Разрази меня гром, что за чудесные стихи! Я в них не понял ни черта; ну, может ли быть что-нибудь божественнее? Яблоки распевающие, воды пляшущие, текучие, твердые и парообразные… Как хотите, а что-нибудь великое да случится у нас при дворе. Я видал столько невозможных вещей, что сомневаюсь во всем и сделался философом-пирронианцем до мозга костей . Какой бы еще мог наступить кавардак после целой вереницы превращений? Сжигаются арапка Смеральдина и Бригелла, слуга валета Треф. Арапка Смеральдина после сожжения воскресает белой , как старая трубка, брошенная в огонь; на ней женится Труффальдино, придворный повар, и они открывают колбасную. Бригелла, сгорев , как бы сказать… как сонет к диссертации, воскресает из пепла прорицателем и знаменитым поэтом. Ох, меня ничто не удивит; все может быть, все может быть. (Уходит.)
Явление II
Труффальдино в виде колбасника и Смеральдина .
Труффальдино кричит, что больше не в силах ее терпеть, что, покуда она была сгоревшей, она была хоть полезной дрянью, а что если ей нужно было воскреснуть дурой, то уж лучше бы она оставалась углем. Проклинает час, когда женился на ней, говорит, что она его окончательная погибель, и т. д.
Смеральдина , – конечно, лучше бы ей оставаться пеплом, чем выходить замуж; за такого плута, как он, который только и думает о еде и проматывает на свои пороки все капиталы их лавки.
Труффальдино говорит, что капиталы – его, добыты его потом, когда он был придворным поваром, и честными хищениями, обычными в его ремесле; лучше было бы бросить их в реку, чем открывать колбасную торговлю, потому что она раздает тайком всем своим городским кумушкам требуху, колбасу и т. д. и верит в долг носильщикам, извозчикам и даже (он не может об этом спокойно думать) в такой век, как нынешний, – поэтам.
Смеральдина , – если она и была немного податливой, то видит небо, что это от чистого сердца, но она всегда заботилась о пользе для торговли, а он не только сам себя объедал всякий час, кладя себе далее под подушку жареную печенку, чтобы есть ночью, но раздавал на сторону женщинам дурного поведения, в ущерб не только лавке, но и себе, потому что после должен был давать еще и докторам, и хирургам, и аптекарям ветчину, сосиски, и т. д.
Труффальдино в бешенстве; она хочет казаться правой и оставить за собой последнее слово. Между тем в лавке осталось всего-навсего четыре сухих осьминога да два гросса жареных угрей ; он разорен ее роскошью и безумной расточительностью; небо не дало им детей, кроме одного ребенка, который умер, но она захотела насильно взять тех двух младенцев, найденных в реке завернутыми в клеенку, вскормить их обоих и совершенно разориться; с той поры он потерял к ней любовь и по этой причине уклонялся от супружеских ласк, чтобы облегчить свою преисполненную отвращением душу; ее желание держать при себе мальчишку и девчонку, пока им не минет восемнадцать лет, величайшая глупость, главная причина его разорения и т. д.
Смеральдина в ярости; – чтобы он не смел задевать ни Ренцо, ни Барбарину ни делом, ни словом, не то она ему покажет.
Труффальдино это решил окончательно и не желает их больше видеть в своем доме.
Смеральдина . Ее отчаяние, сострадание, ее похвалы Ренцо и Барбарине, их послушанию, доброте и равнодушию к лишениям. Они питаются остатками; они постоянно учатся; они полезны, потому что Ренцо ходит на охоту и всегда приносит зайцев, и т. д.; Барбарина ходит по дрова, стирает, подметает, и т. д.
Труффальдино заявляет, что не желает их, потому что у Ренцо философских правил больше, чем у него, а Барбарина слишком скромна и от нее нельзя ждать никакой пользы, и т. д.
Явление III
Те же, в глубине Ренцо с аркебузом и книгой в руке и Барбарина с вязанкой дров и книгой, оба в рваной одежде.
Барбарина
Брат Ренцо, наша мать и наш отец
О чем-то спорят.
Ренцо
Надо их послушать.
Останавливаются и смотрят.
Смеральдина (к Труффальдино), – если он осмелится сказать хоть одно несправедливое слово Ренцо или Барбарине, она ни перед чем не остановится.
Труффальдино , – он только ждет их возвращения, чтобы прогнать их из дому.
Смеральдина умоляет Труффальдино не совершать этого тиранства.
Труффальдино , – у него нет детей, и он не желает тратиться на подкидышей.
Ренцо
(Барбарине)
Подкидышей!
Барбарина
Не понимаю: как?
Смеральдина просит Труффальдино никогда не произносить этого слова: подкидыши.
Труффальдино , – он едва не умер от удушения, столько времени сдерживаясь, чтобы не сказать им его; но больше он не может сдерживаться. Как только они ему попадутся, он им скажет: подкидыши, подкидыши. – Тысячу раз, чтобы вздохнуть.
Смеральдина , – может быть, они окажутся детьми какого-нибудь знатного вельможи; их прекрасные манеры и лица говорят об этом.
Труффальдино , – детей знатных вельмож не находят в реках голыми в клеенке и т. д. Он решительно не желает тратиться на подкидышей.
Ренцо
(Барбарине)
Все ясно, мы подкидыши, сестра.
(Приближается к Труффальдино.)
Так, значит, мы подкидыши, отец?
Барбарина
(приближается к Смеральдине)
Скажите: правда, мы не ваши дети?
Смеральдина, не отвечая, разражается слезами.
Труффальдино (с важностью) , – он не знает слез и героических нежностей, его бедность не допускает героизма. Преувеличивает свое разорение, карикатурно излагая свой торговый баланс. Говорит, что и так уже слишком долго содержал их; пусть они знают, что они действительно подкидыши, найденные голыми в клеенке, одетыми только в собственную кожу. Он не повинен в их бедствиях и, видит небо, – он призывает небо в свидетели, – что со своей стороны он уговаривал жену взять этот кусок клеенки и бросить их опять в реку, чтобы они потонули и не подвергались бесконечным страданиям этого мира. Его клятвы в подтверждение истины сказанного. Его жена всегда сумасшедшая и безрассудная, захотела насильно оставить их в живых и воспитать их на их же беду. Он, со своей стороны, не обязан отвечать перед небом за то, что не дал им необходимого образования. Он убежден, что они научились есть, пить и отправлять естественные потребности; поэтому они должны воспользоваться теми знаниями, которые он, со своей стороны, им преподал, немедленно уйти и больше не переступать порога его дома, иначе и т. д. (Уходит.)