- Товарищ Петерс!… - здоровается она с вошедшим седым человеком.
- Анна! Сегодня будем наслаждается буржуазным искусством? - иронизирует он.
Взвивается занавес и на искусно освещенной. сцене появляются воздушные девушки "Лебединого озера".
Перед очарованными зрителями проходят изумительно исполненные сцены классического балета. На лицах американцев нескрываемое восхищение.
- Бесподобно! - говорит Де-Форрест. - Какое восхитительное зрелище! Я не ожидал, что русский театр так прекрасен?
Паша Молотова безразлично глядит на сцену. Ирина, наоборот, очарована постановкой. На их лицах мелькают контрасты - восторга и безразличия.
- Как бесподобно они танцуют, - шепчет Ирина в антракте.
- Вам нравится балет? - спрашивает Мак Рэд у комсомолки.
- Не совсем. Это пережиток… Буржуазное искусство оставшееся в наследство от ожиревшего дворянства. Я предпочитаю цирк и более массовое искусство - кино. Даже Ленин сказал, что из всех искусств для нас самым важным является кино.
- Моя коллега все воспринимает согласно установившейся традиции, основанной на мнениях политических авторитетов, - с невинным выражением, но с оттенком глубокой иронии произносит Ирина.
Перед взором инженеров выходящая публика. Большинство одето незамысловато. Очень мало вечерних туалетов.
- Кто эти зрители? - спрашивает Мак Рэд.
- Это руководящие работники коммунистической партии, члены правительства, советские специалисты, ученые.
- Привилегированная часть населения красной столицы, - резюмирует Мак Рэд. Но нам бы хотелось увидеть, как выглядит широкая публика советской страны.
- По плану мы посетим один из подмосковных колхозов, - предлагает Молотова.
- Превосходно! - обрадован Мак Рэд.
- С удовольствием, - говорит Де-Форрест. - Мы часто слышали об этом термине "колхоз" и очень хотели бы увидеть, как выглядит это в жизни.
Между тем мимо иностранцев проходят зрители. Снова перед взором Мак Рэда мелькает лицо очаровательной соседки. Она, пристально взглянув на иностранца, слегка улыбается… Прекрасное видение быстро скрывается в человеческом потоке.
- Русские женщины бывают очень красивы. Эта очаровательная дама, наверное "мисс Россия"? - спрашивает Мак Рэд.
- Нет, нет! У нас не бывает этих буржуазных предрассудков - конкурсов красоты, - отвечает Молотова.
Ирина ироническим взглядом оглядывает толстую фигуру коллеги, напоминающую гриб подосиновик.
5. Мекка и Медина коммунизма
- Разве это пиво!? - допивая свою кружку, недовольно бормочет сидящий за столом полный, краснощекий господин. Он требует у кельнера, кроме сосисок, вторую кружку пива и, получив ее, с жадностью пьет.
- Вот у нас в Баварии пиво… - не может успокоиться он и, взглянув на соседей, фамильярно спрашивает по-немецки.
- Вы тоже иностранцы?
- Да, мы приехали из Америки.
- Я немец. Вилли Краус - старый коммунист. Приход Гитлера к власти не предвещал мне ничего хорошего… и я, поверив своему другу Эрнесту. Тельману, приехал на родину всех трудящихся, - кисло произносит он окончание фразы.
- О, это очень похвально! Мы тоже приехали сюда познакомиться с великим социальным экспериментом, - отвечает Мак Рэд.
- Стоило ли для этого ехать из Америки? Говорят, люди от жира бесятся, - скептически произносит Краус.
- Почему вы так думаете? - удивлен Мак Рэд.
- Поживете-увидите… Слова и обещания не греют. Наши советские коллеги, применив потрясающий террор, сумели превратить русский народ в молчаливого сфинкса, способного только слушать. Вы послушайте только их передачи, - Краус обращает внимание соседей на доносящийся из громкоговорителя женский голос с приятной и вкрадчивой дикцией. Все трое слушают последние новости на английском языке.
"Верховный суд, исполняя волю трудящихся, приговорил к высшей мере наказания, презренных изменников родины и врагов народа… возглавляемых Бухариным, Рыковым и Пятаковым. Все обвиняемые признались в совершенных злодеяниях…"
- Этого я не понимаю, - бормочет Де-Форрест.
"Колхозники башкирской АССР, закончив сев колосовых, послали по этому поводу Приветственную телеграмму любимому вождю народов".
"В Сингапуре вспыхнули беспорядки туземцев, направленные против эксплоататоров и империалистов
- Как мне это надоело за четыре года! Хорошо только у "них" - везде плохо - таков лейтмотив передач. Поживете - увидите. Однако, вы тоже, кажется, подписали договор? Я вас видел в комиссариате тяжелой промышленности.
