Эдвард. Печальный факт… Печальный вкус… Печальные воспоминания…
Судья. Шекспир?
Эдвард. Один малоизвестный шотландский бард.
Кен. Все друзья нашего премьер-министра такие многогранные люди!..
Судья. В вашем иске к компании… ну, вы знаете к какой… говорится, что вы предприняли поездку… ну, вы знаете какую… исключительно для того, чтобы пойти на дно вместе с лайнером. Они вам это обещали?
Эдвард. Нет.
Судья. Зачем же вы отправились в это плавание?
Эдвард. Захотелось развлечься, знаете ли…
Судья. Но тогда ваш иск лишен всякого смысла.
Эдвард. Я и сам намеревался его отозвать.
Судья берет со стола бумагу, читает:
Судья. "Во время плавания сэр Эдвард находился в крайне подавленном состоянии".
Эдвард. В таком состоянии я и иск сочинил.
Судья. Теперь, значит, у вас другое состояние…
Эдвард. В последнее время, ваша честь, я много думал над темами, которые принято называть вечными.
Судья. И что надумали?
Эдвард. Грустная жизнь все же лучше, чем веселые похороны.
Судья. Жаль, что вы не служили во флоте. Ребята б вас оценили!.. Что-то мне подсказывает, что эти проходимцы Морисоны – уверен, что среди них нет ни одного Морисона, – все же предлагали вам океанское погребение. И, вероятно, не вам одному.
Эдвард. Так или иначе, я отзываю свой иск.
Судья. И эта милая компашка не будет наказана… Кстати, по адресу, который они указали, нет ни фирмы, ни Морисонов, а только какая-то мутная забегаловка, где мы не обнаружили ни одного просветленного лица.
Эдвард. И какие же обвинения, ваша честь, вы собирались предъявить им, если они, просто предположим, действительно сватали людей отправиться в вечное плавание?
Судья. Принуждение к ограблению банка – это уголовное преступление. А принуждение к смерти, пусть сделанное в самой деликатной форме, связанное с душевным состоянием участников этого деликатного дельца, стало быть, нет?
Эдвард. Ну, не знаю… Не хочу, да и не могу возвращаться в те дни.
Судья. Вернитесь, уважаемый сэр, и я вам гарантирую, что эти Морисоны – кто бы за ними не стоял – ближайшие несколько лет будут проворачивать свои аферы среди тюремной братвы.
Кен. Нет такого закона, ваша честь… К сожалению!..
Судья. Нет, говорите… Значит, наше правосудие несовершенно! Жизнь тяжела, господа. Люди отравлены пренебрежительным отношением к ним. Их не поддерживают, а стремятся загнать в такие потайные уголки души, из которых уже нет выхода. И потому каждый, кто замешан в подобных деяниях – преступник!
Кен. Впечатляющая речь, сэр!
Судья. Впервые за целый день в вашем голосе нет насмешки, Донован… или как вас там…
Кен. Не понимаю, о чем вы, ваша честь.
Судья. Кого вы собрались обмануть? Корабельного старшину?
Эдвард. Дорого бы я заплатил за то, чтобы вернуть вам благодушное настроение, сэр. В ближайшее время парламент обязательно рассмотрит, скажем так, некоторые поправки к некоторым законам, о которых вы только что толковали.
Судья. Это поможет делу!
Распахивается дверь, пропуская леди Хлою. Она эффектна, напориста, молодо выглядит и привлекает внимание, хотя, похоже, к этому не стремится.
Петти(из коридора). Вас приглашали? Сюда нельзя! Его честь занят!
Хлоя. Я сама могу пригласить кого угодно! (Бывшему мужу.) Эдвард!.. Для того, чтобы встретиться со мной, тебе пришло в голову вызвать меня в суд!
Судья. Вас вызывал я!
Кен. Его честь судья Стингер.
Хлоя. Рада вас видеть, сэр.
Судья. Боже мой, наконец нашелся кто-то, кто рад меня видеть.
Хлоя. Благодарю вас, ваша честь! Вы абсолютно верно обрисовали положение вещей. Двадцать лет назад я поступила как кто-то, кого трудно назвать по-другому, иначе пришлось бы прибегнуть к терминологии постоянных обитателей исправительных учреждений. (Эдварду.) Я знаю, ты любил меня все эти годы. Надеюсь, это придавало тебе силы жить.
Судья. Не всегда, леди Хлоя. Не всегда. Самое трудное в жизни – это постоянство. Впрочем, полагаю, это вы знаете без меня.
