Все оцепенели.
– Да это же монтаж, ты кто такой? – Сергей кинулся с кулаками на парня с планшетом.
– А ты у невесты своей спроси – монтаж это или нет!
Все, в том числе Сергей, повернулись к Кате. Она стояла спокойная и, ни капли не смутившись, просто и искренне сказала:
– Он прав, это не монтаж.
Заведующая со своей помощницей, а также кто-то из толпы приглашённых упали в обморок.
– Ты что такое говоришь, Катя? Ты хочешь сказать, что видео подлинное? – Сергея трясло, как больного.
– Это стопроцентно подлинное видео, – с невозмутимым лицом ещё раз повторила она. – Мама, папа, я могу теперь сказать правду?
Вышел отец, опустил голову и кивком головы показал, что он разрешает.
– Дело в том, друзья мои, что… – тут она сделала паузу, слегка, иронично-горько, улыбнулась, обвела всех взглядом и продолжила: – Это позор нашей семьи, и мы в него стараемся никого не посвящать. Но в данном случае мы сделаем исключение. На этом профессиональном видео работает в кадре моя родная сестра, Тоня. Мы с ней близнецы. Она уехала от нас в Санкт-Петербург четыре года назад и стала профессиональной актрисой этого жанра. Мы с тех пор с ней не общаемся, отец её проклял. Я рада, что все об этом узнали до свадьбы, чтобы потом не было всяких пересудов. Мы, конечно, должны были посвятить в этот секрет Серёжу, но сами знаете, у нас всё настолько быстро произошло, что просто не было удобного случая. А ты что, Серёжа, действительно подумал, что это могла быть я? И вы все тоже?
– Да ты что, Катенька, просто сердце чуть не встало от такого, поставь себя на моё место.
Они обнялись, всех упавших откачали и по-быстрому закончили всю церемонию. Только выходя из зала, когда он взял Катю на руки, он вспомнил о парне, который чуть не сорвал их свадьбу.
– Кто же всё-таки этот парень и где он?
– Это мой двоюродный брат. Я специально так сделала, чтобы никогда ни у кого потом не могло возникнуть вопросов.
– Ты это сделала специально? А если бы кого-то в зале инфарктик посетил?
– Не волнуйся, с моей стороны все всё знали, а у твоих, кроме запаха хорошего скандала, никаких ощущений быть не могло.
Решили ехать в кафе на объездной дороге, так как после произошедшего всем захотелось чего-нибудь принять, тем более что до назначенного срока в ресторане оставалось ещё чуть более часа.
Глава двенадцатая
Праздничные дни пролетели быстро. Молодые решили ехать во Францию, в Париж. Пока переоформили паспорта, пока открыли визу Кате, пока оформили все документы, пролетело две недели. Провожали их родители в аэропорту. Так решили, что Катя тоже будет поступать в Сорбонну, на тот же факультет, где учился Сергей. Если получится, им как мужу и жене дадут отдельную комнату в общежитии, и они смогут спокойно жить без лишних расходов на квартиру. Сергей сказал, что за год найдёт работу и попробует подготовить Катю к сдаче экзаменов. Поэтому проводы были невесёлыми – уезжали надолго.
– Да не волнуйтесь вы, – успокаивал их всех Сергей, – через полгода увидимся. На рождественские каникулы приедем домой.
– Вы, уж если надумаете рожать, то приезжайте сюда, вместе легче будет, – мама Кати не скрывала слёз.
– Хорошо, мама, не плачь, всё будет хорошо.
И они улетели. Домой Иван Николаевич и Валя ехали молча. Завтра он улетал на работу, и она пыталась его отговорить:
– Бросил бы уже эту работу, как-то бы прожили.
– Да, как-то бы, наверно, прожили. Поеду в последний раз, а там посмотрим.
Утром попрощались дома, и она проводила его, как обычно, до автобуса.
– Из аэропорта перед отлётом позвоню. Потом туда не звони – роуминг, дорого, я через недельку сам позвоню. Пока!
Они обнялись, как обычно, и Иван Николаевич уехал. Доехав до аэропорта, он подошёл к стойке регистрации и спросил у девушки, нет ли каких-то изменений по вылету самолёта. Затем пошёл в туалет и, убедившись, что никого поблизости нет, выскочил на улицу через запасной выход. Там его уже ждал на своём "УАЗике" Генка. Он прыгнул в кабину:
– Погнали, вроде никого не было.
– Да, я тоже следил – ни его, ни её не было.
– Значит, парочка уверена, что всё это правда. Тем легче нам будет их застукать тёпленькими. Гони, Генка, как бы нам не опоздать на праздник ненасытной любви.
– А чего ненасытной?
– А того, что я после того как узнал, ни разу к этой твари не прикоснулся. Так что тётенька очень соскучилась по мужской ласке и не будет откладывать встречу в долгий ящик.
– Ты просил меня напомнить, чтобы ты позвонил ей.
– Ах, да! – он вынул телефон и стал набирать. – Валя? Ну всё, регистрация заканчивается, времени мало, пока! До встречи!
Дорога показалась очень долгой. Когда подъехали к подъезду Татьяны, был глубокий вечер. Прошмыгнули в подъезд, зашли в квартиру.