- Да, мы едем на "Металлургострой". Вы не знаете, где он находится? - интересуется Де-Форрест.
- Отлично. Мы попутчики и отправимся в Сибирь через три дня. Я специалист го строительству доменных печей.
- О, прекрасно, мистер Краус!
- Вы видели уже Москву? - спрашивает немец.
- Не совсем. Мы ждем переводчиц.
- Если желаете кое-что увидеть, избегайте переводчиц и провожатых. Вы тогда ничего не увидите. Желаете вместе посмотреть Москву 1937 года?
- О, да, да, да! - обрадовано отвечает Де-Форрест.
- Каждый год на коммунистическом зодиаке по своему чем-нибудь знаменит. Девятьсот тридцатый - началом колхозных экспериментов, девятьсот тридцать третий - потрясающим голодом, а настоящий - небывалым террором, - рассказывает словоохотливый Краус.
- Однако, господин Краус, как будто чем-то недоволен? - настороженно спрашивает Мак Рэд.
- О, нет, нет!… Это просто мои замечания, полученные на опыте, - заканчивает Краус своей любимой репликой, - поживете-увидите!
Три иностранца выходят из гостиницы и теряются в потоке спешащих людей. Большинство из них с серыми, усталыми, невыспавшимися лицами. Они плохо, безвкусно и бедно одетые и с откровенной завистью оглядывают добротные костюмы иностранцев.
- Не кажется ли тебе, Дуглас, что печать какого-то тяжелого бремени, лежит на их лицах и мешковатой одежде? - замечает Де-Форрест.
- Мой друг… Не поддавайся первым впечатлениям. Они часто бывают ошибочны, - нравоучительно отвечает Мак Рэд.
Впереди высятся в золотистом ореоле солнечных лучей, характерные кремлевские стены и оттуда доносится все нарастающая мелодия:
"Красит утро нежным светом,
Стены древнего Кремля".
Трех иностранцев медленно всасывает длинная очередь, извивающаяся, как гигантский, пятнистый питон. К ним медленно, будто плывущая барка, приближается гранитный черно- красный мавзолей.
Мелькают ступени, окаменевшие лица солдат почетного караула и желто-пепельный лик, лежащей в саркофаге мумии.
Посетители не останавливаясь проходят, как на конвейере, к выходу.
- Мы, подобно мусульманским паломникам, посещаем этот черный камень - каабу коммунизма. Москва - Мекка и Медина коммунизма, - шепотом произносит Де-Форрест, - и это мне напоминает процесс механического поклонения божеству нового культа.
- Мекка и Медина! Это образ над которым необходимо подумать! - произносит Краус, выходя на залитую солнцем Красную площадь. - Что вы подразумеваете под этими словами?
- В Мекке родился Магомет, - в Медине он похоронен, - наивно объясняет Де-Форрест немцу.
- Мекка и Медина! - задумчиво философствует Краус. - Да. Всесильная смерть своей костлявой рукой смирила и этого пламенного трибуна революции, которого превозносят и проклинают миллионы людей. Мне кажется, что сидящий за теми кирпичными стенами, очень доволен смертью своего учителя?
- Почему? - удивлен Мак Рэд.
- О, если бы вы знали какие кровавые драмы разыгрываются за этими стенами… Мне по секрету рассказывали о предсмертном письме Ленина к Крупской, в котором предупреждал партию не избирать генеральным секретарем его ученика, которого не любил и не доверял. В письме есть такие строки: "кавказский повар любит готовить острые блюда".
- Это могло оказаться анекдотом! - оскорблен Мак Рэд.
- Мне кажется, что после этой поездки я или сделаюсь окончательным коммунистом, или только скульптором… Знаешь, Мак Рэд… вместо того, чтобы засорять мозги всевозможными философиями, я хотел бы вылепить из воска, а потом отлить из бронзы скульптуру этого мавзолея, - говорит Де-Форрест и, достав свой блокнот, делает зарисовку. Едва на бумагу легли несколько мазков карандаша, к плечу незадачливого художника, властно прикасается рука блюстителя интересов революции. Суровый человек в форме НКВД с малиновыми петлицами произносит:
- Предъявите разрешение на зарисовку!?
- Я не понимаю вас?
- Прошу следовать со мной.
Недоумевающий Де-Форрест и Мак Рэд направляются в сторону Лубянской площади.
Отделившийся от них Краус многозначительно произносит:
- Однако нужно позвонить Чернову, пусть выручает своих американских мальчиков! Они очень рано попадают в эту мышеловку.