ПАШКИН (шмыгая носом). Лимонные дольки будешь?
СТРОНЦИЛЛОВ. Спасибо. (Глядит в окно.) Нет, вообще, при ближайшем рассмотрении, у вас тут - ничего.
ПАШКИН. У нас - замечательно! (Пауза.) Жаль только, что недолго.
СТРОНЦИЛЛОВ. А ты не думай об этом. Живи, пока дают…
За окном начинает работать сигнализация. Несколько секунд они молча слушают ее переливы, затем…
ПАШКИН. Нет, вот сукин сын, а?
СТРОНЦИЛЛОВ. Все-таки за это надо убивать.
ЛУИ АРМСТРОНГ (из радио, громко). О, yes!..
конец
ТЕЗКА ШВЕЙЦЕРА (2002)
комедия
Комедия, написанная в 2002 году, вышла "черной" во всех смыслах слова.
…Во вполне условное людоедское племя приезжает из Европы миссионер - с Евангелием, лекарствами и желанием убедить этих милых, но неразвитых аборигенов, что есть другой взгляд на назначение человека. Ну, что-то вроде посланника ОБСЕ лорда Джадда в путинской Чечне.
Собственно, история этого добросердечного лорда, "сожранного" с потрохами нашими "федералами", и стала отправной точкой для буквализации метафоры.
Пьесу я отдал в "Табакерку" (куда ж еще!), и Табаков пригласил на постановку режиссера N.
На читку в театре я пришел в некотором волнении. Я готовил артикуляцию, но артикулировать не пришлось.
- Давайте я прочту вашу пьесу, - предложил режиссер И я согласился: интересно же! Вдруг, думаю, пойму концепцию.
- Я там развил некоторые темы, - предупредил N., и за стеклами очков мелькнуло тайное предвкушение гения, приготовившего человечеству щедрый подарок.
Он начал читать, и очень скоро дошел до монолога, которого я не писал.
Прошло десять минут. N., посмеиваясь в усы от удовольствия, "развивал мои темы" своими словами. Я сидел в испарине. Вокруг меня, боясь встретиться со мною глазами, сидели мои добрые знакомцы, артисты "табакерки" - сидели в гробовой тишине.
Тут самое время заметить, что писал я комедию.
Такого провала у меня не было со времен юношеской попытки закадрить в электричке пэтэушницу стихами раннего Пастернака. Но вместо того, чтобы объявить мероприятие законченным - или просто выгнать N., я смиренно дождался перерыва и позорно сбежал с читки сам.
Вскоре мне начали звонить артисты - они просили прийти на репетицию и вмешаться, но что я мог сделать? Не должен автор влезать в режиссуру, это сапоги всмятку! Отдал пьесу - терпи.
Я терпел и ждал обещанного Табаковым прогона, чтобы вместе с ним решить судьбу спектакля… Но вместо прогона дождался афишу, где объявлялось о премьере моей пьесы!
Тут уже я стал судорожно звонить Табакову, да только звонить Табакову - это одно, а дозвониться до него - это совсем другое! Табаков в Штатах, Табаков в Хельсинки, Табаков в Штутгарте, Табаков в Бийске, Табаков отдыхает, у Табакова вечером спектакль, Табаков улетел, но обещал вернуться!
И он вернулся, и за три дня до премьеры плачущий голос кота Матроскина прорезался в моем телефоне сам собой.
- Витёк! - сказал голос. - Я это посмотрел! Витёк! Чем так, лучше никак!
О, как он был прав!
Спектакль по моей небольшой пьесе шел почти четыре часа. Стояла смертная тоска; по сцене ходили хорошие актеры, по уши залитые режиссерским цементом. Текст я узнавал не всегда. Опрошенные после прогона костюмерши не смогли пересказать сюжет.
Спектакль Табаков закрыл - при полном моем согласии, разумеется: "чем так, лучше никак".
Виньетку к этой печальной истории дорисовал сам N.
- Слушай! - сказал мне при встрече Александр Анатольевич Ширвиндт. - Тут ко мне заходил режиссер… фамилия такая странная, забыл… Он говорит, что ставил у Табакова твою пьесу - и так, говорит, остро поставил, что Табаков струсил и отменил премьеру!
От такой трактовки режиссерского провала я онемел.
- Что ты там опять написал? - с тревогой спросил Ширвиндт и, не дожидаясь ответа, добром попросил: - Витя! Отъебись от Родины!
Спустя несколько лет я вернулся к сюжету "Тезки Швейцера", и вместе с режиссером Владимиром Мирзоевым мы крепко перелопатили мою пьесу для кино. Перелопатили вплоть до пейзажа: тропическое небо над головами героев сменилось на наше, родимое, с овчинку…
Но этот неснятый киносценарий опубликован в другой книге, а здесь вас ждет первый, театральный, "африканский" вариант пьесы…
Памяти Александра Володина
Действующие лица
АЛЬБЕРТ, миссионер.
