"Я счастлива сквозь боль, я счастлива сквозь муку…"
Я счастлива сквозь боль, я счастлива сквозь муку.
В прорывах ада – рай, в прорывах бездны – свет.
– И к вечной жизни путь – сквозь вечную разлуку.
Тот, кто прошел сквозь смерть,
Тот свел ее на нет. – Ну, а нельзя иначе?
Быть может как-нибудь полегче, стороной?..
Не сквозь, а мимо, так, чтоб эти волны плача
Не разрывали грудь, а – рядышком со мной…
Пусть духу моему судьба предел очертит:
От сих, мол, и до сих, как тварям суждено.
– Да разве можно жить, соседствуя со смертью?
Когда – ни жив, ни мертв? – Нет, что-нибудь одно!
Единый океан, в котором нету края,
Единый небосвод, в котором нету дна…
Когда приходит смерть, я с каждым умираю,
Когда ликует Дух, вся смерть побеждена,
О, Господи, прости за малодушье наше,
За этот вечный страх у роковой черты…
Да, все еще звучит моление о чаше.
Но – не как я хочу, а так, как хочешь Ты…
"Нам даются равнины бескрайние эти…"
Нам даются равнины бескрайние эти
И молчащих морей синеокая гладь,
Чтоб могли мы всем сердцем, всей жизнью ответить.
Вопрошают они, а душе – отвечать.
Я в сей мир рождена для ответа, я знаю.
И течение дней, нагнетание лет -
Это тихо растущий, как чаща лесная,
Это мой вызревающий в сердце ответ.
Лишь ко мне обращаются сосен вершины
И пронзительный глаз мирового огня.
И никто не поможет ни словом единым, -
Не ответит никто никогда за меня.
Боже мой, мне на смерть Твою надо ответить,
Созерцая Твой крест. Я же слепну от слез
И глаза отвожу уже двадцать столетий,
Задавая Тебе свой ненужный вопрос.
"Ответить Богу – значит среди ночи…"
Ответить Богу – значит среди ночи
Проснуться вдруг по первому же звуку:
– Я здесь. Я – вот. Твори со мной что хочешь.
Я – тетива натянутого лука.
Не отвлекусь уже ни на мгновенье
От рук Твоих. Я ожидаю взмаха.
Я вся с Тобой в священный миг творенья,
В миг созидания меня из праха.
"Они тебя не замечали…"
Они тебя не замечали.
И прямо при Тебе кричали,
Как в помещении пустом,
Хотя ведь это был Твой дом.
Они творили, что хотели,
Как будто-бы на самом деле
Ты – миф. И разносили в дым
Твой мир. И это под Твоим
Безмолвным взглядом. Но они
Считали, что совсем одни
И всё способны делать сами.
И вот, ступили сапогами
(Еще минута – и к концу
Придут минуты…) – по лицу
По Твоему, по кротким этим
Глазам, вот так и не заметив…
"Так Ты, мой Господи, воскрес!.."
Так Ты, мой Господи, воскрес!
И значит были наважденьем
Все муки мира. – Сон исчез.
Душе настало пробужденье…
Да, оказалась смертным сном
Безвыходность тяжелой яви
И этот крик, как дальний гром:
"Отец, зачем меня оставил?!"
Вновь у души есть два крыла,
Чтоб снова вырваться из ада.
Она ведь Господа нашла!
А что ещё ей в жизни надо?
"Воскресенье! Воскресенье!.."
Воскресенье! Воскресенье!
Боже мой!
Да ведь это свет весенний
Сплёлся с тьмой.
Ликованье – с морем плача,
С Богом – червь.
Кто поймет, что это значит -
Смертью – смерть?
Кто отважится на этот
Крестный путь,
Чтоб пронзить стрелою света
Насквозь грудь?
Стрел скрещенье, – перекрестье
Нет меня!
Взмыл ликующею вестью
Сноп огня.
Ты, восставший из могилы Вещий Свет,
Дай мне смерти, дай мне силы
Кануть вслед!
Дай мне, Господи, отвагу,
Дай упор
Для единственного шагу -
В Твой простор.
Тамаре
I
Грех отвлекать тебя. Ты там
Где все крупнее и важнее
Того, что вечно снится нам.
О, эти сны! Кто их навеял?..
Кто мне сказал, что ты мертва,
А я жива? – Жив тот, кто в Боге
И нерожденная листва
Живее, явственнее многих
Живых, но не причастных ей -
Душе невидимой твоей
Любимой… Боже мой, ты там,
Где ткутся листья, ткутся кроны,
И свет, как молоко к губам,
Подносишь этим несмышленым
Живым…
Поди-ка объясни
Младенцу, чтобы он не плакал,
Что значат дальние огни
Зари среди лесного мрака…
II
Я призвана помочь тебе
Найти немыслимую точность
Путей, а я кружусь в мольбе,
И все прошу тебя помочь мне…
Прости меня… Земля тяжка,
Нам эта тяжесть непосильна.
А ты из темноты могильной
Вплываешь прямо в облака
И в сердце. Сердце набухает
Тобой, как светом небеса,
Как новою листвой – леса,
И каждый новый миг – стихами.
