15. Старые знакомые
В небольшой комнате домика на окраине города окна были снаружи закрыты деревянными ставнями, а изнутри вдобавок еще занавешены старыми одеялами. У письменного стола, освещенного керосиновой лампой - "молнией" с абажуром из красной меди, сидел старик с коротко подстриженной щеткой седых волос. Он писал, изредка останавливаясь и вздергивая вверх голову, отчего ярко вспыхивали стекла пенсне на тонком орлином носу старика. Из передней послышался стук в дверь. Старик не торопясь взял недописанный лист и, открыв в толстой верхней доске стола потайную дверку, спрятал его.
- Степан, - позвал он сильным, с хрипотцой голосом. В приоткрытую дверь всунулась усатая физиономия. - Пойди посмотри, кто там.
В передней послышалась какая-то возня, приглушенный голос. Старик встал, обнаружив высокий рост, и легко шагнул к стоявшей в той же комнате кровати. Он выхватил из-под подушки вороненый маузер и, сунув его под пиджак, сел на постель. В тот же самый момент дверь открылась, и в ней возник полковник Беленков. Он едва стоял на ногах, одежда на нем была изорвана и испачкана землей.
Хозяин комнаты привстал ему навстречу.
- Боже, что с вами, Александр Игнатьевич? - спросил он.
- Только что, - выдохнул Беленков, - убит поручик Милашевский! Ради бога, воды! Мне пришлось бежать…
Старик и усатый Степан молча смотрели на гостя, не двигаясь с места. Беленков переводил взгляд с одного на другого, силясь понять причину их молчания. Наконец он понял.
- Нет, нет, ваше превосходительство, я никого не привел за собой. Вообще это нелепый случай…
Тогда первым двинулся с места хозяин комнаты, он подошел к столу, двинул стул для Беленкова и потом сел сам.
- Дай воды, Степан, - сказал он. - Докладывайте, полковник.
Беленков жадно выпил ковш теплой, не успевшей остыть после дневной жары воды.
- Убили Милашевского, - повторил он, - тело бросили в воду на моих глазах, мне чудом удалось спастись.
- Нельзя ли по порядку? Кто убил? Зачем вы здесь?
Беленков снова отхлебнул из ковша.
- Убили бандиты Нас пытались ограбить здесь, недалеко, на берегу Дона. Под вечер мы встретились там с поручиком. Он должен был передать мне ваш приказ для Назарова… Разговор у нас затянулся. Поручик сетовал на ваши финансовые затруднения.
- Я его на это не уполномочил, - сказал старик.
- Измерьте мне, Константин Эрастович, я так и подумал… Мы заспорили… и вот…
Беленков снова потянулся к ковшу.
- Их было человек восемь или десять, - продолжал полковник. - Сначала они потребовали у нас денег, потом сорвали с меня пиджак. Милашевский стал сопротивляться. Меня свалили на землю, я отполз в кусты. Было уже темно, и я не видел, что там происходит. Слышал только удары. Потом кто-то сказал: "Ну, этот готов!" Я слышал, как они бросили тело в воду… Боже мой! - полковник закрыл лицо грязной рукой.
- Ну, а вы? - спросил старик.
- Про меня они, видимо, забыли. Я дождался, пока они уйдут…
- Где приказ Назарову, господин полковник?
- Остался в моем пиджаке, ваше превосходительство! - полковник встал.
Поглаживая рукой стол, старик, спокойно гляди в глаза Беленкову, сказал:
- В мое время офицеры предпочитали пустить себе пулю в лоб, чем отвечать подобным образом!
Генерал князь Ухтомский брезгливо, сверху вниз смотрел на своего подчиненного.
- Степан, - крикнул он через некоторое время, - подай Александру Игнатьичу умыться!
Утром, захватив с собой только самое необходимое, Беленков и Ухтомский направились к Новохатко. У того, несмотря на ранний час, они застали гостей
- Разрешите представить вам, Константин Эрастович, - сказал Новохатко, вводя князя в комнату, - дна самых боевых офицера нашей организации. Есаул Филатов Иван Егорович, приговорен большевиками к смертной казни.
Есаул встал навытяжку.
- Корнет Бахарев, участник "Ледяного похода", - Новохатко замялся. - Близкий знакомый епископа Филиппа.
Ухтомский внимательно посмотрел на Бориса и подал ему руку.
- Вот как! - сказал он. - Я тоже был знаком с его преосвященством. А про вас, есаул, я много слышал, жаль, что раньше обстоятельства не позволили встретиться. Садитесь, господа.
Беленков рассказывал подробности ночного происшествия. Услышав о том, как тело Милашевского злоумышленники бросили в воду, Новохатко встал is истово перекрестился в сторону горевших в углу лампад. Лицо его было полно скорби.
Борис с интересом наблюдал за старым полицейским провокатором. Казалось, будто бы это совсем не он, не Николай Маркович Новохатко, всего полчаса назад в этой же комнате спрятал в карман деньги и документы поручика Милашевского и приказ князя полковнику Назарову. Принимая их от Бахарева, он сказал:
- Ну, я чувствую, Борис Александрович, что ваши ребята охулки на руку не положат. Так они, говорите, и полковника припугнули неплохо? Дорого ли пришлось им дать?
