Родриго из Сории отказал мне, быстро покачав головой, и попытался от меня скрыться, вцепившись в весло, словно вся его жизнь зависела от этого, но я не могла позволить, чтобы бывший севильский игрок и мастер шулерских трюков, чьи мозолистые пальцы могли заставить исчезнуть и появиться карты и даже целые колоды, словно по мановению волшебной палочки, отверг мою просьбу, какое бы уважение не питал к моему отцу. Так что я сама взялась за весло и уселась рядом с ним.
- Родриго, дружище, - взмолилась я шепотом, - не бойся совершить неправедный поступок или получить наказание. Уверяю тебя, что если ты отдашь мне письмо, которое прячет отец, ты поможешь предотвратить несправедливость.
- Оно от Мельхора де Осуны? - к моему величайшему изумлению спросил он.
- Что ты знаешь об этом Мельхоре?
- Вы оба, замолчите! - рявкнул отец с носа. Мы уже подплыли к кораблю и маневрировали между многочисленными судами картахенского порта. - Гребите молча, мы здесь не для того, чтобы вы чесали языками.
Родриго хмыкнул и больше не открыл рта, но когда мы взошли на палубу, он схватил меня под руку и потащил в якорный отсек.
- Вот, читай, - протянул он бумагу. Я восхищенно посмотрела на него. Я так и не поняла, когда он успел вытащить письмо, но он был очень проворным мошенником. Его лицо было серьезным, а на загрубевшей коже пролегли белые линии вокруг глаз. Я заметила, что он недоволен. - Читай быстрее, пока нас не застукали.
- Я бы прочитала, - разозлилась я, - но на это потребуется время - я ведь еще учусь. Лучше ты мне скажи, что там.
Он даже не моргнул, а свернул бумагу, и она исчезла в его громадной ручище.
- Это платежный документ. Мельхор де Осуна объявляет, что получил от твоего отца двадцать пять дублонов за первую треть сего года в счет долга, который за ним числится.
- Что за долг?
- Мне кажется, Мартин, - ответил Родриго, разворачиваясь, - что мне не следует разговаривать с тобой об этих вещах. Это дела твоего отца, и если он захочет, то сам расскажет.
Я набросилась на него, как хищный зверь, и схватила за рубаху, чтобы он не ушел.
- Хорошо тебе говорить, Родриго, и ты произносишь правильные слова, но ты ведь знаешь, что мой отец держит эти вещи в секрете, и я уже понял, что сам он мне ничего не расскажет. Я лишь знаю, что сеньора Мария в последние дни была очень встревожена, поскольку, по-видимому, не хватало денег на выплату долга. Они оба мучились, а я ничем не мог им помочь. Мне показалось, что если ты мне обо всём расскажешь, я пойму, как поступить, когда выдастся случай, и кто знает, может, я в чем-то и помогу. Видел бы ты лицо отца, когда он выходил из гасиенды этого Мельхора.
Мои слова, похоже, тронули угрюмого Родриго, он несколько мгновений раздумывал, а потом тревожно сказал:
- Сейчас не время для разговора. Подожди меня здесь, я верну бумагу капитану, пока он ее не хватился.
Он ушел и очень быстро вернулся.
- Что ты хочешь узнать? - спросил он, уже успокоившись и усаживаясь на бухту каната.
- Кто такой Мельхор де Осуна? - спросила я, усевшись рядом.
- Самый отвратительный мерзавец на Твердой Земле. Проклятый жулик, обкрадывающий твоего отца под прикрытием закона и суда. Если бы он не был родственником братьев Курво, я бы лично уже давно врезал бы ему по ребрам.
- Такой мерзавец? - охнула я.
- Худший из людей.
- А братья Курво? Это кто такие?
- Братья Ариас и Диего Курво, выходцы из Лебрихи, что в Севилье. На Твердой Земле их знают как братьев Курво. Они самые могущественные и богатые торговцы Картахены. Мельхор де Осуна - их кузен, они покровительствуют ему и его делам. Такие влиятельные семьи обычно прибегают к помощи родственников, когда им нужны доверенные служащие, и оказывают им всяческие услуги. В Севилье живет другой их брат, Фернандо, который собирает у родни заказы и отправляет их на Твердую Землю Ариасу и Диего. Фернандо числится в списке поставщиков товаров в Индии и отправляет их своим братьям на кораблях, что путешествуют с ежегодным флотом.
- И почему отец должен этому Осуне? - мои тревоги всё возрастали. Когда встаешь на пути богатых и могущественных, то твои дела плохи, если ты в положении низшего.
Родриго стер испарину с лица.
