Несмотря на настоятельную необходимость знания правил для оценки силы доказательств, в нашей юридической литературе почти нет таких сочинений, которые имели бы своим предметом специально этот вопрос, за исключением весьма немногих переводных сочинений, как, напр., "Трактат о судебных доказательствах" Бентама. Но и эти последние, во-первых, не объемлят собой, каждое в отдельности, всех наиболее употребильных на суде уголовных доказательств, во-вторых, представляют собой в настоящее время большую редкость и, в-третьих, доступны лишь для немногих по своему строго научному плану, большому объему и дороговизне. Быть может, вследствие этого даже и в судебных заседаниях весьма редко слышится оценка доказательств по правилам, установленным авторитетнейшими юристами.
He имея претензии на научную разработку учения о доказательствах, а имея в виду лишь удовлетворить неотложным практическим потребностям, я решился собрать более необходимые мысли о доказательствах, высказанные в разнообразных сочинениях , систематически сгруппировать их, дополнить некоторыми другими мыслями и изложить в небольшой книжке кратко и, по возможности, словами самих авторов, с целью сохранять наибольшую точность, сделав, таким образом, пользование этими мыслями легко доступным для каждого.
В конце книги я изложил мысли авторитетных юристов, имеющие тесную связь с целями настоящей книги и могущие быть пособием для речей Председательствующего по уголовным делам. В этом приложении изложены и некоторые правообязанности председательствующего в судебных заседаниях. С этими мыслями, полагаю, во многих случаях бывает полезно ознакомить присяжных заседателей, дабы в них не закралось подозрение в стеснении прав сторон на суде.
Единственная попытка в этом направлении в нашей оригинальной юридической литературе и цель ее позволяют мне надеяться на снисходительное к ней отношение критики и самих авторов, мыслями которых я воспользовался.
1. Необходимость процессуальных правил
Самые неразвитые умы сознают необходимость правосудия для общественной безопасности. Правосудие, по латинскому изречению, есть основа царства.
Уголовный суд имеет своим предметом интересы, как отдельных лиц, так и целого общества, государства. Задача его осудить, по доказательствам, обнаруженным на предварительном и на судебном следствиях, виновного и оправдать невинного, обнаружить материальную истину, под которой разумеется полное соответствие между нашими идеями, с одной стороны, и фактами - с другой, совершеннейшее, по возможности, тождество наших представлений о предмете с самим предметом, каков он есть в действительности, верное отражение действительности в человеческом сознании. Он охраняет закон тем, что наказывает его нарушителей.
Государство, сосредотачивая в своих руках судебную власть, охраняя при помощи репрессивной деятельности уголовных судов правовой порядок, правовые нормы, заинтересовано не только в том, чтобы судебное решение было правосудно, но и в том, чтобы оно признавалось за таковое и в общественном сознании, потому что от отсутствия доверия в обществе к правдивости постановленных судом приговоров существенно пострадает государственный интерес, парализуется сила уголовной репрессии судов.
Необходимо поэтому, чтобы основания, по которым суд сделал ту или другую оценку доказательствам против виновного, были не только для всех понятны и ясны, но устанавливались с соблюдением тех процессуальных принципов, форм, правил, обрядов, которые установлены законодателем в видах регламентации деятельности судов. Необходимо, чтобы были приняты соответствующие меры для доказательства факта преступления и виновности лица, совершившего его.
При исследовании истины необходимо руководствоваться известными законами и следовать строго по определенным путям. Истина должна добываться на суде при соблюдении предписанных законом на этот предмет правил, которые, оправдываясь разумом и опытом, оказываются наиболее верными и гарантируют от опасных ошибок, ибо государство не есть семья, где несправедливый поступок заглаживается лаской.
Принятие этих мер входит в сферу процессуальной деятельности судов, в которой целесообразность действий приобретает таким образом значение руководящего принципа.