- Как по уговору, - ответил Борис, - они взяли половину.
Виновник скорби господина Новохатко поручик Милашевский в это время живой и здоровый сидел в одном из продавленных кресел кабинета Николаева на верхнем этаже дома на Большой Садовой. Напротив него во втором кресле, как обычно вытянув длинные ноги, бледный от бессонных ночей, помещался Павел Миронов, у окна, сложив руки на груди, стоял хозяин кабинета, а за столом над стопкой исписанных листков трудился Федор Зявкин.
Первый допрос подходил к концу. Зявкин добросовестно и подробно записал весь рассказ гражданина Лаухина о том, как он скитался по России в поисках пропавшей жены, о том, как он хотел и не смог уехать из Новороссийска и как, наконец, встретив в Ростове дальнего родственника Константина Ивановича Кубарева, поселился у него и поступил работать делопроизводителем в окрпрод.
- Прочтите и подпишите, если все верно записано.
Милашевский углубился в чтение.
Николаев от окна сделал Федору неприметный знак: "Выйди". Тот встал, прошелся, будто бы разминаясь, и пошел к двери. За ним Николаев.
- Так ты мне расскажи, - попросил за дверью Николаев, - как прошла операция?
- Да как по нотам. Я думаю, все в порядке, - Зявкин выпустил клуб табачного дыма. - Приказ и деньги мы ему вернули через Веру. Новохатко теперь убежден, что его пожелание в точности выполнено. Дескать, нанял бандитов. Для Новохатко это дело обычное. А поручик этот для нас клад. У него все связи. Собственно говоря, мы бы уже сейчас могли тряхнуть весь этот ростовский центр.
- Ни в коем случае нельзя этого делать, - сказал Николаев, - главное ведь не в них. Я вчера опять говорил с Москвой. Они особенно подчеркивают: нужно добиться бескровного разоружения отрядов Назарова и Говорухина. Три тысячи человек не шутка! Так что тут нужно действовать безошибочно, чтобы ни один из руководителей штаба не ушел, а то они такой шум на Дону поднимут. Им терять нечего, казаков им не жалко.
Когда чекисты снова вошли в кабинет, Милашевский обратился к ним:
- Я уже спрашивал у товарища, - он показал на Миронова, невозмутимо рассматривавшего ссадину на пальце, приобретенную в ночной схватке, - но он мне ничего не ответил. Может быть, вы мне объясните: на каком основании меня задержали? Мне на службу пора!
Зявкин взял со стола подписанный протокол допроса. На каждой страничке внизу аккуратно стояло: "К сему Лаухин". Он убрал бумаги в стол и взял чистые.
- Ну, а вот здесь, господин поручик Милашевский, вы напишете нам правду, - спокойно и даже несколько безразлично сказал он. - Забирайте бумагу - и в камеру. Когда напишете, скажете караулу, вызовем. До того времени беспокоить вас не будем. Нам не к спеху.
Милашевский, казалось, оцепенел. Он тупо смотрел на лежавшую перед ним бумагу.
- Что именно я должен написать? - наконец спросил он.
- Все подробно и о своей деятельности, и о князе, о знакомых. Адреса не забывайте.
Милашевский потянулся к карандашу.
- Нет, не здесь, - остановил его Зявкин. - Я же говорю - не к спеху. В камере напишете.
Милашевский покорно взял бумагу и пошел к двери.
- Карандашик забыли, ваше благородие, - сказал, подымаясь за ним, Миронов.
16. Служу Родине
На утреннем совещании в квартире Новохатко было решено, что князь Ухтомский перенесет свою резиденцию сюда, на квартиру Николая Марковича.
Под помещение штаба отвели просторный полуподвал дома с наглухо закрытыми окнами. Из него на задворки дома вел потайной выход. Когда пошел разговор о преемнике Милашевского по штабу, Ухтомский сказал:
- Этот вопрос я решу позже. Вы свободны, господа.
Белен ков, Филатов и Борис вышли в переднюю. Уже у самых дверей полковник осторожно спросил Филатова:
- Надеюсь, Иван Егорович, вы не в претензии на меня за прошлое. Вы понимаете, ведь я должен был проверить. Посудите сами…
- Оставим этот разговор. Скажите лучше, что вы знаете относительно срока начала десанта?
- Теперь уже скоро, - ответил Беленков. - Неделя, может быть, две.
Борис торопился домой. Надо было связаться с Зявкиным. Он прикинул план на ближайшие дни. Надо сосредоточить внимание только на самом главном: связь с отрядами, связь с Врангелем. Дома в кресле он закрыл глаза, стараясь собрать воедино все известные ему уже сведения, и… не заметил, как уснул. Снилась ему Астрахань, он гуляет в саду - сзади подходит Беленков, берет его за плечо…
- Борис Александрович, к вам пришли, - услышал он голос Веры.
В дверях комнаты, необычайно взволнованный, стоял есаул Филатов. Вера торопливо вышла.
- У меня чертовская новость! - зашептал есаул. - Князь назначил тебя своим адъютантом!