Несколько лет тому назад я вернулся к былой своей праздности и, полагая, что еще не прошла пора, когда меня восхваляли, снова стал сочинять комедии, однако новым птицам на старые гнезда не садиться. Я хочу сказать, что не нашлось ни одного директора театра, который попросил бы у меня комедий, хотя все знали, что они у меня есть, и тогда я запрятал их поглубже в сундук и предал вечному забвению. Вскоре, однако ж, некий книгоиздатель в разговоре со мной признался, что он купил бы их у меня, если бы директор одного привилегированного театра не сказал ему, что от прозы моей можно ожидать многого, от стихов же - ничего. Откровенно говоря, мне, конечно, больно было это услышать, и я подумал: "Или я стал другой, или времена изменились к лучшему, хотя обычно бывает наоборот, ибо всегда хвалят времена минувшие". Я пересмотрел свои комедии, а заодно и некоторые интермедии, погребенные мной вместе с ними, и нашел, что и те и другие не так уж плохи и, во всяком случае, достойны того, чтобы, выйдя из мрака, в который погружен разум упомянутого директора, выслушать о себе просвещенное мнение других, менее придирчивых и более сведущих. В конце концов мне все это надоело, и я продал их вышеупомянутому книгопродавцу, он же выпустил их в том виде, в каком я ныне их предлагаю твоему, читатель, вниманию. Он назначил мне за них умеренную плату, и я взял свои деньги, довольный уже тем, что мне не придется вступать в пререкания с актерами. Я хотел бы, чтобы эти мои сочинения были лучшими в мире или, по крайности, сносными. Ты сам их оценишь, читатель, и если найдешь в них хоть какие-нибудь достоинства, то при встрече с тем злоречивым директором скажи ему, чтобы он изменил свое мнение, ибо я ничей вкус не оскорбляю, и чтобы он обратил внимание на то, что в них нет явных и очевидных нелепостей, что стихотворная речь у меня такая, какая и должна быть в комедиях, что из трех стилей я пользуюсь лишь низким и что все персонажу моих интермедий выражаются так, как им свойственно выражаться в жизни. И еще передай ему, что, дабы убедить его окончательно, я представлю на его суд комедию под названием Обман для глаз, которую я теперь сочиняю и которая, если только она меня не обманывает, должна его удовлетворить. Засим да пошлет тебе господь здоровья, а мне терпения.
НУМАНСИЯ
Трагедия в четырех актах в стихах
Действующие лица:
Римляне
Сципион.
Югурта.
Квинт Фабий.
Гай Марий.
Эрмилий.
Лимпий.
Солдат Гай.
Солдаты.
Нумансианцы
Теогéн.
Карабино.
Маркино.
Мильвио.
Марáндро.
Сервий, мальчик.
Воины.
Правители.
Послы.
Леонисьо.
Лира.
Мальчик, брат Лиры.
Жена и дети Теогена.
Вириáт, мальчик.
Жрецы.
Горожане.
Слуги.
Женщины и дети.
Испания.
Река Дуэро с тремя притоками.
Война.
Болезнь.
Голод.
Слава.
Демон.
Труп в саване.
АКТ ПЕРВЫЙ
Входят Сципион, Югурта, Марий и Квинт Фабий, брат Сципиона, римляне.
С ц и п и о н
Кого доверье Рима и Сената
Ответственной задачи удостоит,
Вся жизнь его становится чревата
Волненьями, и все в ней беспокоит.
За годы войн жестокая расплата.
О, скольких римлян эта распря стоит!
Как победить? - Тут голова вскружится!..
Кто затянуть войну не устрашится!
Ю г у р т а
Кто, Сципион? Но тот, кто в ратном деле
И в подвигах себе не знает равных,
Кто смел, как ты! Не при таком вожде ли
Уверен Рим всегда в трофеях славных?
С ц и п и о н
Нет для Ума недостижимой цели:
Цепь рухнет горная от ряда плавных
Усилий; дикий же напор могучий
Любую сделает равнину кручей.На дикий пыл моих солдат управу
Искать, однако, мне и не придется!
Забыв трофеи, воинскую славу,
Разврату наше войско предается.
Такое поведенье быть по нраву
Вождю не может. Целью задается
Он дух в них влить другой, весьма суровый, -
Что будет прочной для побед основой.
С ц и п и о н
Эй, Марий.
М а р и й
Я.
С ц и п и о н
Прошу поторопиться
Оповестить все войско: без тревоги
И спешки лишней все должны явиться
Ко мне сюда. Не медлить по дороге!
Я лично к ним желаю обратиться
С коротким словом.
М а р и й
Тотчас будет строгий
Приказ твой выполнен.
С ц и п и о н
Без промедленья
Дать армии решил я наставленье.
Марий уходит.
Ю г у р т а
Солдата, что тебя не чтил бы, в войске
Во всем, сеньор, нельзя найти такого.
Промчалась слава дел твоих геройских
На крайний юг от полюса седого.
Идти на бой нас выучил по-свойски
Наш вождь - при звуках рога боевого.
Героев древних, - как их мир ни славит, -
Рать Сципиона за собой оставит.
С ц и п и о н
Пусть так, но важно обуздать пороки,
Которые средь них распространились.
Им ни к чему великих дел уроки,
Когда они ослабли, разленились.
Пока позорные не смыты строки
И нравы в армии не изменились, -
Мы оттого ущерба терпим больше,
Чем если бы война тянулась дольше.
За сценой передают после сигнала к сбору такой приказ:
"От начальника приказ:
Чтобы все без исключенья,
Не забыв вооруженья,
Шли на площадь. Все - сейчас!
Уклониться ж от того
Никому нельзя, под риском
Что в рядах (по нашим спискам)
Больше не найдешь его".
Ю г у р т а
Сомнений нет, начальник, что тугая
Узда для всех солдат необходима,
Когда они, наказы отвергая,
К пороку тянутся неудержимо.
Коль воля их покинула благая, -
Пускай громада войск необозрима,
И стяги реют в воздухе безбрежно, -
Войска теряют в силе неизбежно.
К этому времени подходит Гай Марий и с ним множество солдат в парадных доспехах, вооруженных на античный манер, т. е. без аркебузов (огнестрельного оружия). Сципион поднимается на высокий камень и говорит солдатам:
С ц и п и о н
Как на войне сейчас - в доспехах пыльных,
Блистательных, - так и в делах гражданских
Вы, римляне, носители обильных
Должны бы быть и доблестей романских.
Но нет! Смотрю, вы неженок бессильных
Напоминаете - не то британских,
Не то фламандских выродков - руками
Холеными, румяными щеками.Лень общая, что всех вас ослабляет,
С забвеньем полным воинского дела,
Дух у врага упавший окрыляет,
Вас доводя в бессилье до предела.
Могучую скалу собой являет
Нумансия, свидетельствуя смело,
Что вы руками праздными своими
В грязь уронили римлянина имя.По-вашему, довольны будут в Риме,
Который держит мир уздой железной,
Что здесь его позорите вы имя,
Былую славу повергая в бездну?
И ваша дряблость вызвана какими
Причинами? Гаданье бесполезно:
Пороки все от лености бездельной, -
Всем доблестям лень - это враг смертельный.Союз непрочный там, где сочетались
Суровый Марс с изнеженной Венерой.
Ей - сливки жизни, а ему достались
В удел одни лишенья полной мерой.
Киприды культ здесь многие пытались
Соединить и с Бахусовой верой.
Но как с походной примирить палаткой
Пристрастие к пирам и браге сладкой?