Глава пятнадцатая
Араб-Шах-Муззафар
Мухтасиб Аляутдин чувствовал себя в боевом стане Араб-Шаха не совсем уютно. Полководец не жаловал разного рода чиновников, прока от которых в войске не видел никакого. Терпел как необходимое зло, не более того. А чиновников к нему набежало немало: Мамай-беклербек жестоко расправлялся с изменниками. Муззафар хоть и оставил за перебежчиками их прежние должности, но здесь, при войске, они ничего не значили.
Мурзы привыкли к праздности, изысканной пище, к дворцам и роскоши. Тут же, на земле нищих эрзя, ничего этого не было. Еда - прогорклый ячменный хлеб, сваренная без специй и соли дичина, полусырое конское мясо, вода из ручья, иногда - кумыс, и тот прокисший. Все сановники маялись животами.
И самое главное - никакого почтения. Неприхотливые и закаленные лишениями воины смеялись над ними, а хан не пресекал неслыханную дерзость простых кочевников. Мурзы терпели, ибо деваться им было некуда.
Но хотя сильные мира ордынского и утратили неприхотливость своих суровых предков, некогда прошедших под бунчуком Чингисхана три четверти обитаемого мира, в одном им отказать было нельзя - в хитром и изворотливом уме. Часто собирались они вместе, сетовали на горькое свое житье, говорили:
- Рядом, всего в трех конных переходах, город Гюлистан ал-Джедид стоит. Надо побудить Побеждающего захватить его и сделать столицей нового улуса. Убеди его, - втолковывали мурзы Аляутдину, единственному, которого более или менее благосклонно выслушивал суровый военачальник.
- Мамай не даст нам обосноваться в Гюлистане, - возражал бывший глава совета при султане Али-ан-Насире. - Город не имеет стен. Защищать его не просто. А у беклербека всегда найдется два-три тумена батыров, чтобы вышвырнуть нас оттуда.
- Что же делать? - стенали мурзы.
- Лучше Булгар ал-Махрусу захватить. Там нас Мамай не достанет, - подал мысль мухтасиб.
- Это так, - качали головами чиновники. - Но Итиль широк, и переправиться через него не просто, где столько лодок взять? К тому же на стенах Булгара ал-Махрусы пушки стоят. Да и Хасан-бей будет драться до последнего человека. Мы знаем его.
- Однако урусы не испугались пушек и высоких стен. И Хасан-бей с Мухаммед-Буляком вынуждены были большую дань заплатить коназу Димитро из Мушкафа.
- Урусы умеют брать крепости. А татарские батыры разучились делать это.
- Не сидеть же нам здесь вечно! - в гневе воскликнул один из самых нетерпеливых мурз.
- Хорошо, я попробую поговорить с Араб-Шахом, - пообещал Аляутдин.
Хан выслушал мухтасиба с неизменной скептической усмешкой, ответил ехидно:
- Что, бездельникам надоела грубая пища? Х-ха! Гюлистан ал-Джедид? Это хорошо. Там летние дворцы эмира. Там женщины, подобные луне. Там мягкие постели и сладкое вино. Там много золота и серебра. Это хорошо. Воинов у меня хватит взять город. А дальше что?
- Слух об этом прокатится по всей степи, - вкрадчиво стал убеждать его Аляутдин. - Тогда многие беи и зайсаны приведут к тебе своих воинов. Не все любят Мамая, ты это знаешь.
- Хорошо, - подумав, согласился Араб-Шах. - Объяви мурзам: я пойду на Гюлистан ал-Джедид. Тайны из этого делать не надо, пусть все знают.
- Слушаю и повинуюсь, о Поражающий, - склонился перед ханом мухтасиб. - Я думаю, как только ты захватишь Гюлистан, мы объявим тебя великим султаном Дешт-и Кыпчака.
- Да-да, - рассмеялся полководец. - Попробуйте, может быть, так оно и будет...
Слух о предстоящем походе Араб-Шаха на летнюю ставку эмира Мамая мгновенно разлетелся по Великой степи. Но ожидаемого притока воинов к хану не последовало. И Мамай, хоть и занятый войной за обладание Северным Кавказом, решительно вмешался в события. Через некоторое время дальняя разведка донесла: к северу стремительно движутся два тумена Мамаевых всадников во главе с Кудеяр-беем, недавним приятелем султана Али-ан-Насира и великого Карачи Аляутдина.
Араб-Шах отвел свое войско за реку Волчьи Воды, везде расставил дозоры и приказал следить за продвижением врага денно и нощно...
Муззафар приготовился к решительному сражению. Но Кудеяр-бей внезапно остановился в одном конном переходе от земли эрзя, оставив за спиной город Гюлистан, и дальше двигаться не спешил. Когда об этом доложили Араб-Шаху, он скривил губы в обычной своей усмешке, хмыкнул и ничего не сказал в ответ. Мало того, в ту сторону и смотреть перестал, только небольшой заслон оставил на бродах. Теперь он все чаще звал к себе мордовских князьков, спрашивал их:
- Не настало ли время ударить по Нижнему Новгороду?
- Нет, о Могучий Хан. Надо подождать, пока созреют хлеба. Урусы начнут скашивать поля, и тогда их легче будет захватить в полон.
- Но когда это будет?
