И вся душа в Эльвине замирала;
И взор ее во всем его встречал;
Казалось – тень его летала;
Казалось – он стонал.Но… вот и въявь уж слышится Эльвине:
Вдали провыл уныло тяжкий звон;
Как смерти голос, по долине
Промчавшись, стихнул он.И к матери без памяти вбежала -
Бледна, и свет в очах ее темнел.
"Прости, все кончилось! (сказала) -
Мой ангел улетел!Благослови… зовут… иду к Эдвину…
Но для тебя мне жаль покинуть свет".
Умолкла… мать зовет Эльвину…
Эльвины больше нет.
Оливер Голдсмит
Пустынник
"Веди меня, пустыни житель,
Святой анахорет;
Близка желанная обитель;
Приветный вижу свет.Устал я: тьма кругом густая;
Запал в глуши мой след;
Безбрежней, мнится, степь пустая,
Чем дале я вперед"."Мой сын (в ответ пустыни житель),
Ты призраком прельщен:
Опасен твой путеводитель -
Над бездной светит он.Здесь чадам нищеты бездомным
Отверзта дверь моя,
И скудных благ уделом скромным
Делюсь от сердца я.Войди в гостеприимну келью;
Мой сын, перед тобой
И брашно с жесткою постелью
И сладкий мой покой.Есть стадо… но безвинных кровью
Руки я не багрил:
Меня Творец своей любовью
Щадить их научил.Обед снимаю непорочный
С пригорков и полей;
Деревья плод дают мне сочный;
Питье дает ручей.Войди ж в мой дом – забот там чужды;
Нет блага в суете:
Нам малые даны здесь нужды;
На малый миг и те".Как свежая роса денницы,
Был сладок сей привет;
И робкий гость, склоня зеницы,
Идет за старцем вслед.В дичи глухой, непроходимой
Его таился кров -
Приют для сироты гонимой,
Для странника покров.Непышны в хижине уборы,
Там бедность и покой;
И скрыпнули дверей растворы
Пред мирною четой.И старец зрит гостеприимный,
Что гость его уныл,
И светлый огонек он в дымной
Печурке разложил.Плоды и зелень предлагает
С приправой добрых слов;
Беседой скуку озлащает
Медлительных часов.Кружится резвый кот пред ними;
В углу кричит сверчок;
Трещит меж листьями сухими
Блестящий огонек.Но молчалив пришлец угрюмый;
Печаль в его чертах;
Душа полна прискорбной думы;
И слезы на глазах.Ему пустынник отвечает
Сердечною тоской.
"О юный странник, что смущает
Так рано твой покой?Иль быть убогим и бездомным
Творец тебе судил?
Иль предан другом вероломным?
Или вотще любил?Увы! спокой себя: презренны
Утехи благ земных;
А тот, кто плачет, их лишенный,
Еще презренней их.Приманчив дружбы взор лукавый:
Но ах! как тень, вослед
Она за счастием, за славой,
И прочь от хилых бед.Любовь… любовь, Прелест игрою
Отрава сладких слов,
Незрима в мире; лишь порою
Живет у голубков.Но, друг, ты робостью стыдливой
Свой неясный пол открыл".
И очи странник торопливый,
Краснея, опустил.Краса сквозь легкий проникает
Стыдливости покров;
Так утро тихое сияет
Сквозь завес облаков.Трепещут перси; взор склоненный;
Как роза, цвет ланит…
И деву-прелесть изумленный
Отшельник в госте зрит."Простишь ли, старец, дерзновенье,
Что робкою стопой
Вошла в твое уединенье,
Где Бог один с тобой?Любовь надежд моих губитель,
Моих виновник бед;
Ищу покоя, но мучитель
Тоска за мною вслед.Отец мой знатностию, славой
И пышностью гремел;
Я дней его была забавой;
Он все во мне имел.И рыцари стеклись толпою;
Мне предлагали в дар
Те чистый, сходный с их душою,
А те притворный жар.И каждый лестью вероломной
Привлечь меня мечтал…
Но в их толпе Эдвин был скромный;
Эдвин, любя, молчал.Ему с смиренной нищетою
Судьба одно дала:
Пленять высокою душою:
И та моей была.Роса на розе, цвет душистый
Фиалки полевой
Едва сравниться могут с чистой
Эдвиновой душой.Но цвет с небесною росою
Живут единый миг:
Он одарен был их красою,
Я легкостию их.Я гордой, хладною казалась;
Но мил он втайне был;
Увы! любя, я восхищалась,
Когда он слезы лил.Несчастный! он не снес презренья;
В пустыню он помчал
Свою любовь, свои мученья -
И там в слезах увял.Но я виновна; мне страданье;
Мне увядать в слезах;
Мне будь пустыня та изгнанье,
Где скрыт Эдвинов прах.Над тихою его могилой
Конец свой встречу я -
И приношеньем тени милой
Пусть будет жизнь моя"."Мальвина!" – старец восклицает,
И пал к ее ногам…
О чудо! их Эдвин лобзает;
Эдвин пред нею сам."Друг незабвенный, друг единый!
