- Я его полчаса назад еще заметил, - сказал Сукачев. - Как увидел в море парус, так у меня сердце и ёкнуло. Взглянул в трубку - он.
- Что же будем делать? - спросил озабоченно Погорелко.
- Мы сначала поглядим, что они будут делать, - ответил заставный капитан. - Может быть старость подлила уже в мой мозг воды, как говорят индейцы, а по-русски молвить - из ума я выжил, но только не понимаю, чего ради они сюда приперлись. Не дураки ведь они, должны понять, что золото мы не успели из Новоархангельска вывезти, Айвика же в их руках. Какого же им еще рожна нужно? Не наши же забубенные головушки им понадобились в самом деле. Ну, да ладно, поживем - увидим. Вы одевайтесь да выходите на улицу. А я побегу ворота от незваных гостей запру.
Выбежав на двор, Погорелко увидел, что Сукачев с деловым видом осматривает укрепления фактории, возведенные на случай восстания краснокожих. А укреплена фактория была действительно основательно и с наличием небольшого даже гарнизона могла бы выдержать серьезную осаду. Построенная по принципу блокгауза, она была обнесена высоким бревенчатым палисадом, внутри которого и находились жилой дом, склады мехов, провизионные магазеи и прочие постройки. В палисаде, на половине высоты были прорезаны длинные узкие бойницы для ружей.
- Чем не аул Ахты? - весело крикнул трапперу Сукачев. - Пусть-ка янки сунутся - начнут лбами землю доставать.
- Укреплено неплохо, - ответил траппер, - да что толку-то? Не можем мы пятеро - вы, я да трое сторожей-индейцев - отсиживаться здесь неопределенное время, отбивая атаки вдесятеро сильнейшего врага.
- Положим не пятеро, а только двое - рассмеялся Македон Иваныч. - У индейцев-то я сейчас же ружья отберу. Потому что, если янки догадаются их подкупить, то эти ребята нам же в спину стрелять начнут. А почему бы нам и двоим не отсиживаться? Провизии вдоволь, патронов тоже. Эва, удивили - вдесятеро больше! Мы на Кавказе один на двадцать ходили, вот как-с, милейший мой!
Траппер с восхищением смотрел на своего старого учителя.
- Вы, Македон Иваныч, надеюсь, не подумали, что я испугался. Мне просто показалось, что вы не учитываете сил врага. А с вами я и на сотню американцев пойду. Я ведь не забыл, что в эту опасную историю вы ввязываетесь исключительно из-за меня.
- Ну, будет разговоры разговаривать. Что я вас не знаю, что ли? Чай вы мой выученик. Слушайте! - насторожился вдруг капитан.
Со стороны моря донеслось характерное ворчание якорной цепи, вылетающей из клюза.
- Якорь бросили. Ну, пойдемте гостей встречать, - полез первым на вал Сукачев.
С палисада они увидели злое в бурунах море, гладкую как зеркало Дьийскую бухту, "Белого Медведя" посреди нее и шкиперскую гичку, уже отвалившую от правого борта шхуны. Гичка пристала вскоре к мосткам около часовни, из нее вышли трое и направились к фактории.
- Кэптен Пинк с двумя телохранителями, - быстро определил Сукачев и, раскурив носогрейку, уселся поудобнее в ожидании "гостей".
Действительно, один из приближавшихся к фактории был шкипер Энтони Пинк. Его издали еще можно было узнать по чудовищной смолевой бороде, развеваемом ветром как черный пиратский флаг. Остановившись на дистанции, недосягаемой для выстрелов с палисада, Пинк и его телохранители начали привязывать, белый парламентерский флаг к стволу ружья.
- Эй, Пинк! - Брось комедию с белым флагом! - проревел, сложив рупором ладони, Сукачев. - Подходи ближе - не тронем.
Шкипер, сняв шапку, приветливо помахал ею и теперь уже без опаски приблизился к палисаду.
- Ну, что скажешь хорошенького, акула береговая? - почти дружелюбно крикнул заставный капитан.
- Здравствуйте, мистер Мак-Эдон! Здравствуйте и вы, мистер Блекфит! - вежливо поклонился Пинк. - Очень рад видеть вас в добром здоровье. Как путешествовали?
- Ближе к делу! - крикнул раздраженно Погорелко. - Где Айвика?
- Первый раз слышу это имя. И прошу не перебивать меня. Не забывайте, что я теперь должностное лицо, - указал он на приколотую к борту его шубы серебряную звезду шерифа.
- Где ты ее украл, Пинк? - спросил серьезно заставный капитан.
Шкипер смущенно крякнул, но тотчас же оправился и заговорил официальным тоном:
- По приказу губернатора Аляски генерала Галлера предлагаю отдаться в руки правосудия подданному Российской империи Бокитько, называющему себя Погорелко, именуемому также мистером Блекфитом, известному среди индейцев под кличкой Черные Ноги…
- Слышите, все ваши титулы откопали, - прошептал Сукачев.
