- Ну и дурак. Все равно из порта одни ворота.
Некоторое время они шли молча, по очереди зевая. Наконец Алексей остановился перед залитым огнями входом и кивнул:
- Отель.
- Так я тебя сюда и повел!.. Без того уж ты копеечку! Одни билеты чего стоят…
- А вы не тратьтесь.
- Расчета нет… На Аляске тебя купцы признают. Распотрошат.
- Это правильно, - согласился Алексей.
- А здесь - только я… Уж я тебя кончу, - заверил Храмов. - Должен!
- Ну это как сказать, Тимофей Иванович.
- Вот тогда уж… - продолжал Храмов, - захочу - весь отель с потрохами куплю… Тут, брат, Америка!.. Во, гляди! - Он остановился возле уличного автомата, на котором был нарисован сияющий башмак. - Железная машина, безмозглая, а и та деньги уважает. Понимает что к чему! На тебе, держи!
Храмов опустил в прорезь монетку и поставил на ступеньку ногу. Автомат загудел, замигал лампочками, металлические захваты крепко зажали храмовский сапог. Потом заработали щетки.
Через минуту захваты разжались, и вспыхнуло табло - рука с поднятым вверх большим пальцем.
- Вот он где, социализм-то твой! - восхищенно промолвил Храмов и поставил на ступеньку другую ногу.
Алексей поглядел на щелкнувшие захваты, оглянулся по сторонам и, положив еще одну монетку в автомат, попятился.
- Э, э!.. - забеспокоился Храмов. - Не балуй!..
А Алексей, выхватив у него из кармана маузер, уже бежал прочь, вдоль мостовой.
Еще мгновение - и начальника Чукотки поглотила толпа.
- Отдай, гадюка!.. Отдай! - кричал Храмов, пытаясь высвободить ногу.
Но захваты держали крепко, щетки лихо летали по сапогу..
Пробежав несколько кварталов, Алексей свернул за угол и остановился.
Над широким стеклянным входом плыл макет океанского лайнера. Рекламный джентльмен в костюме "гольф" улыбаясь, махал с палубы рукой. Вокруг светились надписи на всех языках мира, в том числе и на русском.
Перед вертящейся дверью стоял лощеный швейцар.
"Бюро путешествий"… "Бюро путешествий"… "Бюро путешествий"… - призывно мигала реклама.
Внимательно оглядев рекламного путешественника, Алексей в раздумье потеребил ухо, повернулся - и скрылся за углом.
Дневные и вечерние костюмы, фраки и смокинги, домашние халаты и визитки. Лица манекенов в витрине равнодушно глядели на прохожих.
Из магазина вышел Алексей. Он был одет точно так же, как джентльмен на рекламе Бюро путешествий.
Брюки до колен, клетчатые гетры, кургузый пиджачок и узкополая тирольская шляпа с пером.
Швейцар привычно склонил голову.
Миновав вертящуюся дверь, Алексей оказался в просторном холле.
Навстречу уже спешил лысый господин в золотых очках.
- Сит даун, плиз! - Он заботливо усадил гостя в кресло и сел напротив, улыбаясь самым приятным образом.
Бой подкатил столик с бутылками, сигарами и сверкающими приспособлениями для сбивания коктейлей.
Лысый что-то спросил по-английски.
- Ай вонт… ит из… - начал было Алексей, но запнулся. - Русский я… Ай эм рашен!..
- О-о!.. Рашен?! - удивился господин и исчез.
Булькал сбиваемый боем коктейль.
Алексей беспокойно оглянулся. У входа лысый господин объяснял что-то швейцару.
Начальник Чукотки покосился налево - вторая дверь была заперта.
Направо - двери не было совсем.
Неожиданно сзади раздалась русская речь:
- Господин управляющий просит великодушно извинить, сэр, что вам переводит швейцар… Но фирма отказалась от услуг переводчика - туристов из России нет уже шесть лет… Вы понимаете… эти катаклизмы…
- Понимаю… - облегченно вздохнул Алексей.
Управляющий снова сел в кресло и взял налитый коктейль.
- Господин МакКуин вас слушает… - объяснил швейцар.
- Хочу путешествовать!..
Швейцар перевел. Лысый нажал какую-то кнопку.
Прямо перед Алексеем раздвинулись жалюзи и открылась рельефная карта мира.
Подавая гостю длинную указку, швейцар перевел:
- Какой маршрут вы наметили, сэр?
Алексей подумал и ткнул в Гавайские острова.
Лысый господин понимающе кивнул и снова защелкал кнопками.
Свет погас. На карту с тихим жужжанием опустился экран. На нем возникли море, белоснежный лайнер, джентльмены, играющие на палубе в теннис.
Швейцар пояснил:
- Вас доставит "Бристоль", сэр. Теплоход. Гарантирован полный комфорт. Фирма берет на себя заботу о вашем пребывании на Гавайях. Апартаменты в лучших отелях. Прогулки. Развлечения. Первым классом - три тысячи восемьсот долларов.
Зажегся свет.
- Так… Ну… а сюда?..
Алексей ткнул указкой чуть посевернее.
Плиз… - Управляющий снова включил невидимый проектор. На экране появились чайные домики, гейши и рикши.
