Ii. Евангелие от Макара
Светлой памяти автора книги "НО…" Макара Бим-Бада посвящается…
Я в плен попал пожизненно, навечно,
Душа бессмертна – что тут говорить…
Никто из наших предков так беспечно
Нас не учил, как праведно нам жить.
Мне так хотелось вырваться из плена,
Меня стерег философ Козлоног,
Который был не склонен к переменам,
А к узникам особенно был строг.
Он добрым был, я не в обиде
За пытки те, которые терпел
Я от него, скорбя и ненавидя
И проклиная горестный удел –
Служить тому, кому я не хотел…
Я бунтовал, себе я резал вены,
Я голодал, однажды выпил яд…
Но яд не брал, я грыз зубами стены,
Мне так хотелось вырваться из плена,
А страж твердил: "Свобода – это ад".
Ступни мои он жарил на жаровне,
На тело лил соленый кипяток –
Он все умел и, безусловно,
Он был во всем находчивый знаток,
Универсал, заплечных дел маэстро,
Дай Бог ему за гробом много сил –
Как чародей из древнего предместья
Он кровь мою в ретортах кипятил…
Я помогал ему снимать с бульона пену –
Мне так хотелось вырваться из плена,
Я до него, по сути, и не жил,
А выживал в краю постылом
И за идеи рвал напрасно жилы,
И делал то, что делать не хотел –
Удел манкуртов и рабов удел…
Прошло сто лет, я подмастерьем стал,
Я научился кровь перегонять в металл,
В плену стал ощущать свое предназначенье,
А быть рабом мне стало наслажденьем.
И час настал – узилище открыто,
И отодвинув с пищею корыто,
Мне Козлоног торжественно сказал:
– Ты углем стал со свойством антрацита
И плавить будешь камень и металл,
Отныне ты резец из победита,
Отныне ты – магический кристалл.
– Мой господин, спасибо за науку,
За уникальный сопро-био-мат,
Теперь могу я, без особой муки,
Таких как ты, в Освенциме сжигать.
Я углем стал, лишенным всяких сил –
Вот почему меня ты отпустил…
Во мгле дерев задумалась река
И было грустно, может быть, чуть-чуть,
Звезда мигала где-то свысока,
Определяя новой жизни путь.
Я понимал, что никого не встречу,
И незамечен будет мой уход,
Я утро взял и… заменил на вечер,
Земным часам я дал обратный ход.
Дождь моросил на старую пилотку,
Смывал с души иллюзии и быль.
Я взял весло, столкнул на воду лодку
И в темноту уверенно поплыл…
Чашка кофе
Разжались пальцы, чашка с кофе упала вниз,
На дно небес, задела за карниз
Жилой высотки, задела самолет…
Ну и вираж, как нашей юности полет…
Как в западном, мистическом кино:
Огромный самолет плашмя упал на казино –
Как все забавно и смешно,
И никого не жалко мне давным-давно.
Жаль чашку из деревни Протвино,
– Чего хотите, сэр?
– Погибнуть в катастрофе.
– Еще чего?
– Вернуться в послезавтра.
– Извольте, сэр. А что подать на послезавтрак:
Овсянку на воде и черный кофе?
Все будет сделано на первом вздохе.
Смотрите сэр, как завтра хорошо, что за погода –
Балует вас британская природа!
А вот Гайд-парк, подстрижены лужайки,
Народа тьма, среди толпы, поди, узнай-ка,
Ровесников своих, но Вы, милорд, сидите,
Они вас знают. Вон, смотрите,
К Вам по дорожке от больших ворот
Бежит подросток, Ваш ровесник,
Он Вам купил журнал "Британский вестник",
Свежайший номер за позапрошлый год.
– Привет, милорд!
– Привет, тиджей, привет!
Скажи мой ангел, сколько тебе лет?
– Вчера исполнилось двенадцать…
– А мне давным-давно исполнится
сто двадцать,
Я буду юн и сед, и я давно влюблен
В двух англичанок, юных бонн.
Я – лорд-колясочник, напудрен и накрашен…
– Скажите, сэр, Вы родом не из "рашен"?
– Увы, оттуда я. Там быт угрюм и страшен,
Там у людей звериный взгляд,
Они друг друга поедом едят…
Живут там осквернители могил,
Там одаренным людям свет не мил…
Мелькнула мысль: "Напиться вдрызг,
На шее затянуть гитарную струну…".