- …обвиняемому в убийстве подданного Соединенных Штатов индейца из племени тэнанкучинов.
- Положим, индейца-то ухлопали твои молодцы, а не мистер Блекфит, - сказал насмешливо Сукачев. - Но разве тебя переспоришь? Поэтому продолжай. Что у тебя там еще есть?
- По приказу губернатора Аляски… - завел было снова шкипер, но его перебил заставный капитан:
- Стой, Пинк, мы это уже слышали. Начинай с конца. Кого тебе еще приказано арестовать, меня что ли?
- Тебя, старина! - нежно улыбнулся шкипер. Ты обвиняешься в…
- Стой, кэп! - поднял руку Македон Иваныч. - Мне совсем не интересно слушать, в чем ты меня обвиняешь. И удивляюсь я, охота тебе суды да свары затевать. Ты действуй. Коли ты теперь рука правосудия, то и вытащи нас отсюда. А то нашел чем грозить - губернатором!
- Ладно, вытащу! - рассмеялся шкипер. - А ты, старый медведь, лучше сам вылезай из своей берлоги, не то выкурю.
- Попробуй! - тоже со смехом кричал в ответ Сукачев. - Я тебя повешу за бороду вот на этих кольях, и индейские сквау будут бросать снежками в твой голый зад.
- Слушайте, мистер Мак-Эдон, - заговорил вдруг серьезно Пинк. - Чего ради нам-то с вами ссориться? Если на то дело пошло, то я открою вам маленькую служебную тайну. У меня имеются инструкции, на основании которых я могу отпустить вас на все четыре стороны. Но вы за это должны открыть мне ворота фактории. Ведь в конце концов это территория Соединенных Штатов.
Сукачев, поняв наконец, что ему откровенно предлагают сделаться предателем, сначала вспыхнул, потом побледнел и потянулся уже было к ружью. Но сдержался и, ткнув траппера в бок локтем, прошептал шутливо:
- Сыграю я с ним сейчас шутку.
- Ладно, дружище, деловито ответил он, - об этом стоит поговорить. Но ты сначала покажи мне бумагу на право нашего ареста. Втемную я не играю.
Пинк покопался за пазухой, вытащил сложенный вдвое лист толстой бумаги и, подняв его высоко в вытянутой руке, крикнул:
- Вот ордер на арест!
Сукачев с незаметной для глаза быстротой вскинул штуцер и, почти не целясь, выстрелил. Ордер на арест моментально исчез. Это было похоже на фокус. Пинк опустил руку, в которой держал бумагу, и осмотрел ее внимательно со всех сторон. Рука была целешенька, а бумаги нет.
- Пинк, не удивляйся! - грохотал пушечным своим смехом заставный капитан. - На твоем поддельном ордере не было печати, так вот я и приложил ее.
Шкипер разозлился не на шутку:
- Это покушение на жизнь должностного лица! Вы поплатитесь за это! Требую ответа, сдаетесь ли вы добровольно? На размышления даю пять минут.
- Эй, продавец душ! - крикнул серьезно Сукачев. - А я даю тебе одну минуту на то, чтобы убраться отсюда. Как у вас говорится - полный ход назад. Нето я продырявлю не твою бумагу, а уже твою башку.
- Отказываетесь? - закричал, поспешно ретируясь, Пинк. - В таком случае я прибегну к силе оружия…
- Ну вот, милейший мой, - обратился к трапперу Сукачев. - Вы давеча спрашивали меня, что будем делать. Время-то и показало. Сражаться будем. И пусть только сунутся, мы им такой газават устроим, - до новых веников не забудут. Итак, фактория Дьи объявляется с сего часа на осадном положении.
- А вы назначаетесь ее комендантом и начальником гарнизона, - улыбнулся Погорелко.
- Согласен. Вот только гарнизон-то маловат - почесал Македон Иваныч под шапкой затылок. - Ладно, однако, справимся чай и вдвоем! - выпрямился бодро Сукачев. - Будем сами за себя воевать.
И, спускаясь с вала, он забасил полузабытую кавказскую боевую:
Кабардинцы, вы не чваньтесь,
Ваши панцыри нам прах.
Лучше все в горах останьтесь,
Чем торчать вам на штыках…
XIV. Ночной гость
- …Ну, и пошли мы этим самым Тибердинским ущельем. Даже горцы прозвали его Гибельным Путем, потому как там только козе впору пробраться. А у нас обоз и пушки. Но раз приказ - ничего не поделаешь, пошли. Многие из солдатиков, конечно, в пропасть посрывались… Эх, служба царская! Однако добрались мы до горы, Хоцек называемой. А за ней, глядим, другая гора, еще выше, и у той, натурально, название другое - Карачаевский перевал… Что это? Никак собака тявкнула? - насторожился Сукачев.
Оба чутко прислушались.
- Нет, ничего не слышно, - сказал Погорелко. - Ну, продолжайте, Македон Иваныч.