Таким образом, новая критика представляет собой вариант формально-эстетического подхода, в рамках которого произведение рассматривается как автономный эстетический объект, обладающий сложной внутренней структурой, на выявление ее и направляет свои усилия ньюкритицизм, освободив свой анализ от внимания к какому-либо контексту.
Литература
Элиот Т.С. Традиция и индивидуальный талант // Зарубежная эстетика и теория литературы. XIX-XX вв. Трактаты, статьи, эссе. М., 1987.
Рэнсом Д.К. "Новая критика" // Зарубежная эстетика и теория литературы. XIX-XX вв. Трактаты, статьи, эссе. М., 1987.
Фрэнк Д. Пространственная форма в современной литературе // Зарубежная эстетика и теория литературы. XIX-XX вв. Трактаты, статьи, эссе. М., 1987.
Джеймс Г. Искусство прозы // Писатели США о литературе. М., 1982. Т. 1.
Brooks С. The Well Wrought Urn: A Study in Structure of Poetry. N.Y., 1974.
Косиков Г.К. Современное литературоведение и теоретические проблемы науки о литературе // Зарубежная эстетика и теория литературы. XIX-XX вв. Трактаты, статьи, эссе. М., 1987.
Цурганова Е. А. История возникновения и основные идеи неокритической школы в США // Теории, школы, концепции: Художественный текст и контекст реальности. М., 1977.
Цурганова ЕА. "Новая критика" романа // Литература США. М., 1973.
Урнов Д.М. Литературное произведение в оценке англо-американской новой критики. М., 1982.
Ильин И.П. "Новая критика": история эволюции и современное состояние // Зарубежное литературоведение 70-х гг. М., 1984.
Козлов А.С. Эстетическая критика. "Новая критика" //Литературоведение Англии и США. М., 2004.
Тема 4. Развитие герменевтики в XX веке: новые интерпретационные технологии в рамках классической теории
После кризиса герменевтического знания в конце XIX в. развитие герменевтики XX в. первоначально идет по пути обогащения ее методологии разнообразными технологиями толкования. На этой почве в первой половине XX столетия возникают такие варианты герменевтического подхода, как психоаналитическая критика, юнгианская критика и мифокритика. В рамках данных школ сохраняется характерное для герменевтической классики понимание произведения как объективной смысловой данности: в рамках и психоаналитического, и юнгианского, и мифокритического литературоведения произведение мыслится как носитель объективно присутствующего в нем, но глубоко скрытого смысла, доступного для понимания только с использованием особых дешифрующих процедур. Рассмотрим эти критические варианты.
§ 1. Психоаналитическая герменевтика
Основы психоаналитического литературоведения заложил основоположник психоанализа Зигмунд Фрейд. Фрейдовская теория творчества и искусства выступает закономерным продолжением его размышлений относительно устройства человеческой психики. Напомним, что, по Фрейду, человеческую психику образует взаимодействие трех элементов: "Я" (ego), "Оно" (id) и "Сверх-Я" (super-ego). Под "Я" Фрейд подразумевает сознание, под "Оно" – бессознательное начало психики, под "Сверх-Я" – ту часть психики, которая формируется под действием культурных запретов и норм. При этом "Я", по Фрейду, находится в зависимости и от "Оно", и от "Сверх-Я". Со стороны "Оно" на него воздействует сила влечений, со стороны "Сверх-Я" – сила культурных запретов, в рамках которых те или иные влечения оцениваются как аморальные и асоциальные. "Оно" требует удовлетворения влечений, а "Сверх-Я" ограничивает это требование посредством механизмов совести и вины. "Я", в свою очередь, пытается сделать "Оно" приемлемым для культуры, отказывая ему в удовлетворении желания. На этой почве, по Фрейду, происходит невротизация личности и возникает "недовольство культурой" – специфическое переживание культуры как препятствия на пути реализации личностью своих индивидуальных устремлений.
В свою очередь структура бессознательной сферы (структура "Оно") описывается у Фрейда как образованная двумя группами влечений, а именно влечениями первичными и вытесненными. Первичные, т. е. изначально присущие человеку, – это влечения сексуальные (Эрос) и разрушительные (Танатос). Первые проявляют себя в разных формах сексуального поведения, вторые – в разных формах агрессии. Другую группу образуют влечения вытесненные, или устраненные из сферы сознания как несоответствующие требованиям культуры (так называемые комплексы). Решающее значение в формировании мужской психики Фрейд придавал, напомним, Эдипову комплексу – так он обозначил бессознательное переживание мальчика, содержание которого образует влечение к матери и неприязнь к отцу, воспринимаемому в качестве соперника.