- Твой отец подписал с Мельхором контракт на поставку определенного количества парусины и ниток для шитья парусов, которые должен был привезти на склады этого мерзкого мошенника на Тринидаде, в Борбурате и Коро. Это был очень выгодный контракт, от которого капитан получил бы хорошую прибыль, но всё пошло наперекосяк. Испанские галеоны каждый год привозят парусину и нитки в достаточном количестве, и потому твой отец хотел купить их по хорошей цене на ярмарке в Портобело, что открывается, когда прибывает флот из Испании, и отвезти товар на склады Мельхора, чтобы разжиться деньгами. Но по несчастному стечению обстоятельств в том году, 1594, флот не привез этих товаров, и Мельхор де Осуна, вместо того, чтобы войти в положение, воспользовался условиями договора, по которым в случае невыполнения сеньор Эстебан должен был выплатить неустойку за причиненный ущерб.
Я с трудом поняла, о чем толкует Родриго, потому что никогда не сталкивалась с подобными вещами, хотя я сообразила, что шесть лет назад отец не смог выполнить торговое соглашение и по этой причине ему приходится выплачивать Мельхору определенную сумму.
- Этот Осуна, - продолжал Родриго, - пошел к чиновнику в Картахене, который зарегистрировал контракт, и потребовал конфисковать всё имущество сеньора Эстебана и передать в его владение, это называется исполнение договора по размеру общих активов. Чиновник призвал альгвасилов, и твой отец потерял дом в Санта-Марте, корабль и право на торговлю. Он остался ни с чем. Всего за день они с сеньорой Марией остались без гроша в кармане, потому что бордель тоже закрылся из-за конфискации дома. Но тогда Мельхор де Осуна притворился щедрым и предложил твоему отцу другой выход: постоянный контракт, от которого он не сможет отказаться до конца своих дней. Ему оставлялось всё имущество в пользование до тех пор, пока он три раза в год выплачивает определенную сумму - семьдесят пять дублонов.
- Семьдесят пять дублонов ! - в ужасе воскликнула я. Да на такую сумму можно много лет кормить целую семью. Это же целое состояние.
- Он должен платить без опозданий, иначе отправится на галеры именем короля. Поэтому твой отец продолжает трудиться, несмотря на преклонные года. Если он хочет сохранить свой дом и корабль, то должен вручать Мельхору двадцать пять дублонов каждые четыре месяца. Иногда ему это удается, а иногда нет, тогда сеньора Мария добавляет недостающее, а если и у нее нет денег, то просит взаймы у девушек из заведения, и мы, моряки, тоже добавляем до нужной суммы для этого проклятого прощелыги, чтобы его черти взяли. Если бы матушка не имела стольких девушек, - он имел в виду сеньору Марию, - то долг не удалось бы выплачивать. А хуже всего, что в тот день, когда сеньор Эстебан умрет, всё имущество перейдет в руки этого плута, поскольку в глазах закона он владелец всего состояния твоего отца.
- А разве ростовщичество не запрещено? Этот ежегодный платеж в семьдесят пять дублонов выглядит... Ростовщичество было запрещено и преследовалось по закону. Христиане не могли им заниматься, по католическим устоям оно считалось еврейской профессией.
- Это не ростовщичество, Мартин, это называется торговлей. Ты еще слишком молод, чтобы уловить разницу.
Я всем сердцем опечалилась. Эти добрые люди приняли меня в своем доме и защитили от несчастной судьбы, не говоря уж о том, что спасли от одиночества на острове. Они давали мне хлеб, кров и постель, а тем временем едва наскребали деньги для выплаты разорительного долга, который высасывал из них все соки. Родриго понял мое горе и, вставая, утешительно хлопнул меня по спине и молча удалился, оставив меня в одиночестве среди канатов, тросов и якорей.
Нужно что-то предпринять. Наверняка есть какое-то решение. Убийство Мельхора, как объяснил Родриго, было бы неправедно, хоть и весьма заманчиво. Я мало смыслила в контрактах и законах. Королевское правосудие было неумолимым, все знали, что невозможно оспорить решение чиновников, прокуроров и судей, когда речь идет о влиятельных людях, а в случае с Мельхором де Осуной вдобавок имелись и его кузены, братья Курво, так что сеньор Эстебан попал в ловушку, как мотылек в паутину, и ни свидетели, ни доказательства ему бы не помогли.
Так я и сидела, погрузившись в раздумья, когда с палубы меня громко окликнул отец:
- Мартин! Вот несносный мальчишка! Где тебя носит? Ты что, решил отлынивать от работы? Даже и не думай, бородой клянусь! Корабль отчаливает, и нам нужны твои хилые ручонки!
- Иду! - откликнулась я, вскакивая.
Приличные люди должны платить добром на добро, и я хотела так и поступить со своим приемным отцом, пока меня не покинут последние силы, так что сейчас для меня не имели значения ни его крики, ни грубые слова. В тот миг я поклялась, что спасу сеньора Эстебана и сеньору Марию из ловушки Мельхора де Осуны, или не зваться мне Каталиной Солис... или Мартином Неваресом... В конце концов, как бы меня ни звали, в данном случае это неважно.