Ослабли пальцы, чашка кофе вниз
Упала в лужу, о Луну разбилась,
И вся Ходынка-Сити осветилась
Салютом желтых брызг…
Москва. Ходынка-Сити. Бар –
Приют для однополых пар
И тех, кто СПИДом болен…
Здесь бармен мною недоволен:
– Чего торчишь? Чего хотел?
Ты кофе черным надоел!
А может виски? Есть "Бурбон"…
Под горлом боль – я вышел вон,
На урну сел – мне негде быть,
Нет ничего страшней, чем жить.
Вдруг голос свыше: "Слушай, брат:
На вариации история щедра –
Любой поступок можно оправдать –
Ведь если твой мирок взорвать,
То где-то чуть добавится добра…"
Огонь
В огне всегда всему итог сокрыт:
Наступит час – оплавится гранит.
В большой идее – будущая драма:
Наступит час и возгорится пламя
Из-за пучка чуть тлеющей соломки –
Бумажный лист горит по кромке…
Сгорает все. Огонь неумолим,
С живой природой он не совместим,
Непредсказуем, страшен и капризен,
Но он, увы, такой же, как и жизнь,
Она всегда – губительный пожар,
В ней жар любви и ненависти жар,
Сгоревшие закаты и восходы,
И вулканические огненные воды,
И жаркий пепел, и горячий смог,
И стопроцентный старости ожог…
Невдалеке горит бензоколонка,
А рядом с ней в огне ракетный склад:
Через минуту искры полетят
К далекому созвездию Плеяд.
А может дальше – в те края,
Где было… укрощение Огня,
Где жизнь еще возникнет…
Без меня…
Младенцев жалко…
Какая боль
И здесь и там…
В ушах прибой
Ревет тревожно,
На сердце шрам -
Жить невозможно…
Вот Храм забытый,
В нем Глюк играет.
А для кого,
Он сам не знает.
Реальность – Мокошь,
Убогий шарж,
В ней гимном служит
Бесовский марш.
Жизель танцует
С маркизом Садом,
Как стриптизерша
Крутит задом,
К себе маня.
Чужие песни…
Тоска – моя.
Учитель жизни
Двуликий Янус
Уйдет в банкиры,
А я останусь
В доме скорби
Читать в постели
"Записки Горби".
Врачи, медбраты,
Какая боль…
Жизнь – это рана,
Не сыпьте соль.
"Денег много,
А ставок нет.
Жизнь – это бизнес", –
Сказал поэт,
Не тот, советский,
Из "Моссельпрома",
А наш, российский,
Он из "Газпрома".
Затылков бритых
Довольно много,
На дно колодца
Ведет дорога,
Что будет с ними
Мне все равно…
Какая боль!
Гроб в казино:
Сократ в осадке,
Цикуту пьет.
Здесь самый умный
Всегда банкрот…
Итожа путь,
Скажу вам прямо:
Ожоги жизни
Еще не рана.
До главной Раны
Всегда нам рано;
Всегда зацепка
Есть у надежды,
Что будет лучше,
Чем было прежде…
Но беспощаден
Процесс распада,
И здесь иллюзий
Питать не надо.
И пусть дымится
Над миром Свалка –
Не екнет сердце,
Не возмутится.
Одно волнует:
Младенцев жалко,
Младенцев жалко,
Младенцев жалко…
..................................
В глазах мутится,
Душа тоскует…
Лепет листьев,
Шуршанье гальки,
Шум океана
Заглушат боль,
Затянут рану.
Новейший Завет
Авария на Щелковском шоссе:
Кровавый "поцелуй"
на встречной полосе…
А дальше… тьма,
как жизненный итог,
А может и
к бессмертию пролог…
..........................................................
– Вы кто?
– Я – Бог.
Ты звал Меня? Я здесь.
Медку принес.
Ты должен что-то съесть.
Я вздрогнул
и глаза закрыл:
"Какой на этот раз Зоил
Меня сюда,
в дом скорби поместил?"
Придя в себя,
опять спросил:
– Как Вас зовут,
любезный посетитель?
– Я – Тот, Кто Может Все.
Я – Вседержитель.
– О, Боже мой,
за что такая честь?
Моих грехов
вовек не перечесть…
– Мне исповедь твоя,
как блеянье козла.
Со Мной ты потому,
что жил без зла…
Твои грехи
достойны сожаленья,
Я разрешу сейчас
твои сомненья.
– Я жив?
Здесь облака похожи на торосы....
– Конечно, жив.
Усопшие не задают вопросов.