– Ну что, Танюха, ещё не было гостя?
– Нет, не было. Я, как ты, Ваня, просил – следила не отрывая глаз.
– Это хорошо. Будем ждать.
– Я так думаю, что сегодня его не будет. Побоятся, что рейс отменят или чего-то ещё. Хотя всё может быть. Сестрёнка, может быть, соберёшь что-то на стол, а то есть хочется?
– И выпить, – добавил Иван Николаевич.
– Всё готово, сейчас разогрею, я готова ко всему.
Сидели долго, до часу ночи. Хорошо сидели, по очереди наблюдая за подъездом напротив. Генка решил идти домой, а Татьяна погасила свет, чтобы лучше видно было.
– Как думаешь, придёт сегодня?
– Уже нет. Он всегда к часу уже уезжал, дома ведь тоже баба не дура у него сидит. А ему от неё пока деваться некуда, квартира на неё снята, так что нет, сегодня уже кино не будет. Пошли спать.
Легли в одной комнате на разных кроватях.
– Как там лечение, Вань?
– Да так себе. Доктор говорит, что за две недели не могло произойти кардинальных изменений. Но анализы хуже не стали, и это обнадёживает.
– Да, хорошо бы.
– Как молодые?
– Да ты уже слышала, как свадьба чуть не сорвалась?
– Да, тут такое рассказывают.
– Что именно?
– Да что невеста сама это всё подстроила, чтобы потом не объясняться каждому встречному.
– Так и было. Отчаянная девка. Ты знаешь ведь, сейчас половина мужиков в Интернете сидит, да и порнушкой не брезгуют, рано или поздно кто-то бы и нарвался на то видео, и тогда уже никому ничего не докажешь. Облили бы грязью с ног до головы.
А так – всем языки прищемила. Да и в Европу решили поехать правильно. Пока молодые – пусть мир посмотрят, может, и приживутся там.
– Ну, а ты как для себя решил, Ваня?
– Да никак! Пока надо стерву эту проучить, развестись, а там жизнь подскажет.
– Правильно, Ванечка! Знай, что теперь я всегда с тобой буду. Спокойной ночи!
Глава тринадцатая
Пришёл он к ней на третий день. Татьяна заметила его сразу.
– Вон он. Видишь, как крадётся. Осматривается. За пазухой бутылку прячет. Шмыг – и всё, уже в объятьях нашей общей знакомой. Вань, не торопись. Сядь, пусть минут десять пройдёт.
Иван Николаевич еле высидел пять минут.
– Всё, пошёл, а то с ума сейчас сойду.
Выйдя из подъезда в Генкиной синей куртке с капюшоном, в тёмных очках, он быстро юркнул в свой подъезд. Перед дверью своей квартиры остановился, выдохнул, достал ключи и очень осторожно провернул защёлку замка. Дверь, которую он перед отъездом тщательно смазал, так же как и замок, бесшумно открылась. Было тихо. Очень медленно, на цыпочках, он дошёл до спальни и увидел то, что и предполагал. Верхом на таксисте скакала его голая Валька. Бесстыдно, с вздохами, закрыв глаза. Увядающая грудь, которую он так любил целовать, качалась, как уши спаниеля.
Мужик заметил его первый и скинул её с себя в сторону, прикрываясь простынёй. Поднявшись с пола, она громко застонала от досады и ужаса.
Все замерли.
Первым прервал затянувшуюся паузу таксист.
– Слушай, – начал он с характерным акцентом, – я не знаю ваших дел, но она меня сама попросила, говорит, что ты – импотент.
– Так, уже интересно, продолжай, – Иван Николаевич присел.
– Я тут ни при чём, сам разбирайся со своей бабой, а я пошёл, – с этими словами он стал спешно одеваться.
– Ни при чём, говоришь, а как же быть с тем, что ты её, а затем она меня заразила СПИДом?
– Каким ещё СПИДом?
– Болезнь такая есть заразная, которая совсем не лечится. Так вот, дядя, ты сначала её заразил, потом она меня, и в скором времени у нас в городе будет трое внеплановых похорон. Так что быть ни при чём у тебя не получится. Ты, тварь, приговорил нас с ней не просто к разводу, это можно пережить, а ты приговорил нас к неминуемой скорой смерти.
Валька заплакала и стала одеваться.
– Так вот, ребятки сексуальные, за то, что вы сделали, решил я вас наказать. Я бы мог вас здесь обоих пристрелить к чертям собачьим, и мне бы дали годика три, но я решил, что сидеть в тюрьме из-за каких-то тварей мне не понравится. Поэтому тебя, сволочь, – тут он достал из-за пазухи пистолет и направил на таксиста, – я решил кастрировать. Не только за то, что ты со мной и с нею сделал, а ещё для того, чтобы ты, скотина нерусская, больше никого не смог заразить.
Иван Николаевич взвёл курок и выстрелил. Таксист упал, Валька заорала.
– Не ори, дура, это газовый пистолет. Открой форточку. А теперь одевайся.
Он вышел на кухню, взял самый острый нож, который наточил перед отъездом, и спокойно вернулся в спальню. Из кармана достал тонкую капроновую нить и кинул ей.
– Бери, перетягивай ему член у основания.