- Мы скажем тебе. Думаем, дней через двадцать.
- Это хорошо. Подождем...
Но кто может предугадать деяния умного и опытного полководца? Наверное, он только говорит о Нижегородской земле, а ударит снова по Рязанской? Тем более через реку Цну открылось множество новых бродов. Олег Иванович послал гонцов в Нижний Новгород с предложением о совместных боевых действиях против изворотливого и стремительного врага. Полетел гонец от рязанцев к Кудеяр-бею. Этого перехватили нукеры Араб-Шаха, пытали зверски, казнили. Русс не сказал ни слова, но хан и сам догадался, к кому и с чем он спешил.
Июль перевалил за вторую половину. Всевидящая разведка принесла тревожную весть:
- О Поражающий, огромное войско урусов вступило в наши земли!
- Где оно?
- Остановилось в излучине реки Жея-су. В двух конных переходах от нас.
- Это хорошо. Кто привел войско?
- Иван, сын коназа Димитро Нижегородского.
- Он опытный полководец?
- Не знаем. Иван никогда раньше не водил столь много воинов. Говорят, очень любит хвастаться.
- Хвастаться? Это хорошо! - рассмеялся Араб-Шах, хотя ему было совсем не до смеха: против него стояли сейчас три могучие рати - Кудеяр-бея, Олега Рязанского и княжича Ивана Нижегородского.
"Три копья мне сразу не переломить, - думал хан. - Как бы ухитриться сломать их по одному... Если я двину тумен навстречу Ивану, Кудеяр-бей и с места не сдвинется. А вот коназ Олег наверняка ударит мне в спину. Подожду покамест..."
Любопытно было Араб-Шаху, кто первым из противников пришлет к нему послов для переговоров. От Олега Рязанского он никого не ждал: здесь все было ясно - в бою встречались.
Первым дал о себе знать Кудеяр-бей. И сделал он это не сам по себе: Мамай торопил.
- Наш дозор задержал Ачи-Ходжу и с ним еще двух мурз, - доложил басом немногословный начальник охраны Араб-Шаха Марулла-джагун.
Всегда невозмутимый хан кок-ордынский рот разинул от крайнего изумления: Ачи-Ходжа осмелился добровольно приехать? Может быть, ему послышалось?
- Нет, не послышалось, - возразил Ма-рулла. - Это в самом деле Ачи-Ходжа. Тот самый.
- Ладно. Запри его покамест в хижину с крепкими стенами. Стражу поставь и никого к нему не подпускай.
- Внимание и повиновение! - обрадовался силач, считая справедливость в этом мире превыше всего.
- А тех двоих, которые с Ачи-Ходжой приехали, ко мне тащи.
Сотник еще раз проревел о послушании и ушел исполнять приказ.
Двое чуть ли не догола раздетых стариков возмущенно верещали о неприкосновенности своих персон, когда их бесцеремонными тычками в шею пригнали и поставили на колени перед Араб-Шахом.
- Где ваши пайцзы? - насмешливо спросил их хан, отлично зная, где эти самые пайцзы теперь.
- С нас их сорвали твои разбойники! - брызгал слюной один из послов с морщинистым лицом и козлиной бородой.
- А где ваш ярлык киличей? - искрил глазами Араб-Шах, только что ознакомившийся с содержанием верительных грамот Ачи-Ходжи и его спутников.
- Тоже отобрали. Аллах накажет тебя за наше поношение! - кипятился тот же старик.
Другой только подвывал ему, слова не разобрать.
- Кто среди вас старший?
- Ачи-Ходжа. Он великий карача самого султана Дешт-и Кыпчака Могучего и Карающего Мухаммед-Буляка! - провизжал наконец и второй. - Но его уволокли куда-то!
- Это хорошо, - подвел итог Араб-Шах. - Говорите, чего вам от меня надо? Да взвешивайте ваши слова на весах осторожности! - вдруг рассвирепел хан. - Видите, сколько здесь деревьев?! На части разорву каждого! Говори ты! - ткнул он пальцем в козлобородого.
Старики враз перестали возмущаться, а козлобородый ответил грозному хану веско и торжественно:
- Великий Султан Дешт-и Кыпчака Могучий и Сильный Мухаммед-Буляк предлагает тебе пайцзу начальника над всеми своими войсками!
- Великий султан? - скривился Араб-Шах. - Может быть, пайцзу бакаула мне предлагает Мамай, а не султан?
- Конечно! - простодушно подтвердил второй посол, уверенный, что перед столь страшным именем рухнет дерзость этого маленького ростом человека.
- Пайцза бакаула и так у меня, - заметил Муззафар. - И получил я ее не от безродного бродяги Мамая, а из рук настоящего Султана Дешт-и Кыпчака, Потомка Потрясателя Вселенной Али-ан-Насира, убитого по приказу недостойного шакала, того же Мамая, нагло именующего себя беклербеком!
Послы склонили бритые головы. Вид стариков был жалким и униженным.
- Эй, Марулла! - позвал хан. - Тащи сюда Ачи-Ходжу.
Батыр буквально понял приказание и приволок высокородного сановника за воротник, едва не задушив его по дороге.
- Что скажешь ты? - спросил его Араб-Шах.
- Я должен говорить с тобой наедине.
- Нет!