- Пароходом до Нагасаки… - рассказывал швейцар. - Затем тур по стране. Остановки по вашему желанию, сэр. Своеобразный местный транспорт. Памятники старины. И недорого - всего две тысячи долларов.
Экран погас.
- Понятно… А если… сюда… - указка проделала замысловатый путь и остановилась возле Анадыря.
Швейцар удивленно посмотрел на Алексея и перевел.
Управляющий заговорил, разводя руками.
- Он говорит, что это очень сложно, сэр… - переводил швейцар. - Прямого сообщения нет… Придется совершить кругосветное путешествие: Сидней - Кейптаун - Дакар - Гамбург - Петроград… потом Сибирь…
- Только потом? - уныло переспросил Алексей. - Ну а русские пароходы… сюда заходят?
- Бывают… торговые. Раз, ну два в год…
Алексей секунду помолчал, а потом кивнул на экран.
- Еще разок Нагасаки покажите…
Свет погас. Замелькали кадры. А когда снова стало светло, разборчивого посетителя в кресле уже не было…
"Расписка. Дана сия в том, что заимообразно взял из народных денег 15 (пятнадцать) долларов на обмундирование. С обязательством вернуть подписуюсь. Алексей Глазков (согласно мандата)".
Алексей сложил расписку вчетверо и спрятал за пазуху.
Бородатый швейцар опустил жалюзи на витринах Бюро путешествий, проверил замки и, не спеша, направился по улице.
- Скажите, пожалуйста… - услышал он за спиной тихий голос. - А если на палубе… до Европы сколько стоит?
Швейцар обернулся.
- А, неутомимый путешественник! Алексей кивнул.
- Послушайте, юноша, - швейцар приблизился к нему. - Я не спрашиваю, как занесло вас сюда и что тянет обратно, - но вы действительно хотите вернуться в Россию?
- Очень хочу, - признался Алексей. Лицо швейцара к этому располагало.
- Денег у вас нет, документов, полагаю, тоже?
Алексей в ответ только вздохнул.
- Тогда, мой дорогой, у вас есть только один путь. - Швейцар полез в карман, вытащил бумажник, из него какую-то картонку. - Это членский билет Союза моряков. Чужой, разумеется, но он очень помог мне в моих странствиях. Правда, из России - сюда…
Алексей протянул руку.
- Минуточку… Но прежде, юноша, дайте мне слово, что и Москве у Иверской закажете молебен по родителям моей супруги.
Алексей помолчал. Потом решился.
- Честное слово!
- Это поминальник… Вот членский билет… и я вам расскажу, как им пользоваться. - Швейцар улыбнулся Алексею грустно и доброжелательно. - Все мы тут, без родины, сироты, и кому, как не нам, помогать друг другу!
- Сингапур!
Алексей, спавший на скамейке, открыл глаза и в первую очередь пощупал, на месте ли пояс.
Мимо него, опережая и отталкивая друг друга, бежали люди.
Они спешили к крыльцу конторы, где стоял чиновник в морской фуражке с листком бумаги в руках.
Отобрав шесть человек, чиновник что-то крикнул остальным, и те понуро разбрелись по своим местам.
Сквер, в котором Алексей провел ночь, оказалась биржей безработных матросов. Белые, черные, желтые, в тельняшках и робах, с узлами и сундучками - они заполняли все пространство перед конторой.
- Бомбей! - раздалось снова.
Теперь Алексей уже более внимательно наблюдал за происходящим. Человек в фуражке отсчитал еще пятерых - и они исчезли за дверью.
- Шанхай!
Опять перед Алексеем замелькали тельняшки и сундучки. Он вскочил и присоединился к бегущим.
Но маленький злой китаец, оглядев на ходу элегантный костюм начальника Чукотки, немедленно отпихнул его в сторону.
Стал моросить дождь, наступала осень.
Осторожно переступая лужи, по улице шествовал человек в лаковых башмаках, строгой черной тройке, цилиндре зонтиком.
Он шел мимо сквера, мимо конторы, где по-прежнему теснились безработные матросы.
Для многих биржа давно стала вторым домом: одни спят здесь же возле забора, другие играют в кости, третьи закусывают.
Владелец цилиндра равнодушно поглядывал на этот табор. И вдруг он остановился.
- Начальничек!..
Не скрывая ликования, Тимофей Иванович Храмов оглядывал жалкую, потрепанную фигуру Алексея.
- Ан не помогли храмовские денежки-то!.. Говорил- пропадешь один! Все профукал! Это тебе не социализм строить!.. Ай-яй-яй… И до какой же ты жизни дошел!..
- Живу не жалуюсь, - хмуро буркнул Алексей, испуганный и несколько озадаченный великолепием бывшего арестанта.
- Еще бы - жаловаться!.. У тебя ж миллион!.. - хохотнул Храмов. - Пароходик-то не твой, случайно? - кивнул он на белый лайнер, видневшийся за решеткой порта и, вдоволь насмеявшись, продолжал: - Бог-то правду видит! Храмова ограбил! Оружие к нему применял! Да ладно… - Храмов великодушно махнул рукой. - Мести нет в сердце моем, живи себе как есть, в дерьме!