ЗАЦЕПА
– Ты – чеэк умый, пасы сам: ну кто тут – коме тебя?
– Если говорить с матросом в зубах, то тут вокруг – никого. Один уровень. Со всплесками.
– А я скажу: – Я не логопед, не знаю, как правильно, но "никто" – у нас лучше, чем "кто-то" – в полоску или – в горошек – такой меленький, знаете?
– Знаем: как ни верти шилохвоста, у него всегда шило в заднице – вот и вертится. А шилоклювка – ругое делдо.
– А кто не вертится? Вот сквозняки, например, – всегда себя сами находят, даже в лампочке Аввакума.
– А где еще существу завихряться-то, как не в сфере "чпока"? Точнее – в его напряженном отсутствии.
– Де? А ы пасы в бельмондофках. Мобыць – ам?
– Уровень не тот: левое ниже правого.
– Смешно. Я ваш катаклизм наблюдаю, как муха – потолок: везде неровности, но, спасибо, есть на что опереться.
– Опираются – подопорники! И подопридержатели! Мол, есть за что попридержаться. А нам главное – вычленить зацепу! Дефиницию – обнимаешь?
– А то! Кто не обнимет дефиницию, тот и зацепу не вычленит!
– Кто не вычленит зацепу, тот матери скажет: – Женщина, вы что? – перешагивая.
– Кто вычленил зацепу, тому уже никакая тягота ум не замутит. Тот со своим умом – живо собеседует, а не дует в ухо ему – уму: "Ну, вложи, вложи!"
– Вычленивши зацепу, не возздравь свою холю, не всхоль свою хорь. Здраву не уподобляйся, будь сам здрав. Ты – здравонос, а не здравосос!
– Зацепа – вещь деликатная. Если крикнут: "Эй, зацепа!" – то прежде, чем плюнуть тому в лицо, подумай: а вдруг это – твоя зацепа? – так цепляется?
– А мой океан гнездится на том, что любую зацепу надо отцеплять! Если отцепилась – значит, ложная, если вцепилась до смерти – подлинная.
– Ложная всегда привлекательней подлинной. Изуродуй ложную – получишь подлинную. Вынимаешь?
– Вынимаю. Но – кое-как, с грехом попадью.
– Фсё ферно! У филоклювки, например, фило – в бафке! И – фто? Фсем фалить ф Дурцую? Асем? Умаю, фрочитать "Хвилиаду" мощно и зесь. А фот софинить – ругое делдо! Огда – токо ф Дурцую! Или, ефли "Одицею" – из Дурции!
– Я, лично, между своих глаз такой мысли не допускаю. Сведением бровей! Одно усилие – и всё!
Брови сведены, усилие произведено. Наступило всё! И – никакой разницы. Потому что всё – это и разница, и – никакой. Такова моя зацепа: сцепление ресниц мигнувших век. – Чпок! – ресницы сцепились, и он же – чпок! – расцепились! Умному (Караваеву) – наука, а дурак (Петелин) – всегда будет мстить.
10
Мысль
– Какое ВДНХ, если следующая – Батсад?!
Все: – Мысль!
УСТАНОВКА НАТЮРМОРТА
Поставил на диван чертежную доску. Не глядя, накинул на доску белую льняную драпировку – так, чтобы складки сами упали с доски и распространились по горизонтальной плоскости. Положил в складки кораблик, сложенный из газеты. Поставил бутылку из-под шампанского, выкрашенную белой гуашью. Рядом – белую вазу, матовую. Рядом – такую же белую, но – глянцевую, с бликами. Поставил белый фарфоровый кувшин, повернув его так, чтобы незабудка на его боку не была видна. Мысль: – А не бросить ли пару клубничек на втором плане, – посчитал кощунственной. Поставил два прозрачных стакана – гранёный и тонкий. Тонкий – повалил на бок. Кажется, всё. Одна группа предметов – выстроена, другая – в произвольном небрежении. Нет, чего-то не хватает. Налил немного воды в граненый стакан, положил в глянцевую вазу три яйца – белых. Кажется, что-то лишнее. Убрал тонкий стакан. При этом задел складки. Поправлять их нельзя – будет хуже. Все! Натюрморт установлен! Мысль: – А зачем его рисовать, если он уже – готов? – посчитал дилетантской. Мысль профессионала: – Поди, приляг, сосни – натюрморт должен как следует отстояться.
ВЕЛОСИПЕД
Наказание – рисовать по памяти велосипед. Помню, что он где-то вписывается в ромб. – А конь – в квадрат, – сказал аниматор Юрий Норштейн. Нас познакомили в вестибюле метро "Водный стадион". Сказали про обоих: – Вот, тоже художник. Мысль: – А вот велосипед! Ответная: – Конь! Сошел сразу же, на "Войковской". Ничего, когда-нибудь договорим.
Мысль: – А вдруг сказанного – достаточно?
КОНЬ
Как-то, засыпая, стал вспоминать, как ноги у коня сгибаются. Задние – так же, как передние? Мысленно нарисовал, расхохотался. Нет! Сделал еще несколько набросков и пришел к такому выводу: передние конечности у коня сгибаются так же, как ноги у человека в коленях, а задние конечности у коня сгибаются так же, как руки у человека в локтях!
