- И твоему дому тоже, почтенный Али-Рашид.
- Махмуд, принеси чаю. Крепкого и горячего.
- Без молока?
- Без.
- К чаю что-нибудь подать?
- Сушеную дыню, пожалуй.
- Кальян не желает процветающий господин?
- Нет-нет, в следующий раз. У меня сейчас намечается важное дело, и голова должна быть ясной как никогда.
- Тогда удачной сделки почтеннейший, - пожелал Махмуд и удалился выполнять заказ.
Али-Рашид нервничал: Ибрагим задерживался. Уже и несколько пиал чая выпито, и дыня съедена, а секретарь все не идет. Купец уже рисовал в своем воображении всевозможные веские причины столь длительной задержки. Наконец, на пороге появился Ибрагим. Он оставил двоих воинов снаружи, а сам вошел внутрь чайханы. Али-Рашид даже подскочил с места, уже и не надеясь дождаться высокопоставленное лицо.
- О, почтенный Ибрагим-ага, какой же ты важный человек. У тебя столько срочных дел, но ты нашел минутку, чтобы спуститься с такой высоты к ничтожному слуге Несравненного. Это так благородно и трогательно. Да сопутствует тебе удача и светит Луна на твоем небосклоне пока во вселенной существует Аллах Всемогущий!
Ибрагим подал знак чайханщику и сел на топчан напротив Али-Рашида.
- Я слушаю тебе. Говори.
- Как я заметил ранее - господин возможно и не помнит этого - я, ничтожная былинка в глазах Аллаха, пекусь о благе и безопасности нашей великой империи несравненного Султана-баши…
Ибрагим удивленно повел бровью.
- …по - своему. Как умею, - поспешил добавить Али-Рашид, заметив перемену в лице секретаря.
Ибрагим глубоко вздохнул, но промолчал.
- Но если щедрость Великого визиря - как говорят правоверные магометане - также ослепительна, как блеск нашего божественного дневного светила…
- Одним словом, за свою опеку о благе ты ждешь награду. И каков эквивалент такой преданности?
- Не спеши, благородный господин. Возможно, когда ты увидишь эту жемчужину, ты своей щедростью затмишь солнце и по достоинству облагодетельствуешь этого купца. А я пока боюсь продешевить. Ведь, как сказал пророк, ничто не идеально под Луной.
Ибрагим усмехнулся.
- Мудро. И честно, нечего сказать.
- Я честный человек, господин.
- Когда же я смогу взглянуть на твою драгоценность?
- Сегодня же, справедливейший. Она ходит гулять в рощу. Там ты, прекрасный господин, ее и увидишь. А когда благословенные очи окинут интересующий нас предмет своим лучезарным взором, тогда мы и поговорим о моем ничтожном вознаграждении.
Махмуд принес Ибрагиму дымящуюся пиалу зеленого чая, и разговор продолжился.
- Что еще ты можешь сказать об этой чужестранке?
- Похоже, что наш язык ей знаком: они разговаривали меж собой.
- Она была не одна?
- С ней всегда спутница, жена рыбака.
- О чем же они беседовали?
- Я не расслышал: мне пришлось держаться от них на значительном расстоянии, чтобы остаться незамеченным. Но я разглядел, что белая женщина была печальна в своей небесной красоте и в чем-то убеждала вторую. Похоже, ее мучает что-то. Она страдает. Так мне показалось издалека.
Ибрагим задумался.
Через добрых полтора часа секретарь, купец и двое воинов делали конную прогулку по берегу небольшой реки, впадавшей в море.
- Господин, позволь я здесь сойду с твоего прекрасного коня и войду в рощу пешим, чтобы тайно поглядеть - на месте ли предмет наших интересов?
- Ступай.
Али-Рашид слез с коня и мелкими, частыми шагами, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, поспешил в сторону рощи. Перебегая от дерева к дереву, он приблизился на достаточно близкое расстояние к известному ему месту. Да, чужестранка сидела на бревне, и она была не одна. Рядом, прислонившись спиной к дереву, стоял молодой мужчина и мял в руках ветку с молодыми листьями. Они о чем-то беседовали, время от времени поглядывая друг на друга. Али-Рашид поспешил обратно к подручному визиря.
- Господин, господин, - задыхаясь и держась за сердце, на ходу обращался купец, подбегая к секретарю. - Она там. Но она не одна. Мы должны подойти тихо, чтобы не спугнуть голубков.
Ибрагим спрыгнул с коня и, отдав поводья одному из воинов, направился следом за запыхавшимся купцом.
Карма, не закрывая лицо (Мустафа видел его уже тысячи раз), спокойно беседовала с ним, плохо подбирая нужные слова. Но они понимали друг друга.
- Тебе здесь грозит опасность, если будешь сама по себе. Прости, я не хотел тебя обидеть, - сокрушался молодой человек.
- Мустафа, я очень признательна тебе за спасение моей жизни. И если бы могла достойно отблагодарить тебя, то непременно сделала бы это. Но теперь я лишена всего, чем обладала когда-то.
- Мне ничего не нужно. Просто оставайся со мной.