И прежде, чем вериги снимет
Смерть, помоги рассеять сны,
И дай мне встретиться с живыми,
Так, как с тобою, без стены.
Единоверцы, иноверцы
Приснились нам…введи нас в явь!
Лишь подведи поближе к сердцу…
Туда в глубь сердца и – оставь…
III
Вот так нас всех Господь оставил
Здесь, в бездне сердца Своего.
И мы не видим никого.
Но шагу сделать мы не вправе
Без изволения Его…
И мы бунтуем… Боже мой,
Бунтуем здесь, в безмолвной глуби
Твоей!.. И только если любим,
Душа становится немой
И что-то слышит – пульс, биенье
В разноголосице весенней.
О Господи, какая дрожь
Охватит вдруг, когда поймешь,
Что Ты есть все, что всюду – Ты!
И пусть невидимы черты,
Но, видимости вопреки,
Как сердце, мы Тебе близки.
И что ни капля бытия -
То кровь Твоя и боль Твоя.
"Рядом с пропастью…"
Рядом с пропастью,
рядом с криком,
рядом с вырытою могилой,
Рядом с мукой, такой великой,
Что собою весь мир затмила;
Рядом с черным, как полночь горем,
Рядом с брошенным в гибель Лиром
Можно жить, только ставши морем,
Ставши пламенем, ставши миром.
"Навстречу ветру…"
Навстречу ветру,
навстречу свету,
навстречу Богу!
Навстречу боли,
навстречу жизни,
навстречу смерти!
Без остановки,
без промедленья -
одна дорога!
Одна дорога -
извивы Духа,
пучина сердца.
Пучина сердца,
пучина муки,
пучина счастья,
Ни дна, ни края,
ни до, ни после -
всё "здесь и сразу".
Кто не дробился,
кто свод небесный
не рвал на части,
Тот постигает
в одном порыве
небесный разум.
Потрогав сердцем
живое солнце -
в само горенье!
Из мрака смерти -
в огонь творящий,
к Творцу в объятья!
Нельзя увидеть,
нельзя постигнуть
блеск воскресенья!
Нельзя увидеть,
нельзя поверить,
но можно стать Им!
Крещенье – это погруженье
"Крещенье – это погруженье…"
Крещенье – это погруженье.
Внутрь, в сердцевину бытия
По чутким, дрогнувшим ступеням
Беззвучно опускаюсь я,
И наступает миг причастья
Тому, что не имеет дна.
Мир внешний над душой не властен -
Я наконец-то крещена.
"Я люблю этот спуск Творца…"
Я люблю этот спуск Творца
В растворившиеся сердца,
В темноту, в глубину глубин,
Куда входит лишь Он один.
Спуск последний, последний вход.
Мир оборван, но Он идет.
Почва выплыла из-под ног,
Но по морю ступает Бог,
И я чувствую твердь ступней
В океане души моей.
Шаг один – и, как тяжкий след,
В темноте проступает свет.
Шаг, другой, и – из зыбких вод
Первозданная жизнь встаёт.
Третий… Господи, погоди!
Разорваться не дай груди!..
"Снова Вечность в мире медлит…"
Снова вечность в мире медлит,
Зацепясь за гребни скал.
Свет уходит в тот последний,
В тот разверзшийся провал,
В то первейшее Начало,
В тот сердечный светоём…
Господи, как мало знало
Сердце о себе самом!..
"Свой взгляд внутрь камня углубя…"
Свой взгляд внутрь камня углубя,
Бог из скалы всю тяжесть вынул.
Мир погружался сам в себя,
Наращивал свои глубины.
Шёл небосвод в обратный путь,
В ту тайну, где пространству тесно.
И тихо кольцевалась суть
За кругом круг, как ствол древесный.
Молитвенный вечерний свет…
Уподобляясь Миродержцу,
Держало за весь мир ответ
Наполненное миром сердце.
"Одинокий простор…"
Одинокий простор,
Одинокость небес,
Прекращён разговор,
Звук последний исчез.
Не увидеть следа,
Не прижаться плечом.
Ничего, никогда,
Никому, ни о чём…
Среди всей широты
Нету места для двух.
Во все стороны – Ты,
Мой разросшийся дух.
Бесконечность моя -
Беспрепятственный рост,
Полнота Бытия -
Вес удержанных звёзд.
"И смерть и Время обратимы…"
И смерть и Время обратимы.
У выцветших смиренных вод
Гора встает, как образ зримый
Того, что вовсе не прейдет.
Безмолвно вечное Начало,
Перечеркнувшее число.
В самой себе гора собрала
Всё то, что время унесло.
Мой образ и моя опора…
В самой себе откроет грудь
Того, кто может сдвинуть гору
И все ушедшее вернуть.
"И вынесла из недр душа моя…"
…И вынесла из недр душа моя
Познание о всемогущем "Я".
О Том, кому не надо ничего
Иного, кроме самого
Себя. И Кто не обратится ни к кому,
А только лишь к Себе же самому
За помощью. И Сам один за всех
Возьмет ответ за первородный грех.