теперь, прежде чем продолжать дальше, мы вернемся к сэру Артуру, когда он вышел от графа де Шато-Мальи.
Выйдя от графа, сэр Вильямс сел в карету и велел кучеру везти себя к своему другу виконту де Камбольху.
Ученик, по всей вероятности, ждал своего учителя и был дома.
- Черт возьми, дядя, - проговорил он при виде сэра Артура, - вы очень аккуратны.
- О, yes! - ответил англичанин, затворяя собственноручно за собой двери… - Ты видел Шерубена?
- Да.
- Ну, что?
- Она выслушала его признание.
- Ну?
- Ну, и ничего.
И Рокамболь рассказал подробно сцену, случившуюся накануне у Маласси.
- Вы видите, - добавил он, глубоко вздохнув, - мы ни на шаг не подвинулись вперед.
- Ты находишь?
- Да.
- Ты ошибаешься, пустейший человек. Рокамболь привскочил на своем месте.
- Друг мой, - проговорил сэр Вильямс, разваливаясь в своем кресле, - ты положительно обманываешь все мои лучшие надежды и ожидания.
- В чем это, дядя?
- Да хоть бы в том, что ты глуп.
- Очень вам благодарен за ваш комплимент.
- Мне сегодня некогда упрекать тебя, мой милый друг, а потому перейдем прямо к делу. В какой день Дай Натха приняла яд?
- Третьего дня.
- Так, он действует только на седьмой день, следовательно, у нас еще целых пять дней?
- Но, дядюшка, - проговорил Рокамболь, - Шерубен в две недели не мог ничего сделать с маркизой, что же он сделает в эти пять дней.
Сэр Вильямс только пожал плечами.
- Странно, - сказал он, - ты до сих пор смотришь на всех женщин, как будто все это одни лоретки.
- Я согласен, дядя, что я еще глуп, а вы - гениальный человек.
- Перейдем к другому, - перебил его сэр Вильямс.
- Позвольте, - возразил Рокамболь, - я хочу поговорить еще с вами о Шерубене.
- Что такое?
- Он видел Баккара.
- Когда?
- Вчера вечером… ее, кажется, невозможно склонить.
- Тем лучше! Она мне мешает.
Тогда Рокамболь рассказал про свидание Баккара с Шерубеном.
Сэр Вильямс слушал серьезно и задумчиво.
- Да, - прошептал он наконец, - мне бы очень хотелось узнать, что у нее на сердце.
- Шерубен будет это знать.
- Сомневаюсь.
- Это все, дядя.
Неутомимый гений зла приподнял голову.
- Нет, мне надо поговорить с тобой еще о Фернане и Леоне.
- Что мы сделаем, если Леон возьмет ребенка? - спросил Рокамболь.
Адская улыбка осветила на мгновение лицо сэра Вильямса.
- Я давно уже сердит на Вишню, - проговорил он, - и с удовольствием отдам ребенка в воспитательный дом.
- А отца?
- Это будет другое дело… я ведь тебе говорил уже давно, что мечтаю о небольшой трагикомедии между Леоном и Фернаном, Леон силен как черт, дать ему в руки нож - и он будет готов зарезать быка… Мне понравилась1 бы встреча между ними у Тюркуазы.
- Недурно!..
- Ночью, без огня, они оба, ослепленные ревностью, встретились бы в комнате женщины, которую оба любят до безумия… но, - вдруг резко прервал себя сэр Артур, - дело еще не в этом.
- Так в чем же?
- Тюркуаза поедет завтра утром.
- Да.
- Разве только Леон не явится к ней… тогда мы подстроим другую комбинацию.
- Куда же она едет?
- Сейчас узнаешь… ты будешь ее почтарем.
- Я?
- Ну конечно.
- Но Леон узнает меня.
- Нет… я тебе помогу переодеться и замаскировать хорошенько себя.
- Хорошо… куда я повезу голубков?
- Сейчас узнаешь, - ответил ему сэр Вильямс и принялся развивать перед ним план своих действий.
Когда Леон Роллан выбежал из дому, то он побежал прямо на набережную с той целью, чтобы броситься в воду. Но его удержал от этого ливрейный лакей Тюркуазы, следивший все время за его действиями.
- Вас ждут, - сказал он, удерживая Роллана за руку, - что вы делаете?
Лакей, не выпуская его руки из своей, шел с ним рядом. Леон не думал уже более о жене и забыл окончательно, что произошло сейчас у него дома. Во мраке его сердца и ума горела только одна блестящая звездочка - Тюркуаза.
Лакей нанял фиакр, посадил в него Леона и крикнул кучеру, чтобы он вез как можно скорее в улицу Виль л'Евэк.
Не прошло и четверти часа, как они подъехали к отелю Тюркуазы, ворота которого были отворены настежь.
Выходя из фиакра, Леон не мог не заметить во дворе дорожную карету, запряженную четверкой лошадей, с двумя почтарями на козлах. При стуке въехавшего во двор фиакра в окнах отеля замелькали огни.
- Готова барыня? - спросил лакей, сопровождавший Леона, у другого.
Леон, шатаясь, следовал за ним.
В это самое время Тюркуаза. закутавшись в шубу, торопливо спускалась с лестницы.
Лакей быстро подбежал к ней и шепнул ей что-то на ухо.
- Один?
- Да.
- А ребенок?
- Его нет с ним… он хотел утопиться… я едва спас его… он просто в отчаянии.
- Хорошо, - проговорила она и, подбежав к Леону, нежно взяла его за руку.
- Наконец-то! Ну едем же! - прибавила она, подвигаясь к карете.
- Дитя мое! - прошептал он.
Тюркуаза поняла, что все погибнет, если она будет медлить и не примет решительных мер.
- Прощайте! - проговорила она. - Навсегда!.. И она села в карету.
Эти слова окончательно помутили рассудок несчастного Роллана.
Он вскрикнул и бросился к ней.
Лошади тронулись крупною рысью и увезли с собой преступного отца и его обольстительницу.
Но Леон скоро опомнился, ночная прохлада освежила его больную голову, oн начал обдумывать свое положение, то, что бросает своего ребенка и жену, и вдруг вскрикнул:
- Нет, я не могу ехать, я негодяй, пустите меня, я не хочу бросать своего сына.
Молодая женщина спокойно отворила дверцу кареты.
- Остановитесь, почтарь, - приказала она. Карета остановилась.
- Я не могу оставить вас одного среди этой пустой местности. - сказала она, - мы уже отъехали пять лье от Парижа.
- Я ворочусь пешком, - повторил еще раз Леон Роллан.
- Нет, я довезу вас… почтарь, назад, - крикнула она.
- Сударыня, - ответил почтарь в рыжем парике, - мы проехали больше пяти лье и уже близко от станции… а мои лошади не довезут обратно.
- В таком случае везите до станции… мы возьмем там свежих.
Леон молчал.
Через четверть часа они остановились влево от дороги, у уединенного домика, с виду очень похожего на провинциальную харчевню.
- Эй!, лошадей!.. - закричал почтарь в рыжем парике.
Дверь домика отворилась, и из нее вышел человек, в котором можно было сейчас же узнать Вантюра - управляющего госпожи Маласси.
Он был одет трактирщиком и держал в руке фонарь.
- Лошадей? - ответил он. - Теперь нет, а часа через два будут… Все в разгоне… Сейчас только что проехал англичанин и заплатил за двойные прогоны лошадей… Понимаешь?
- Судьба, - прошептал чуть слышно Роллан.