2. Крах авантюризма
Не поминай Дюма, узнав авантюриста.
Увы! Сей рыцарь пал до кухонных страстей
И ужас как далёк от царственного свиста
Над океанами терзаемых снастей.
Уж не фехтует он. Верхом в ночи не скачет.
Не шутит под огнём, на голову свою.
А трусит, мелко мстит, от ненависти плачет…
По трупам – ходит ли? О да! Но не в бою.
Неведомы ему и той морали крохи,
Что знали хитрецы напудренной эпохи:
Он даже дерзостью их вольной пренебрёг,
И наглостью берёт (нарочно спутав слово).
Ах! Добродетели падение не ново:
Новее наблюдать, как низко пал порок.≈1970
Мечта о недруге
Не могу расстаться с вами я без боя…
"Песнь о моём Сиде"
Искать себе врагов прямых, как солнце юга,
Открытых, царственных – не велика заслуга:
Как можно требовать, дружище, от врага,
Чего не требуют обычно и от друга?Напрасно, старина, в мечтании прелестном
Ты мыслишь о враге прямом, открытом,
честном.
Крепись! Бери его таким, каков он есть:
Злым, хищным, маленьким, тупым…
Неинтересным…И враг же у тебя! Отвага в честном взгляде,
Лежачего не бьёт, не нападает сзади…
Послушай! Вот тебе пяток моих друзей,
Но этого врага – отдай мне, Бога ради!Я недругу за ложь коварством не плачу,
Но нежность к недругу мне вряд ли по плечу.
Стараюсь поступать, как честь повелевает.
Позволь хоть чувствовать мне так, как я хочу!С ним ладишь, кажется, а он грозит борьбой.
Но другом скажется, когда объявишь бой.
Ни дружбы, ни вражды, скотина, не выносит!
Нет, не таких врагов искали мы с тобой.У деда моего был, сказывают, враг:
В раздоре – золото, сокровище для драк:
Не сразу нападёт, а крикнет: "Защищайся!"
Никто, никто уже теперь не крикнет так!..1967
Подземелья
Ключи от подземелий подсознанья
Звенят опять на поясе моём.
Сегодня я, заблудшее созданье,
Сойду туда с коптящим фонарём.Как воют своды в страшной анфиладе!
А впрочем, выясняется в конце,
Что все подвалы наши – на эстраде,
Все тайны, как посмотришь, – на лице.У нас и подсознание – снаружи.
Всё просто: нам получше – вам похуже,
Кот хочет сала, палки просит пёс.
Успех собрата мучит нас до слёз.Но чтоб до истин этих доискаться,
Не стоит в преисподнюю спускаться!≈1980
Душа вещей
Люблю дома, где вещи не имущество,
Где вещи легче лодок на причале.
И не люблю вещей без преимущества
Волшебного общения с вещами.Нет, не в тебе, очаг, твоё могущество.
Хоть весь дровами, точно рот словами,
Набейся – я и тут не обожгусь ещё,
Не будь огня – меж камнем и дровами.Мне скажут: брось мечты, рисуй действительность;
Пиши как есть: сапог, подкову, грушу…
Но есть и у действительности видимость,А я ищу под видимостью душу.
И повторяю всюду и везде:
Не в соли соль. Гвоздь тоже не в гвозде.1960‑е гг.
"Не пиши, не пиши, не печатай…"
Не пиши, не пиши, не печатай
Хриплых книг, восславляющих плоть.
От козлиной струны волосатой
Упаси
Твою лиру
Господь!Не записывай рык на пластинки
И не шли к отдалённой звезде,
В серебристую дымку
Инстинкты
И бурчанья в твоём животе.Верь:
Затылок твой – круглый и плотный,
Группа крови и мускул ноги
Не предстанут зарёй путеводной
Пред лицо поколений других!
…Как волокна огнистого пуха,
Из столетья в столетье
Летят
Звёзды разума, сполохи духа,
И страницы в веках шелестят…
Но уж то, что твоя козлоногость,
Возгордясь, разбежалась туда ж, –
Для меня беспримерная новость!
Бедный мастер!
Закинь карандаш,
Отползи поскорее к затону,
Отрасти себе жабры и хвост,
Ибо путь от Платона к планктону
И от Фидия к мидии – прост.1960‑е гг.
Гедонизм
Когда грустят матёрые,
Умеющие жить,
Я как-то не догадываюсь –
Что им предложить.Пудовый ключ от Ревеля?
Большую глыбу с Альп?
Грозу в степях? Раба в цепях?
Иль собственный мой скальп?Что делать. Мне не верится,
Что им помочь могли б
Луч солнца,
Цветик Аленький
И летний лепет лип.1990‑е гг.
"Дышат снегом на флоксах росинки…"
Дышат снегом на флоксах росинки.
В поздних сумерках зренье теряю.
Но, взойдя на дорогу с тропинки,
Новым зреньем глаза расширяю.Лужи спят на дорогах ненастных.
