Пауза.
Глагольев 1 . Сколько прошло с тех пор, как скончался ваш отец, Михаил Васильич?
Платонов . Года три, четыре…
Саша . Три года и восемь месяцев.
Глагольев 1 . Ну-те? Боже мой! Как быстро время летит! Три года и восемь месяцев! Давно ли, кажется, мы виделись с ним в последний раз? (Вздыхает.) В последний раз виделись мы в Ивановке, присяжными заседателями оба были… И тогда же произошел случай, как нельзя лучше характеризующий покойника… Судили, помню, одного бедненького и пьяненького казенного землемера за лихоимство и (смеется) оправдали… Василий Андреич, покойник, настоял… Часа три настаивал, доводы приводил, горячился… "Не обвиню его, кричит, пока вы не присягнете, что вы сами не берете взяток!" Нелогично, но… ничего с ним нельзя было поделать! Утомились мы страшно по его милости… С нами тогда был и покойный генерал Войницев, ваш супруг, Анна Петровна… Тоже человек в своем роде.
Анна Петровна . Ну этот не оправдал бы…
Глагольев 1 . Да, он настаивал на обвинении… Помню обоих, красных, клокочущих, свирепых… Крестьяне держали сторону генерала, а мы, дворяне, сторону Василия Андреича… Мы пересилили, разумеется… (Смеется.) Ваш отец вызвал генерала на дуэль, генерал назвал его… извините, подлецом… Потеха была! Мы напоили после их пьяными и помирили… Нет ничего легче как мирить русских людей… Добряк был ваш отец, доброе имел сердце…
Платонов . Не доброе, а безалаберное…
Глагольев 1 . Великий человек был в своем роде… Я уважал его. Мы были с ним в прекраснейших отношениях!
Платонов . Ну а вот я так не могу похвалиться этим. Я разошелся с ним, когда у меня не было еще ни волоска на подбородке, а в последние три года мы были настоящими врагами. Я его не уважал, он считал меня пустым человеком, и… оба мы были правы. Я не люблю этого человека! Не люблю за то, что он умер спокойно. Умер так, как умирают честные люди. Быть подлецом и в то же время не хотеть сознавать этого - страшная особенность русского негодяя!
Глагольев 1 . De mortuis aut bene, aut nihil , Михаил Васильич!
Платонов . Нет… Это латинская ересь. По-моему: de omnibus aut nihil, aut veritas . Но лучше veritas, чем nihil, поучительнее, по крайней мере… Полагаю, что мертвые не нуждаются в уступке…
Входит Иван Иванович .
Явление VI
Те же и Иван Иванович .
Иван Иванович (входит) . Та-та-та… Зять и дочка! Светила из созвездия полковника Трилецкого! Здравствуйте, голубчики! Салют вам из крупповской пушки! Господи, как жарко! Мишенька, голубчик мой…
Платонов (встает) . Здравствуй, полковник! (Обнимает его.) Здоров?
Иван Иванович . Я всегда здоров… Терпит господь и не наказывает. Сашенька… (Целует Сашу в голову) . Давно я вас не лицезрел… Здорова, Сашенька?
Саша . Здорова… Ты здоров?
Иван Иванович (садится рядом с Сашей) . Я всегда здоров. Во всю жизнь мою ни разу не был болен… Давно уж я вас не видел! Каждый день все собираюсь к вам, внучка повидать да с зятьком свет белый покритиковать, да никак не соберусь… Занят, ангелы мои! Позавчера хотел к вам поехать, новую двустволочку желал показать тебе, Мишенька, да исправник остановил, в преферанс засадил… Славная двустволочка! Аглицкая, сто семьдесят шагов дробью наповал… Внучек здоров?
Саша . Здоров, тебе кланяется…
Иван Иванович . Разве он умеет кланяться?
Войницев . Сие нужно понимать духовно.
Иван Иванович . Ну да, ну да… Духовно… Скажи ему, Сашурка, чтоб скорей рос. На охоту возьму с собой… Для него я уже и двустволочку маленькую приготовил… Охотника из него сделаю, чтоб было кому после смерти свои охотничьи причиндалы оставить…
Анна Петровна . Душка этот Иван Иваныч! Мы с ним на Петров день перепелов стрелять поедем.