Хлоя. Еще раз благодарю вас, ваша честь. А у тебя, Эдвард, хочу спросить – хватит ли у тебя сил принять меня снова?.. Ты в килте! В Шотландии праздник?
Эдвард. У меня…
Хлоя. Мое любимое дерево, в которое я якобы врезалась… Оно каждый день напоминало мне о тебе. Как я теперь без него…
Судья. Есть один вариант, леди. Надевайте лыжи и двигайтесь в уже известном направлении.
Хлоя. Ценю ваше остроумие, сэр, но отныне направление у меня другое, и черт с ним, с деревом! Я не целую тебя, Эдвард, полагаю, это несколько преждевременно. Мне потребуется несколько дней для улаживания дел.
Эдвард. Разумеется.
Хлоя исчезает за дверью. Эдвард провожает ее взглядом, исполненным смятения.
Кен. Не завидую я нашему сэру Эдварду.
Судья. И правильно делаете! Столько противоречивых чувств одновременно!.. Что за день сегодня такой!.. Все мирятся и едва не плачут… Хотел сказать – от счастья, да что-то непохоже… Дальше так пойдет – некого будет сажать за решетку… Так кто же вы все-таки такой, мистер Донован?
Кен. Кен Барт, специальный корреспондент Таймса. Я отслеживаю это дело еще с плавания "Каталонии". Правда, финал у него какой-то не захватывающий. Все на плаву, все счастливы…
Судья. До чего мы дожили! Когда люди счастливы – это никого не захватывает… Почаще заглядывайте к нам – я подберу для вас нечто совершенно особенное! Кстати, куда вы девали тело моего помощника – сунули в камин?
Кен. Он жив и вскоре предстанет перед вами, сэр.
Судья. Мне будет вас не хватать, сержант. С вами в этот кабинет пришло разнообразие. Оказывается, смысл жизни не только в том, чтобы кого-то посадить.
Кен. Меня просто найти, ваша честь. Я всегда в районе верхней палубы.
В кабинете появляется Кетлин, в которой соединились вещи, на первый взгляд, несовместимые – растерянность и решимость, уверенность в правильности происходящего и сомнения по тому же поводу.
Кетлин. Здравствуйте, ваша честь.
Судья. Кто вы такая, мисс? Вас приглашали?
Кетлин. Нет. Не уверена, что вы обрадуетесь, когда узнаете, кто я.
Судья. Сегодня меня уже ничем не удивить, но попытайтесь.
Кетлин. Вы проводите дознание по иску сэра Эдварда к компании Морисон энд Морисон.
Судья. Поразительно, до чего осведомленные у нас люди!
Кетлин. Я одна из Морисонов, ваша честь. Кетлин, но не Морисон.
Судья. Похоже, собственную фамилию здесь не скрываю я один.
Кен. Здравствуйте, Кетлин!
Кетлин. Кен, что вы здесь делаете? Способствуете правосудию?
Судья. И, кстати, весьма успешно! Хоть и под псевдонимом…
Кен. Не поверите, но одна из причин, по которой я здесь оказался – вы.
Судья. Если у человека нет ни имени, ни адреса – ищи его в суде! Мудро, мой мальчик! Ваш ход, мисс Кетлин!
Кетлин. Не скрою, я тоже рада вас видеть, Кен, хотя ваше неожиданное появление в разных местах несколько ошарашивает.
Судья. Мы всегда являемся неожиданно и почти всегда там, где нас не ждут, ибо мы – правосудие! Спешу сообщить, что свой иск сэр Эдвард отозвал.
Кетлин. У него были основания для иска, и меня это печалит.
Судья. А меня радует ваше признание, которое ставит жирную точку в так и не начавшемся деле "Сэр Эдвард против компании Морисон энд Морисон". У нашего правосудия, при всей его видимой грозности, скромные возможности. Я могу вас посадить, но за что? Могу отпустить, но вы и так свободны. Решать вопросы морального плана правосудие не способно. Скорее, это по части мистера Кена. Рекомендую!..
Кен. Я готов.
Звучит экзотическая музыка. Дверь распахивается и в кабинет вваливаются все, кто дожидался в коридоре. Возглавляет шествие новое лицо – молодой человек, одетый более чем легко – в набедренной повязке, с травяным венком на голове и босиком. Его сопровождают две темнокожие девицы в сходных нарядах.
Хлоя(Петти). Дела подождут. Меня занимает только любовь. (Эдварду.) Я здесь, милый!
Петти. Прекрасно тебя понимаю, Хлоечка!
Молодой человек. С Новым годом, ваша честь!