Для осуществления своего назначения уголовные суды должны озаботиться правильной постановкой преследуемой цели, придать всем своим процессуальным действиям характер действий целесообразных, в которых все частные цели процесса, отдельные его моменты, находились бы в строгом соответствии с главной, или общей его целью - обнаружением материальной истины и применением уголовно-материального закона к виновнику совершенного преступления. Оставаясь легальной, деятельность уголовных судов должна быть вместе с тем в отношении процессуальном деятельностью целесообразной
Но форма составляет лишь средство для достижения целей правосудия, а не цель саму по себе. Бесцельный формализм - не правосудие. Лишать, напр., из-за пустой формальности целого состояния было бы верхом неправосудия.
В достижении целей правосудия имеют весьма важное значение устность и публичность, или гласность, уголовного процесса.
2. Устность процесса
Устность, или непосредственность, ускоряет процедуру производства, устраняет посредствующие элементы, излишних посредников, вторжение субъективных элементов, стоящих между судьей и исследуемым событием, она дает возможность суду, насколько то возможно, встретиться с преступлением лицом к лицу, проверить своими чувствами достоинства и недостатки уголовных доказательств, прочувствовать подлежащий его обсуждению случай во всех его фактических отношениях, предохраняя суд от одного из главных заблуждений.
Чем более, говорит Гейер, существует субъектов между судьей и судимыми действиями, тем более существует источников для ошибочного их познания. Судья в интересах образования в нем внутреннего убеждения должен испытать на себе убеждение, которое производят на него, напр., наказание свидетеля и объяснения сторон, принимая во внимание все индивидуальные особенности, все мельчайшие подробности дела. Благодаря устному допросу свидетеля суду предоставляется возможность извлечь из его показания все то, что в состоянии только дать свидетель, выяснить значение обнаружившейся неясности или противоречия в его показании, а также определить, насколько личность его заслуживает доверия и, следовательно, какой степенью достоверности и доказательной силы обладает его показание.
Но провести начало устности в его чистом, идеальном виде невозможно. Событие преступления совершается не на глазах суда, а принадлежит прошлому времени. Без помощи свидетелей суд обойтись не может; свидетель может умереть, след преступления может уничтожиться, и поэтому является необходимость для суда пользоваться тем материалом, который собран следователем, в том виде, как он изложен в протоколах его, т. е. пользоваться посредственно.
3. Публичность процесса
Публичность есть основа, душа правосудия, одна из самых лучших гарантий правильности судебного производства.
Гласность имеет великое воспитательное значение, которое проявляется, во-первых, в виде воздействия аудитории на судей и ничем незаменимого контроля печати над судейскими действиями и, во-вторых, в виде влияния формы и содержания судоговорения на непосредственную аудиторию и через посредство печати на отсутствующую публику.
Она дисциплинирует судей, побуждает их, а также и всех участвующих в деле лиц, к наиболее строгому и добросовестному исполнению лежащих на них обязанностей.
Судья не решится на глазах публики отдаваться своему нетерпеливому и раздражительному характеру, тому деспотическому поведению, которое путает адвокатов и свидетелей, тому различной в обращении - льстивом по отношению к одним, унизительном по отношению к другим.
Ha глазах публики самый деспотический чиновник становится умереннее, самый смелый - более осторожным; на глазах публики судья будет держаться с достоинством без высокомерия и соблюдать равенство без унижения. Если бы даже в сердце его была несправедливость, он все-таки против воли будет справедлив, не решится употреблять уловок, потому что все, что он делает, может послужить доказательством против него; он будет чувствовать, что не может произнести никакого решения без того, чтобы самому не подвергнуться свободной оценке и критике, суду и каре общественного мнения.
Дайте мне, говорил Мирабо, в законодательном собрании какого хотите судью пристрастного, корыстолюбивого, даже моего врага, лишь бы только он действовал в виду публики... Но общественное мнение, как справедливо замечает Цахарие, только до известной степени является контролем судейской деятельности, и если требования общественного мнения расходятся с требованиями закона или не мирятся с судейской совестью, то судья безусловно должен приносить первые в жертву последним.