Иван Иванович . Го-го! Мы, Анна Петровна, на бекасов поход устроим. Мы на Бесово болотце полярную экспедицию устроим…
Анна Петровна . Попробуем вашу двустволочку…
Иван Иванович . Попробуем. Диана божественная! (Целует ее руку.) Помните, матушка, прошлый год? Ха-ха! Люблю таких особ, побей меня бог! Не люблю малодушия! Вот она где самая-то и есть эмансипация женская! Ее в плечико нюхаешь, а от нее порохом, Ганнибалами да Гамилькарами пахнет! Воевода, совсем воевода! Дай ей эполеты, и погиб мир! Поедем! И Сашку с собой возьмем! Всех возьмем! Покажем им, что значит кровь военная, Диана божественная, ваше превосходительство! Александра Македонская!
Платонов . А ты уже клюкнул, полковник?
Иван Иванович . Разумеется… Sans doute…
Платонов . То-то ты так и раскудахтался.
Иван Иванович . Я приехал сюда, братец ты мой, часов в восемь… Все еще спали… Пришел сюда, да и давай ногами стучать… Смотрю, выходит она… смеется… Бутылочку мадерки распили. Диана три рюмочки выпила, а я остальное…
Анна Петровна . А нужно это рассказывать!
Вбегает Трилецкий .
Явление VII
Те же и Трилецкий .
Трилецкий . Господам родственникам!
Платонов . А-а-а… Плохой лейб-медик ее превосходительства! Argentum nitricum… aquae destillatae… Очень рад видеть, любезный! Здоров, сияет, блещет и пахнет!
Трилецкий (целует Сашу в голову) . Да и разнесли же черти твоего Михаила! Бык, настоящий бык!
Саша . Фи, как от тебя духами пахнет! Здоров?
Трилецкий . Здоровехонек. Умно сделали, что пришли. (Садится.) Как дела, Мишель?
Платонов . Какие?
Трилецкий . Твои, разумеется.
Платонов . Мои? А кто их знает, каковы они! Долго, брат, рассказывать, да и неинтересно. Где это ты так шикарно остригся? Хороша прическа! Стоит целковый?
Трилецкий . Меня не цирюльник чешет… У меня на это дамы есть, а дамам я не за прическу плачу целковые… (Ест мармелад.) Я, братец ты мой…
Платонов . Сострить хочешь? Ни, ни, ни… Не беспокойся! Избавь, пожалуйста.
Явление VIII
Те же, Петрин и Венгерович 1 .
Петрин входит с газетой и садится. Венгерович 1 садится в угол.
Трилецкий (Ивану Ивановичу) . Заплачь, отче!
Иван Иванович . Для чего мне плакать?
Трилецкий . Да вот, например, хоть от радости… Взгляни на меня! Это сын твой!.. (Указывает на Сашу.) Это дочь твоя! (Указывает на Платонова.) Этот юноша зять твой! Дочь-то одна чего стоит! Это перл, папаша! Один только ты мог породить такую восхитительную дочь! А зять?
Иван Иванович . Чего же мне, друг мой, плакать? Плакать не нужно.
Трилецкий . А зять? О… это зять! Другого такого не сыщешь, хоть обрыскай всю вселенную! Честен, благороден, великодушен, справедлив! А внук?! Что это за мальчишка разанафемский! Машет руками, тянется вперед этак и всё пищит: "дедь! дедь! где дедь? Подайте-ка мне сюда его, разбойника, подайте-ка мне сюда его усищи!"
Иван Иванович (вытаскивает из кармана платок) . Чего же плакать? Ну и слава богу… (Плачет.) Плакать не нужно.
Трилецкий . Ты плачешь, полковник?
Иван Иванович . Нет… Зачем? Ну и слава тебе, господи!.. Что ж?..
Платонов . Перестань, Николай!
Трилецкий (встает и садится рядом с Бугровым) . Жаркий нонче темперамент в воздухе, Тимофей Гордеич!
Бугров . Это действительно. Жарко, как в бане на самой верхней полочке. Темперамент в градусов тридцать, надо полагать.
Трилецкий . Что бы это значило? Отчего это так жарко, Тимофей Гордеич?
Бугров . Вам это лучше знать.
Трилецкий . Я не знаю. Я по докторской части шел.
Бугров . А по-моему-с, оттого так жарко, что мы засмеялись бы с вами, ежели б в июне месяце было холодно.
Смех.
Трилецкий . Так-с… Теперь понимаю… Что лучше для травы, Тимофей Гордеич, климат или атмосфера?
Бугров . Все хорошо, Николай Иваныч, только для хлеба дождик нужней… Что толку с климата, ежели дождя нет? Без дождя он и гроша медного не стоит.
Трилецкий . Так… Это правда… Вашими устами, надо полагать, гласит сама мудрость. А какого вы мнения, господин бакалейный человек, касательно остального прочего?
Бугров (смеется) . Никакого.