ГОГО, вождь.
ФЕМА, дочь Вождя.
АГУНЯ, теща Вождя.
ПРАВАЯ РУКА, помощник Вождя.
ВУДУ, колдун.
КЕТЧУП
Люди народа Цапли
Первый акт
1
Тропическая Африка. Сквозь перестук дождя доносятся звуки буксующей машины. Это продолжается почти минуту.
ВОЖДЬ и ПРАВАЯ РУКА.
ВОЖДЬ. Ну что? Едет?
ПРАВАЯ РУКА. Уже не едет. Грузовик застрял. ВОЖДЬ. У гнилого дерева?
ПРАВАЯ РУКА. Ага… Встречать?
Вождь кивает.
С барабанами?
ВОЖДЬ. С барабанами, в раскраске, в кольцах… Ну что я тебе рассказываю?
ПРАВАЯ РУКА. Понял. (Исчезает.)
2
Далекие звуки буксующей машины. Потом - улюлюканье, звуки тамтамов… Потом вой двигателя прекращается; звуки тамтамов всё ближе - и наконец на сцену входит целая процессия. Впереди проносят саквояж, затем - тоже на руках - вносят АЛЬБЕРТА. Навстречу процессии выходят ВОЖДЬ, ВУДУ и ПРАВАЯ РУКА. Из-за плеча Вождя выглядывает ФЕМА.
АЛЬБЕРТ. Благодарю вас. Спасибо! Поставьте меня, пожалуйста, на землю.
Вождь дает знак, и Альберта ставят на землю. На нем жилет с эмблемой ООН.
ВОЖДЬ. Здравствуй, человек.
АЛЬБЕРТ. Здравствуйте! (Здоровается со всеми.) Добрый день.
ВОЖДЬ. Народ Цапли рад тебе. Ты видишь, как мы рады?
АЛЬБЕРТ. Я тоже очень рад, что я наконец здесь.
ВОЖДЬ. Ты искал - нас?
АЛЬБЕРТ. Да!
ВОЖДЬ. Ты нас нашел.
Общее радостное улюлюканье.
АЛЬБЕРТ (он очень взволнован). Я принес вам добрые вести.
ВОЖДЬ. Говори.
АЛЬБЕРТ. Большой мир готов принять вас в свое лоно!
Общее радостное улюлюканье.
АЛЬБЕРТ (он очень взволнован). Я принес вам добрые вести.
ВОЖДЬ. Говори.
АЛЬБЕРТ. Большой мир готов принять вас в свое лоно!
АГУНЯ. Куда?
ВОЖДЬ. Мама, я вам потом объясню. Продолжайте.
АЛЬБЕРТ. Цивилизация постепенно приходит в самые отдаленные уголки; пришла она и сюда. Я привез вам ее прекрасные плоды. Привез много вещей и знаний, которые помогут вам жить лучше.
ГОЛОС ИЗ НАРОДА. Где вещи?
АЛЬБЕРТ. Там, в машине.
Все с шумом срываются и исчезают.
АЛЬБЕРТ. У меня - ключи…
ВОЖДЬ. Это не обязательно.
Слышен треск материи, звон разбитого стекла, вой сигнализации, крики энтузиазма…
АЛЬБЕРТ. Зачем же так? Я же всё это вам и привез!
ВОЖДЬ. Простите их. Бедность, голод…
ФЕМА (высовываясь из-за отцовского плеча). Тяжелый социальный фон!
АЛЬБЕРТ. Что?
ВОЖДЬ. Правая Рука!
ПРАВАЯ РУКА. Я здесь.
ВОЖДЬ. А надо, чтобы ты был там!
Правая Рука исчезает вслед за людьми племени.
Не беспокойтесь. Правая Рука умеет восстанавливать порядок.
АГУНЯ. Это нам только дай.
ВОЖДЬ. Мама! (Альберту.) Прошу ко мне, мой прекрасный белый друг. Можно, я буду называть вас другом?
АЛЬБЕРТ. Да, конечно!
ВОЖДЬ. Прошу!
Направляются к хижине Вождя. Фема тоже хочет войти.
ВОЖДЬ. Фема!
ФЕМА. Да, папа!
ВОЖДЬ. Когда говорят мужчины, женщин нет.
ФЕМА. Я тихонечко посижу… Меня как будто не будет.
ВОЖДЬ. Нельзя
Фема топает ногой и убегает.
ВОЖДЬ. У вас есть дети?
АЛЬБЕРТ. Нет.
ВОЖДЬ. Ну что же… Прошу!
Альберт входит в хижину.
АГУНЯ (вслед). Какой милый.
ВОЖДЬ. Да.
АГУНЯ. Только очень худенький.
ВОЖДЬ. Мама! Можно помолчать? (Входит вслед за Альбертом.)
АГУНЯ. А что я такого сказала?