Полина Никитина "Зимняя поляна". ДВП, масло, 37 х 60, 1998.
"Бумага как поле бела…"
Бумага как поле бела.
Но в поле зависит от снега
Таимая мера тепла,
Хранимое чувство побега.Бумажные зимы страшней.
Они и весною не тают,
Открытость словесных корней
Одним безразличьем питают.Уж лучше измена и боль!
Живое до боли мгновенье,
Чтоб слов напряжённая роль
Корнями вросла в откровенье.
"Казалось, уже ни за что и…"
Казалось, уже ни за что и
Не стронуть громаду, а вот -
Подмыты пласты и устои,
И толщь ледяная плывёт.Ломая края, середины
Оковную мощь сотряся,
Подобьем судьбы или льдины? -
Она распадается. Вся.Свидетель безумья такого,
Поймёшь ли, что ты не во сне,
И лучше томиться в оковах,
Чем грезить и петь о весне.Но ворон как мельник смеётся!
Чернеют круги на воде.
И полною грудью поётся,
Уж как никогда и нигде.
"Глухие пятна трав за домом…"
Глухие пятна трав за домом,
Грязца коричневая луж.
Тепло, но в веянье медовом
Дрожит душистый венчик стуж.И одуванчик на пригорке
Не тает в солнечном огне:
Подуй на колкие иголки -
Пройдёт позёмка по стерне.Ах, наше северное лето, -
Короткое, как жизнь сама!
Вот пух мелькает, будто это
Всё кружит, всё сквозит зима.
Акросонет
Нехотя волны, одна за одной,
Аспидный камень у берега моют.
День. За туманной стоит пеленой
Ельник, объятый разлапистой тьмою.Пасмурный край. Под печальной сосной
Абрис оградки… С молитвой немою
Плёлся тут странник с порожней сумою,
Обомшевая всегдашней виной.
Родина, воля твоя – в овсюгах,
Кто тебя выдумал странной такою?
Оскудевает туман над рекою -
Возится вечность в крутых берегах.
Облачно небо, как будто в снегах,
Йодистый воздух пропитан тоскою.
"Лирика становится цинична…"
Лирика становится цинична,
Если всё в ней лишь предмет всего,
Если звук души и нота птичья -
Только знак бессилья твоего.Где цари, что цензорами слыли,
Где пророки, что глаголом жгли?
Не достать одних из-под земли,
До смерти других позалюбили.И в душе, блуждающей в дыму,
И в стране, где пошлое в почёте,
Лирика бывает на излёте
И почти не слышной никому.Но бывает!.. Птица в светлой роще
Так звенит иль речка меж камней -
Чем безвестней, тем родней и проще;
Чем родней, тем тише и грустней.
"Темнело. С воли дул холодный ветер…"
Темнело. С воли дул холодный ветер.
И было так, как будто не приветил
Меня мой друг. И ветер выл в груди:
Любви и справедливости не жди
Ни от кого, такого нет закона!И я уснул. И видел блеск затона
И чей-то взгляд. И бриз береговой
Смирялся, будто лист перед травой.
Шептали камыши, где рощи дремлют:
Не верь себе, пока не ляжешь в землю.
"В захолустье, где вечность сурова…"
Памяти поэта Константина Васильева
В захолустье, где вечность сурова:
Кто услышит? дыши, не дыши -
Вдруг сорвётся, как яблоко, слово,
Жизни тяжесть снимая с души.
Ах, какая великая зрелость -
В Спасов день умереть на земле!
Где лишь словом крещёному – пелось,
Сладко пелось в бесчувственной мгле.
Убогие
Есть коляски и трости у нас,
Но… дворовые! чуждой мы повести,
Что чинуша строчит, не чинясь
Наживаться на муках и горести.Не сожжёт этот Моголь – солжёт
Или вычеркнет: делать им нечего!
Лист слетит на дорогу, тяжёл,
Место казни нигде не отмечено.
"На огонь мы открыто глядим…"
На огонь мы открыто глядим.
