Наталья Лайдинен - Солнечные стрелы стр 12.

Туманов утренних мутность
Скрывает сердце земли,
Где бьется древняя мудрость,
Которую – сберегли.

Незримых жил протяженье -
Троп потаенных узор!
Карельский край – отраженье
Небес на шлемах озер.

Дозор! Незримые стражи,
Не пролететь! Не вползти!
Как в гималайские башни,
Чужим закрыты пути.

Но есть сердца, как колодцы,
Так глубоки и чисты,
В них дальний зов отзовется,
Знаменья будут просты.

Нагая сонная Лада
Обнимет сизые мхи,
И пламенный ангел ада
Нашепчет другим стихи.

* * *

Если поторопят умереть,
Пусть ударит в спину – ветра плеть:
Лучше нам с тобою полететь

Над седыми скалами вдвоем,
Там остался финских предков дом,
В нем уже покоя не найдем:

Над слезами синими озер,
Где ты жил, игрок и фантазер,
Где жила я… Оклик память стер.

Прочь от знойной сухости песка!
Изглодала севера тоска,
Нам бы сампо-мельницу искать.

Кантеле печальный перелив,
Как ручей, журчит, нетороплив,
От разлуки сердце – на разрыв.

Ничего не сможем изменить:
Нам смолой в сосновом прошлом стыть,
Через жизни, годы бьется нить

Колдовских и сумрачных кровей
Неуютной родины моей.
Что нам плеск полуденных морей,

Если наш единственный приют
Там, где сны забвенья не дают,
Где весной подснежники цветут

По лесам да посреди болот…
Мудрый Вяйнемейнен нам споет,
А старуха нити распрядет.

Возвращенье – странников удел -
Ты со мною разделить успел…
В висках свисток: в исток – из тел!

Скандинавская сага

Я заблудилась в пещерах юга,
Но только вышла опять в Асгарде,
Мне примеряли дар нибелунга,
Возили в лодке по синей глади,

Кивал ветвями знакомый ясень,
И Один руны в ладонях высек.
А я смеялась: не нужно власти,
Дай хоть немного любви – и смысла!

Все тайны мира – твои трофеи!
А у меня – искры ожерелья.
Я ускользаю путями Фрейи,
Лови в волне мои отраженья!

Ветра с вершин заблудились в струнах,
Из облаков – голубая барка.
Куются копья, поют колдуньи,
Зовет все дальше звезда-собака.

Я сквозь тебя прорасту травою,
Сверкну зарницей багрово-алой.
И ты однажды уйдешь, как воин,
Через столетья – назад в Валгаллу.

Молитва о воине

* * *

Молюсь молитвой именною
За тех, кто близок и любим,
За всех усопших, кто со мною
Уже душой неразделим.

Молюсь за давних и за дальних,
За тех, кто вовсе незнаком,
За оступившихся, опальных,
Предавших родину тайком.

Идущих в храм, плывущих в море,
Россией брошенных в Чечне,
За матерей, чье вечно – горе,
За всех пропавших на войне.

Молюсь за всех, кто сделал больно,
Момента ждал, чтоб в спину пнуть,
За мною раненных невольно,
За всех, с кем раскрестился путь…

И за тебя молюсь, мой милый,
Хоть знаю, веры ты другой:
Бог слышит все, и Божья сила
Со мной пребудет – и с тобой.

Молюсь, чтоб в наступившем завтра
От мира гибель отвело,
Но если час пробьет внезапно,
Пусть будет вслед за ним – светло!

* * *

Все разлуки тебе простила
И ни в чем не хочу винить:
Ты из воинства Михаила -
Только голову преклонить

И коснуться легко ладоней,
Горько помнить губам их вкус.
Долги дни в одиноком доме,
За тебя у окна молюсь:

– Вы летите, слова, как стрелы!
Будет скоро повержен враг.
Защитите и дух, и тело
От скорбей и чужих атак.

Я не верю плохим приметам,
Лишь у сердца есть с небом связь.
Осени меня дальним светом,
Чтоб ты выжил, я – дождалась!

* * *

Вид сверху развоплощает грани,
Убитых римлян реальны мысли,
Проклятия прогорят в гортани,
Но радуг радостно коромысло,

Раскинутое над Мертвым морем,
Как флаг последних часов осады.
И Бога только о смерти молит
Не сдавшаяся душа Масады.

* * *

Тихою тайной лучусь в толпе,
Волны – поверх голов!
Мне захотелось послать тебе
Несколько нежных слов,

Ласковых, как московский закат,
Памятных и простых,
Пусть по морозным ветрам скользят,
Им не судьба – застыть!

Милый, любовь во всех языках
Пламенных – вне времен!
Пусть тебе в дальних чужих горах
Снится Иерихон,

Промысел Божий и дальний глас
Ангельских грозных труб,
Я посылаю в вечерний час
К небу – молитву губ.

С яростью львиной услышь, Навин,
Кто высоко воспет,
Ищет ли смысл в шальной крови
Мнимых, как смерть, побед?

* * *

Опять земля под ногами горит.
Удар – наотмашь, нервы – навзрыд.
Уходит в ночь и твой спецотряд,
А жены ждут, стареют, не спят.

Их бьют отголоски взорванных мин,
Война – судьба неробких мужчин,
Но, раз один Господь в небесах,
К чему страданья в женских сердцах

По эту сторону – и по ту?
Мы все прошли кошмар, немоту,
Надолго хватит потерь и скорбей,
Уж лучше – просто делать детей!

Вновь нет известий, писем, звонков.
Ты сердцем к смерти безвестной готов.
И даже больше, чем эту войну,
Я ненавижу сейчас – тишину…

* * *

От таких мужчин
Не требуют дома, покоя, семьи,
Привычки, подданства.
Страсть ли, схватка в ночи
Ранят руки твои
Безрассудностью.
Безусловностью!
– Ты вернешься?
– Молчи!
С прежней ровностью.
Пыль клубится вдали.
Бой у стен крепостей.
Только б душу спасли!
…В ожидании жертвенном
Вечно Бога молить,
Жечь огонь от лучин.
– Женщина!
Рожают детей
От таких мужчин!

* * *

Я на расстоянии тебя крещу,
Смерти молитвами не допущу!
А за спиной моей – светлая рать,
Не одолеть ее и не сломать,
Пусть через бой – воздушный, морской
Будешь ведом высокой рукой.
Огненный меч, ослепительный щит:
Перед героями, враг, трепещи!
Близится время высоких побед,
Будешь ты славой небесной согрет.
Скоро вернешься домой – невредим,
С именем верной подруги в груди.
Как Богородицы солнечный плат,
Любовь над тобою, далекий солдат.

* * *

Когда я тебя ждала,
Как будто сквозь стрелы римские,
Я за тебя сожгла
Все свечи иерусалимские

И выхлебала вино,
Что было обоим памятно,
Срываясь морской волной
На острые пики пламени,

Ожогами на груди
Обрывы любви отвесные.
Молила тебя: приди!
Пришли мне хотя бы вестника!

И бодрствовала в ночи
До зори, сквозь тучи брезжащей,
Чтоб в золото облачить
Объятий моих убежище.

Я знала, ты будешь жив!
Давно не дружу – с пророками.
И близость души дрожит
Звенящей струной за окнами.