А на их перламутровых бельмах –
Срезы крыш, по-вечернему ясных,
Острота́ чердаков корабельных.Лунка льда – в миражи дождевые,
Как стеклянная дверца, раскрыта;
Там верёвки дрожат бельевые –
И на снасти похожи до вскрика!…Скоро инеем станет прохлада.
Что там, в поле? Хомяк или кролик?
Или, – призрак усталого взгляда, –
Это сумерек дёрнулся промельк?Журавлей горловая валторна
Отжурчала за снежною тучей…
Скрипка сумерек!
Спой мне повторно;
Дай мне Веру, Надежду и Случай!1969
Человек
Сквозь туман заблуждений, сквозь дебри
сомнений
Пробирается вдаль человеческий гений:
Зажигает фонарь на вершине маячной,
По тростинке проходит над пропастью мрачной,В тяжких недрах земли обливается потом,
На серебряных крышах стоит звездочётом,
Над морями на тихом летит монгольфьере,
Разбивается насмерть на личном примере.Он на землю приходит то пылким Икаром,
То бесстрашным и добрым Алленом Бомбаром, –
Личным другом Надежды, врагом Заблужденья,
Чья рука равносильна руке провиденья, –
Фермопильским вождём, капитаном
"Кон-Тики",
Человеком, бегущим на дальние крики…
Летописцем, исполненным вещего рвенья
Никого не забыть, кроме пугал забвенья.В каждом веке он первый. Но в деле, в котором
Подозренье в корысти покажется вздором,
Где никем не могло бы тщеславие двигать,
Где гляди не гляди, а не выглядишь выгод:Между койками ходит в чумном карантине,
Служит крошечным юнгою на бригантине,
Над полями сражений, как в тягостной сказке,
Кружит ангелом с красным крестом на повязке…И на крылья свои, с неизвестной минуты,
Надевает суровые тайные путы,
Чтобы в грусти своей и себе не сознаться,
Чтобы в самом страданье своём – не зазнаться.Ибо нет на земле и не будет деянья,
Чтобы стоило ангельского одеянья.
Ибо странно мечтать о блаженстве небесном,
Не ходив по земле пешеходом безвестным.Сквозь туман заблуждений, сквозь дебри
сомнений
Пробирается вдаль человеческий гений:
Зажигает фонарь на вершине маячной,
Чтоб горел его свет, как венец новобрачной.И приходят титаны в раздумье глубоком,
И кончаются в муках, когда ненароком
Застревают, как стрелы, в их ноющем теле
Их конечные, их бесконечные цели.Убегаем от чар, возвращаемся к чарам,
Расправляемся с ними – то зря, то недаром…
…Далека же ты в небе, звезда Идеала!
Но стремиться к тебе – это тоже немало.≈1970
Меланхолия
Богопротивная, дрянная вещь – тоска!
Три вида есть у ней, самим грехом творимых:
Тоска нипочему. Тоска из пустяка.
Тоска по случаю причин непоправимых.Тройная эта блажь особенно близка
Нам, людям севера. В умах неутомимых
Мы сотни смастерим себе терзаний мнимых,
Пока судьба и впрямь не стиснет нам бока.Вот так, из ничего, мы с важностью умеем
Чудовищ созидать! Гордясь душевным змеем
(Таким тропическим, когда кругом зима!),
Его мы пестуем. Но нет в нас мысли ясной,
Что здесь мы – не одни; что и к другим в дома
Нет-нет и заползёт наш баловень ужасный…1970‑е гг.
Поэты
Памяти Тудора Аргези
Когда потеряют значенье слова и предметы,
На землю, для их обновленья, приходят поэты.
Под звёздами с ними не страшно: их ждёшь,
как покоя!
Осмотрятся, спросят (так важно!): "Ну, что
здесь такое?
Опять непорядок на свете без нас!"(Кругом суета:
Мышь ловит кота,
К мосту рукава пришиты…
От всякой букашки ищет защиты
Бедный великан!
Зелёный да алый
На листьях дымок;
Их бархат усталый
В жаре изнемог…)Вступая с такими словами на землю планеты,
За дело, тряхнув головами, берутся поэты:
Волшебной росой вдохновенья кропят мир
несчастный
И сердцам возвращают волненье, а лбам –
разум ясный.
А сколько работы ещё впереди!Живыми сгорать,
От ран умирать,
Эпохи таскать на спинах,
Дрожа, заклинать моря в котловинах,
Небо подпирать!
(Лучами блистает
Роса на листе,
Спеша, прорастает
Зерно в борозде.)Привет сочинителям славным,
чьи судьбы предивны!
Но колбасникам, тайным и явным,
поэты противны –
Что в чужие встревают печали, вопросы
решают…
"Ах, вопросы нам жить не мешали:
ответы – мешают!"И скажут ребятам такие слова:
"Вы славу стяжали,
Вы небосвод
На слабых плечах держали,
Вы горы свернули,
В русло вернули
Волны грозных вод…"
Заржут непристойно
И скажут потом:
"Так вымойте стойло
За нашим скотом!"