Вытеснение Фрейд описал как основной защитный механизм, используемый "Я" в ситуации двойного диктата, которому оно подвергается, во-первых, со стороны культуры и, во-вторых, со стороны неудовлетворенных и требующих удовлетворения влечений. Кроме осуждаемых культурой влечений, вытеснению в сферу бессознательного со стороны "Я" подвергается и тот травматический опыт, с переживанием которого сознание не может справиться. Помимо вытеснения, "Я", по Фрейду, использует и другие защитные механизмы, в частности, такие, как сублимация (преобразование влечения в различные виды творческой деятельности) и символизация (замещение объекта влечения символом и перенесение на него соответствующего отношения).
На базе аналитики защитных механизмов, определяющих работу человеческой психики, и складывается психоаналитическая теория художественного творчества. Творчество ("фантазирование", в терминологии Фрейда) трактуется основоположником психоанализа как продукт деятельности психики "неудовлетворенного", "несчастливого" человека. "Никогда не фантазирует счастливый, а только неудовлетворенный", – знаменитая формула из работы Фрейда "Художник и фантазирование". Именно в процессе фантазирования, по Фрейду, художник находит возможность удовлетворить те желания, осуществить которые в реальности ему не представляется возможным. Творчество, таким образом, рассматривается Фрейдом как патогенный процесс, в основе которого лежит тот или иной защитный механизм: либо сублимация бессознательной либидозной энергии, либо замещение реального, но недостающего объекта иллюзорным, выдуманным (символизация), либо вытеснение потаенной травмы.
В связи с этим автор определяется у Фрейда как гениальный невротик, обладающий особой способностью к сублимации, он подобен "играющему ребенку", который заменил игру фантазированием. В мире собственных фантазмов он компенсирует свою неполноту, или травму, и так избегает невроза. Поэтому само художественное произведение рассматривается в рамках психоаналитической критики как знаковая форма выражения бессознательного содержания невротизированной психики автора. На дешифровку этого содержания, присутствующего в произведении вне воли и сознательного намерения автора, и направлена методология психоаналитической критики. Толкование скрытого в тексте авторского переживания осуществляется посредством восстановления тайной биографии автора – биографии его травм и комплексов. Поэтому в искусствоведческом творчестве Фрейда и его ближайших последователей доминируют очерки биографического характера, где произведение рассматривается в качестве документа, отразившего симптоматику авторского невроза, и в качестве продукта, целиком и полностью обусловленного психологическим неблагополучием его создателя.
Знаменитую иллюстрацию фрейдовской герменевтики составляет статья "Достоевский и отцеубийство" (1925). Здесь выход к толкованию романа "Братья Карамазовы" осуществляется сквозь призму анализа эпилепсии Достоевского. Видя в заболевании писателя форму тяжелого невроза, Фрейд определяет его содержание как "самонаказание за пожелание смерти ненавистному отцу". Этот вывод был сделан на основе следующего наблюдения: эпилептические припадки начались у Достоевского сразу после того, как был убит его отец, и, как пишет Фрейд, "было бы уместно считать", что они прекратились во время отбывания каторги в Сибири, хотя "доказать это невозможно". В основе этого предположения лежит идея Фрейда о том, что на каторге Достоевский "принял… наказание от батюшки-царя – как замену наказания, заслуженного им за свой грех по отношению к своему собственному отцу. Вместо самонаказания он дал себя наказать заместителю отца" [Фрейд 1995, 290].
На основе выявления эдипова содержания заболевания Достоевского Фрейд предпринимает толкование такого устойчивого мотива творчества писателя, как его "безграничная", "выходящая за пределы сострадания" "симпатия к преступнику". По Фрейду, она "напоминает благоговение": "преступник для него – почти спаситель, взявший на себя вину, которую в другом случае несли бы другие". Таким образом, гуманизм Достоевского у Фрейда целиком выводится из невротического переживания им эдипова комплекса.
Предметом толкования у Фрейда является психопаталогия не только автора, но и литературного героя. Знаменитый пример – трактовка бездействия Гамлета в работе "Толкование сновидений" (1900). Характеризуя Гамлета как носителя эдипова комплекса, Фрейд объясняет его медлительность в осуществлении мести Клавдию тем, что он, дескать, бессознательно отождествляет себя с убийцей своего отца, материализовавшим его тайное желание – желание смерти отца. На этой почве у Гамлета возникает сильнейший комплекс вины и выраженное стремление к смерти.