Так ли будем на вечности дым?Тлеет долго в потёмках зола,
Будто света порог перешла,И мерцает не свет, а тепло.
Наконец, и до сердца дошло.Дальний берег похож на провал.
Я ведь жизнью тебя называл.
"Пора уж к веку золотому…"
Пора уж к веку золотому
Припасть натруженной пчелой
И слов горчащую истому
Сбирать для фразы ключевой.И сквозь черты чертополоха,
Бурьяна буйство, мощь хвощей
Приметить, что не всё так плохо
В природной прихоти вещей.Что, разгоняя кровь по жилам
Юнцам и даже старожилам,
Немеет мир пред глубиной,
Лишённой твёрдого значенья,
Но полной тихого свеченья,
Неясной прелести земной.А в небе клин и лист кленовый -
Приметы осени, где новый
Короткий век дарован мне.
И я в тоске провинциальной
С какой-то нежностью печальной
Гляжу на летний куст в огне:
Он подражает купине.
"Ещё не остыли трава и дорога…"
Ещё не остыли трава и дорога -
Дневные любовницы света,
И тянутся ветви, чтоб ветер потрогал,
И шелеста нежность не спета.Ещё не устала от щебета птица,
И, может, росой удивленья
Мы, дети тумана, сумеем плениться
И с миром достичь примиренья.
"Наверное, осень – любимое время у Бога…"
Наверное, осень – любимое время у Бога,
Когда красота её чётче на ветхости мира
Проступит – и видишь: маршрутку уводит дорога,
И лист золотой пролетел и улёгся так мило.Осенние краски родней после жаркого лета.
Дождей затяжных, моросящих привычней морока…
И слышишь: "Всё грустно молчит, умирая…" – у Фета,
Но "Всё мне: Любовь и Надежда и Вера…" – у Блока.
"Был день осенний хмур и тих…"
Был день осенний хмур и тих,
Но вдоль фасадов городских
Блестели, будто ожерелья,
Красноречивые деревья.И даже маленький кленок
Тремя листочками, как мог,
Хоть всё равно спешащим мимо,
Развеивал тоскливость мира.Бессрочно дождик моросил,
И люд угрюмо грязь месил,
Лишь мальчик в скверике – не я ли? -
Глядел, как клёны догорали…
"Жизнь, как платье, давалась на вырост и вот – коротка…"
Жизнь, как платье, давалась на вырост и вот – коротка.
В ней нелепым кажусь, хоть нелепей она выставляла.
Не хватает всего – голубого, без мути, глотка,
Воскового луча, что проник в заточенье Дедала.Чем убыточней свет, тем цветней и отважней листва.
Как я осень люблю за такую с ней нашу напрасность!
Будет глубокомысленна и безупречно права
Вслед за этим зимы ледяная бессильная ясность.Будут скованны речи речных говорящих камней.
Обесточатся ив оголённые чёрные прутья.
А пока – что за бред, что за чувства приходят ко мне!
По горящим узорам аллей пролагаю им путь я.
"Тяжело. Одиноко. Но падшие духом – не правы…"
Тяжело. Одиноко. Но падшие духом – не правы,
Обвиняя судьбу, ибо вольно в "стране дураков",
В многокрылых ромашках, распростёрлись зелёные травы
Под сияющей синью в белопенной красе облаков.Я не верю, что могут стать совсем безнадёжными люди
И в усмешке кривиться, мол, найдутся дела поважней.
А в снегах тубероз, будто лучик, купается лютик,
И звенит колокольчик, и жертвенно пышет кипрей.До чего же свои мне клевера, косогоры, просёлки,
Лебединые всплески и поля пополам с лебедой.
Волчьих ягод огни – будто в зарослях прячутся волки!
И таятся озёра с живою и мёртвой водой.Если вспыхнет ордалия, если за жизнь поручиться
Будет некому – вспомню, что душа, как травинка, жива.
Чуткий вереск лесной, иван-чай, и шалфей, и метлица
Мне помогут найти золотые, как нектар, слова.
Полина Никитина "Летний луг". ДВП, масло, 52 х 72, 2000.