Опять навек я твой!
Полна душа моя Мальвиной -
И здесь дышал тобой.Забудь о прошлом; нет разлуки;
Сам Бог вещает нам:
Всё в жизни, радости и муки,
Отныне пополам.Ах! будь и самый час кончины
Для двух сердец один:
Да с милой жизнию Мальвины
Угаснет и Эдвин".
Роберт Бернс
Джон Ячменное Зерно
Три короля из трех сторон
Решили заодно:
– Ты должен сгинуть, юный Джон
Ячменное Зерно!Погибни, Джон… – в дыму, в пыли
Твоя судьба темна!
И вот взрывают короли
Могилу для зерна…Весенний дождь стучит в окно
В апрельском гуле гроз,
И Джон Ячменное Зерно
Сквозь перегной пророс…Весенним солнцем обожжен
Набухший перегной, -
И по ветру мотает Джон
Усатой головой…Но душной осени дано
Свой выполнить урок, -
И Джон Ячменное Зерно
От груза занемог…Он ржавчиной покрыт сухой,
Он – в полевой пыли…
– Теперь мы справимся с тобой! -
Ликуют короли.Косою звонкой срезан он,
Сбит с ног, повергнут в прах,
И, скрученный веревкой, Джон
Трясется на возах…Его цепами стали бить,
Кидали вверх и вниз,
И, чтоб вернее погубить,
Подошвами прошлись…Он в ямине с водой – и вот
Пошел на дно, на дно…
Теперь, конечно, пропадет
Ячменное Зерно!..И плоть его сожгли сперва,
И дымом стала плоть,
И закружились жернова,
Чтоб сердце размолоть.………………………………………
Готовьте благородный сок!
Ободьями скреплен
Бочонок, сбитый из досок, -
И в нем бунтует Джон…Три короля из трех сторон
Собрались заодно, -
Пред ними в кружке ходит Джон
Ячменное Зерно…Он брызжет силой дрожжевой,
Клокочет и поет,
Он ходит в чаше круговой,
Он пену на пол льет…Пусть не осталось ничего,
И твой развеян прах,
Но кровь из сердца твоего
Живет в людских сердцах!..Кто, горьким хмелем упоен,
Увидел в чаше дно -
Кричи:
– Вовек прославлен Джон
Ячменное Зерно!
Вальтер Скотт
Замок Смальгольм, или Иванов вечер
До рассвета поднявшись, коня оседлал
Знаменитый Смальгольмский барон;
И без отдыха гнал, меж утесов и скал,
Он коня, торопясь в Бротерстон.Не с могучим Боклю совокупно спешил
На военное дело барон;
Не в кровавом бою переведаться мнил
За Шотландию с Англией он.Но в железной броне он сидит на коне;
Наточил он свой меч боевой;
И покрыт он щитом, и топор за седлом
Укреплен двадцатифунтовой.Через три дни домой возвратился барон,
Отуманен и бледен лицом;
Через силу и конь, опенен, запылен,
Под тяжелым ступал седоком.Анкрамморския битвы барон не видал,
Где потоками кровь их лилась,
Где на Эверса грозно Боклю напирал,
Где за родину бился Дуглас;Но железный шелом был иссечен на нем,
Был изрублен и панцирь и щит,
Был недавнею кровью топор за седлом,
Но не английской кровью покрыт.Соскочив у часовни с коня за стеной,
Притаяся в кустах, он стоял;
И три раза он свистнул – и паж молодой
На условленный свист прибежал."Подойди, мой малютка, мой паж молодой,
И присядь на колена мои;
Ты младенец, но ты откровенен душой,
И слова непритворны твои.Я в отлучке был три дни, мой паж молодой;
Мне теперь ты всю правду скажи:
Что заметил? Что было с твоей госпожой?
И кто был у твоей госпожи?""Госпожа по ночам к отдаленным скалам,
Где маяк, приходила тайком
(Ведь огни по горам зажжены, чтоб врагам
Не прокрасться во мраке ночном).И на первую ночь непогода была,
И без умолку филин кричал;
И она в непогоду ночную пошла
На вершину пустынную скал.Тихомолком подкрался я к ней в темноте;
И сидела она – я узрел:
Не стоял часовой на пустой высоте;
Одиноко маяк пламенел.На другую же ночь – я за ней по следам
На вершину опять побежал, -
О Творец, у огня одинокого там
Мне неведомый рыцарь стоял.Подпершися мечом, он стоял пред огнем,
И беседовал долго он с ней;
Но под шумным дождем, но при ветре
ночном
Я расслушать не мог их речей.И последняя ночь безненастна была,
И порывистый ветер молчал;
И к мая́ку она на свиданье пошла;
У мая ка уж рыцарь стоял.