- Ты не знаешь меня. Я другая. И я чужая тебе.
- Но ты здесь по воле Аллаха! Он Всевидящий и Ясновидец!
- Да, Богу было угодно, чтобы от смерти меня спас достойный человек, который не причинит мне зла и не разобьет мое уже раненное сердце, - она поднялась с бревна и подошла к молодому человеку. - Мустафа, ты очень хороший человек, - Карма погладила его по щеке. - И я тебя никогда не забуду. Но мне нужно идти своей дорогой.
Мустафа в сердцах схватил ее за плечи.
- Подумай еще, может тебе не стоит уходить, а стоит остаться?
- Нет, - она попыталась освободиться, но молодой мужчина не выпускал ее, крепко держа за плечи.
- Мустафа, пусти: мне больно!
- Я не отпущу тебя, пока ты не согласишься остаться.
Ибрагим с Али-Рашидом наблюдали за происходящим, сидя в кустах.
- Я думаю, стоит уже вмешаться, - заметил Ибрагим.
- Как вам будет угодно, господин.
- Возвращайся к лошадям и приведи сюда остальных. А этими я займусь сам. Ступай.
Стараясь не шуметь, купец поспешил выполнить поручение.
- Сейчас нужно слушаться Ибрагим-агу. От него зависит успех моего дела, - рассуждал Али-Рашид на ходу.
- Мустафа, отпусти! - пыталась освободиться девушка.
- Ты такая красивая, Кармэ! - восхищенно проговорил он, вцепившись ей в плечи. - И я мог бы продать тебя на невольничьем рынке. Мать так настаивала, но я решил сделать тебя достойной горожанкой, порядочной женщиной, а не воспользоваться тобой, как наложницей. Почему ты отвергаешь меня? - еще крепче обнял он ее и хотел поцеловать, но из кустов вышел Ибрагим.
- Что здесь происходит? - строго спросил он.
Мустафа сразу же отпустил Карму, и она отошла от него на безопасное расстояние.
- Отвечай, несчастный! - обратился Ибрагим к молодому человеку, немногим моложе его самого, по ходу рассматривая удивительную незнакомку. Несколько мгновений мужчины изучали друг друга. Ибрагим, однако, успевал оценить по достоинству и Карму, переводя взгляд на нее с рыбака. В свою очередь Мустафа уже понял, что перед ним какой-то высокопоставленный вельможа. Об этом не трудно было догадаться, видя его роскошный шелковый наряд, дорогое позолоченное оружие и массивный перстень на пальце. Только вот почему он без коня, если плетка в руке? Не успел он еще оформить эту мысль в голове как следует, как к поляне приблизились двое всадников и тучный купец, ведший двух богато убранных арабских скакунов.
Ибрагим сделал несколько шагов к Мустафе, бросив короткий взгляд на Карму, которая от растерянности забыла прикрыть свое лицо и сейчас дерзко смотрела ему в глаза.
- Я жду! Кто эта белая женщина?
- Это? Это…моя жена, - заикаясь, ответил рыбак.
- Нет, неправда, - громко сказала Карма.
Услышав акцент и коряво построенное восклицание, Ибрагим заинтересованно сощурил и без того некрупные зеленые глаза и внимательно посмотрел девушке в лицо. От пытливого и сверлящего взгляда, она смутилась и отвернулась.
- И кто же ты? - Ибрагим ходил вокруг нее, разглядывая и касаясь распущенных светлых волос. - Каким ветром занесло такую красавицу в наши края?
- Я нашел ее умирающей на берегу моря, господин. Мы думали, что она утонула, но обнаружили, что в ней еще теплится огонек жизни и забрали себе. Долго выхаживали, и теперь я собираюсь жениться на ней.
- Вот как? Но женщина, похоже, против, - цинично заметил Ибрагим, растягивая фразы и глядя немигающими глазами в глаза рыбака.
- Но она моя, и я имею на нее полное право. По закону шариата…
- Да-да, конечно. Но, а если она - посланник соседнего государства, и ее корабль по воле Аллаха потерпел крушение у берегов Великой Османии? Или еще хуже: на них напали морские разбойники? А может она беглая наложница какого-нибудь достопочтенного господина? А если она лазутчица вражеской стороны? А ты ее сообщник. Ведь ты ее спас. Ведь спас? - тут он обратился к Карме.
Та не поняла вопрос и сдвинула брови, пытаясь понять, о чем идет речь.
- Женщина плохо понимает наш язык?
- Она живет у нас только несколько месяцев, - тихо проговорил Мустафа.
- Она знает к какому роду-племени принадлежит?
- Кармэ с севера.
- Кармэ… - повторил Ибрагим. - Красивое имя. А откуда Кармэ? - обратился он к девушке.
- Я не знаю, как это сказать на вашем языке, - Карма вдруг почувствовала, что ей больше нет необходимости держать себя как простолюдинке, изображая забитую восточную женщину, а следует дать понять этим неотесанным мужланам, что в ней течет кровь гордых русских князей.
- Но ты хотя бы помнишь, кто ты? - поинтересовался Ибрагим.
- Я княжеская дочь.
Услышав это, секретарь визиря развел руками.