Мысль: – Скажешь: – Все не как у людей! – и ошибешься. Скажешь: – Все как у людей! – людей насмешишь.
НА ПОЧТЕ
Зашел на почту, отстоял в очереди, купил две нужные марки, которые никак не наклеивались. Я их, как положено, обильно облизал, придавил к конверту, да и кулаком потом несколько раз пристукнул – с нарастающей силой. Нет, не наклеиваются. Попросил клей у девушки в окошке. Та сказала, что эти марки сами наклеиваются, только с них надо снять защитную пленку. Ту самую, которую я так тщательно лизал. – Лизать их с пленкой – бессмысленно, – издевательски уточнила девушка, – а без пленки – опасно. К языку приклеятся. Это на словах – девушка в окошке, как свет в окошке – просветила. А там, на почте, набитой народом, все выглядело не так привлекательно. Мысль: – Кроме девушки в окошке, показавшей мне язык – для образа.
КРАСНЫЙ
Радостный прохожий подходит ко мне, затем меняется в лице. – Извините, обмишулился. И пояснил: – Как грибник в лесу. Думал, что вы – Иван. – А причем тут грибник? – Ну, как же: грибник думает, что это белый, а при ближайшем рассмотрении оказывается, что нет, не белый. – Красный? Мухомор что ли? – Да не в этом дело. Издалека-то вы на Ивана очень похожи, Звонарева.
Зачем мне знать эту фамилию – Звонарев?
Мысль: – Теперь пусть и другие знают.
УСЛОВНОЕ ЛИЦО
Простым карандашом нарисовано условное лицо. Подрисуночная подпись сделана кривыми печатными буквами: "стиснутый зуб". Наверное, лицо стиснуло зубы – в гневе или, проявляя выдержку – скрипя зубами. Так – зубами! А тут – зуб! Стиснутый!
Мысль: – Стиснутый зуб – это отдельный зуб, испытывающий стеснение других зубов в зубастом рту. Читай: "Один как все".
Или – первый зуб, испытывающий стеснение других зубов, которые вырастут позже. Читай: "Фантомное переживание будущего".
Или – последний зуб, испытывающий стеснение других зубов, которые уже выпали. Читай: "Воспоминание".
Или – одинокий зуб, одновременно испытывающий все перечисленные выше виды стиснения. Читай: – Протозуб! О физическом виде которого нам известно всего лишь то, что лицо у него – условное, простое.
САМОДОСТАТОЧНЫЙ
Прочтёшь: "Марш водолазов" – ив твоем сознании сразу же возникают водолазы в медных шлемах, со свинцовыми грузилами на груди и спине. Они идут медленным строем в свинцовых же калошах, волоча за собой шланги для подачи воздушной смеси. Видимость – нулевая, но ты их все равно видишь.
Наверное, "Марш водолазов" как моностих – самодостаточен. Коротко сказанное будит воображение. Не нуждаясь в прочих словах и тем более – в музыке.
Увы, бодрая маршевая музыка Дунаевского никак не соответствовала "лунной походке" водолазов. И – словам Саянова: "Ходим мы среди тьмы под тяжелою водой".
Мысль: – Имел ли в виду автор – подспудно – тяжелую (дейтериевую) воду, подавляющую все живое?
Не исключено. "Марш" был написан в 1933 году, как раз тогда, когда и была впервые получена тяжелая вода – из обычной воды – в результате длительного электролиза.
Конечно, точнее было бы не "марш", но "очень медленное танго водолазов". Но состоялся-то – марш! Со своими неуклюжими особенностями и темной историей. Получается – уникальная песня. А другой – с таким же названием – не будет никогда.
Был "Марш аквалангистов" – у Высоцкого – как реплика на "Марш водолазов". И – те же трудности: в ластах маршировать не легче, чем в свинцовых калошах.
Мысль: – Ходим мы среди тьмы под тяжелою водой, а над водой – Дух Божий витает!
Мысль: – Почему – только над – витает? Дух везде. Под – тоже!
СВОЙ КОСМОС
Чем опасен сладкий чай? Тем, что при высыхании приклеивает блюдце ко дну чашки.
Как-то поднял я чашку вместе с таким блюдцем – блюдце отклеилось. На лету не поймал – бэм-с! – блюдце – вдребезги! Теперь, как ни наводи порядок, босиком тут уже не походишь.
Крупные осколки я, конечно, подмел. Другое дело – мелкие и мельчайшие. Они хоть и разлетелись (центробежно – как при взрыве) в дальние углы кухни, но впоследствии все равно выползут оттуда и вырулят к ее центру. Выползут и сгруппируются. В силу воздушных, магнитных и прочих потоков, виющихся на самом дне моей кухни. Теперь уже – центростремительных! Такие мощные потоки, бывало, выволакивали из-под электроплиты и более крупные фрагменты. Да и не только фрагменты – объекты целиком, например, электрические бигуди! Не знаю, так ли уж мы независимы от этой локальной астрофизики, если спим – за стеной?
Мысль: – Слава Богу, босиком, не в тапочках!