Задается на точки радиообнаружения заранее.› у них нет и бортовые номера летчики назвать не могут – возникнут вопросы. И хорошо еще, если ПВО зевнет, а то ведь могут и сбить.
– А если лететь ночью, вопросов не возникает? – хмыкнул Проскурин.
– Возникают. Жители наверняка слышали шум двигателей. Только ты забываешь: ночью самолет пролетел, народ проснулся, а через две минуты опять заснул. А наутро, дай бог, чтобы из сотни человек десяток вспомнил, что какой-то самолет пролетал. Опять-таки, кто-то подумает что-нибудь насчет гражданского лайнера. Здесь же Чкаловский близко. К тому же днем солдаты на станциях засечения не спят. Понимаешь, о чем я? Ну а дальше пошло-поехало. Откуда самолеты? Что? Как? Одним словом, круги пойдут.
– Но они могли взлететь ночью, – продолжал строить предположения Проскурин.
– Могли, могли, – согласился Алексей. – Могли. Что ты от меня-то хочешь? Чтобы я тебя убедил, будто самолеты все еще на аэродроме? Так я в этом и сам не уверен. Зато слышал, как техники между собой болтали: мол, им через пару часов там все освободить надо. С другой стороны, возможно, что они говорили вовсе и не о том, что самолеты нужно убирать, а о том, что самим надо сматываться. Но в любом варианте я бы на месте этих ребят не стал оставлять самолеты на аэродроме. Прикинь, а вдруг нас все-таки засекли? Маловероятно, конечно, но допустим. Значит, через пару-тройку часов на аэродроме уже будет полным-полно народу. Наверняка подняли бы десантников по тревоге. Особисты бы примчались. Так что скорее всего «МиГи» оттуда каким-то образом убрали.
– Ладно, допустим. Но ты же сказал, что самолеты не взлетали?
– Не взлетали, точно тебе говорю, – подтвердил Алексей, мутным взглядом осматривая лес. – Я, пока бежал, звука взлетающего «МиГа» не слышал.
– Стало быть, их оттуда могли вывезти только одним путем – по шоссе, – констатировал Проскурин. Алексей пожал плечами. Честно говоря, этот вопрос его сейчас волновал меньше всего. Ему было плохо. Подташнивало, кружилась голова, раненое плечо дергало, и от него по всей левой стороне груди и по руке растекался болезненный жар.
– А своим ходом самолеты могут двигаться? – спросил Проскурин и тут же сам себя оборвал: – Да нет, это ерунда. Своим ходом их не повезут. А вдруг какая-нибудь машина мимо проедет? Представляешь, как в «Итальянцах в России». Катят себе спокойненько два «МиГа-29» прямо по шоссе, а под ними «Жигули» проезжают, мотоциклы, «Мерседесы». Как еще? А если на платформе?
– Не-а. – Алексей покачал головой. – У вас здесь сколько полос? Три? – Он полез в бардачок, вытащил атлас, открыл его на нужной странице, посмотрел внимательно и спросил: – Вот это что? Мост? Высота какая?
– Пять метров, по-моему, а что?
– По высоте, в принципе, нормально. «МиГ» в высоту четыре и семь, но дорога-то так и идет трехполосная.
– Ну да.
– Значит, прямо посреди этих шести полос должны стоять опорные колонны, верно?
– Они и стоят, – согласился Проскурин.
– А слева – основа.
– Разумеется. – Майор поглядывал на Алексея с интересом. – И что? Ты хочешь сказать, что не прошел бы он там?
– Конечно, не прошел бы, – утвердительно кивнул Алексей. – У него же в крыльях одиннадцать с половиной метров. Значит, должно быть четыре полосы. И то если каждая три метра шириной.
– Два девяносто, – машинально поправил Проскурин.
– Ну, два девяносто, без разницы. Все равно не годится.
– А крылья снять можно?
– Крылья-то? – Алексей пожал плечами. – Понятия не имею. Я не снимал. Это надо у техников спрашивать. Наверное, можно для ремонта. Другое дело – сколько времени это займет… Хотя… – Он прикрыл глаза, вспоминая, что же видел позапрошлой ночью. Техники, устанавливающие под крылья стальные опоры на колесах.